***
I have no plan but that’s alright
Can you trust me when I’m mad
Have no time to set things right
Can you love me when I’m sad*
[*Англ. «У меня нет плана, но это не страшно,
Можешь ли ты доверять мне, если я псих?
У меня нет времени разбираться с делами,
Можешь ли ты любить меня, когда мне невесело?
Из песни HYDE – “Midnight celebration”]
Делать вид, что ничего не изменилось, оказалось невыносимо сложно. Январь навалился подушкой тяжёлой зимней темноты и горой учёбы нового семестра; больше всего Пану хотелось забиться куда-нибудь в дальний угол и проснуться уже после конца мира, когда всё станет другим, когда не нужно будет ходить каждый день в Академию и делать вид, что тебе всё равно, ведь ты с детства приучен контролировать каждую свою мысль и каждое движение. Столько времени прошло, а мысли в голове всё еще звучали какофонией звуков, осколков разговора с Марком и ночи в доме Брантов, не оставляя места ни на что иное, куда более необходимое в той реальности, в которой, хочешь – не хочешь, проходила жизнь мальчишки.
В Академии было тихо. Тихо, пожалуй, в каком-то непривычно плохом смысле слова, параноидальным подозрением, что все вокруг молчат так же, как и он сам, пряча что-то, о чём нельзя говорить вслух. Молчал и Алексис, от которого Пан с первого же учебного дня ожидал гневной тирады за свою неосторожность… Но тот словно и вовсе не замечал его присутствия в классной комнате.
В эти дни, однако, Пан вдруг осознал странную вещь – за последние полгода он умудрился привыкнуть к тому, что в его жизни постоянно что-то происходит, что-то интересное и важное, будь то разговоры, новые знания с лекций или личные отношения с человеком, такие сильные эмоции, которые он испытывал каждый раз. Если раньше их с Марком вылазки под мост или на фабрику были ребяческим порывом хоть редко и не надолго, но вырваться из унылого болота своего пятого квартала, то теперь вся его жизнь по сути своей свелась именно к таким моментам, всё чаще и чаще имеющим место быть, несмотря на опасность, которую они неизбежно несли с собой. Пан ждал их, вспоминал их, буквально дышал ими, в то время как будни оказывались не более чем декорацией, задним планом ко всему этому настоящему, без чего мальчишка давно уже никак не мог и не желал представлять свою жизнь. Осознание всего этого почти пугало его. Как, когда он успел вывернуть наизнанку всю Систему и не заметить этого? Ведь одно дело, когда тебе тринадцать, и ты никогда всерьез не думаешь, что тебя могут застукать на месте преступления (а если и могут, что с того, раз ты несовершеннолетний?), а другое – когда ты считаешься взрослым, несешь всю ответственность… и совершенно осознанно продолжаешь делать только хуже, потому что тебе это важнее правил. Потому что ты уже не можешь иначе. Потому что вернуться в старое русло жизни, хоть однажды вырвавшись за привычные рамки, становится еще сложнее, и пустота будней чувствуется еще острее и безнадежнее. Мальчишка не решался верить себе теперь, но тишина, заполнявшая собой всё вокруг все эти дни, тишина, от которой он тоже уже совсем отвык, ему почему-то решительно не нравилась – и короткая встреча с Алексисом на крыше в один из первых учебных дней лишь усилила это чувство.
- Что-то происходит, Пан. - Тихо, чуть тревожно прошептал Мастер, глядя куда-то в сторону, едва только тот приблизился к нему. - А я как дурак последний не понимаю, что. И мне это ужасно не нравится.
- Ммм? - Мальчишка взглянул на него вопросительно, но тот лишь качнул головой.
- Я не знаю. Может, просто крыша уже едет… Хочется верить, но не верится. Виктор вернулся совсем другим, ты еще не заметил? То ли ему там мозги промыли, то ли он что-то знает, на шаг меня опережая. То ли я совсем с ума схожу…
- Не думаю, - мрачно отозвался Пан, - мне тоже всё это ужасно не нравится…
- Ты сможешь сегодня прийти туда же, куда и раньше? Поговорить надо…
- Конечно. – Ох и не нравится ему всё это…
И как же сложно усидеть на уроках, когда так сильно ждёшь вечера.
- Знаешь, - начал Алексис, едва только полутёмная аллея парка показалась ему достаточно безлюдной, чтобы пойти бок о бок с Паном и начать разговор, - своей глупой выходкой ты подкинул мне одну забавную идею.
- Какую же? - Скептически отозвался тот.
- Дать парням задание на внедрение, - задумчиво произнес Алексис. Озвучивал он сейчас явно от силы десятую часть тех мыслей, что ходили в его голове, а то и сотую, - какое-нибудь простое, посмотреть, кто из них на что годен в этом аспекте, и тебя прикрыть.
- Меня? Что, все так плохо? – Холод неожиданного страха пробрался куда-то в позвоночник. - Что они написали, что требуют?
Алексис взглянул на него, кажется, чуть озадаченно, потом выдохнул.
- Ты про фабрику что ли? Все там нормально, не парься. Хотя лихо ты, конечно, выкрутился, - искорка усмешки коснулась синих глаз, - браво. – Он что, даже ругаться не будет? - Но я сейчас про другое - про то место, о котором ты говорил мне тридцатого, - глаза Мастера блеснули недоброй решительностью, - и про то, как нам туда попасть. На тебя надеть школьную форму, на меня… Тоже что-нибудь найти, уж это не впервой. Играть в ряженых, так всем вместе, - усмехнулся Алексис и, качнув головой, закатил глаза. “Всеединый сохрани, неужели я, правда, это делаю?” - Отчетливо увидел Пан в этом жесте. И почему-то не ощутил от Алексиса ни капли негатива. Скорее почти рассеянность и такое глубокое погружение в самого себя, какого Пану еще никогда прежде не доводилось за ним наблюдать.
- Мм, и после этого ты называешь мою “выходку” “глупой”?
- Моя - так просто верх идиотизма. - Снова качнул головой Алексис. - Смех смехом, конечно, но увлекаться тоже не стоит. - Резко посерьезнел он. А Пан лишь снова отметил про себя, каким дёрганым и напряжённым молодой человек теперь постоянно выглядит. Даже сейчас, так далеко от Академии, в простом черном пальто с клетчатым шарфом вместо уставной формы, так далеко от него самого, Пана Вайнке, шагая лишь в полуметре от него…
- Всё-таки я поражаюсь, Алексис. У тебя всё это время было такое идеальное прикрытие, и ты никогда им не пользовался? – Мягко перевёл он тему.
- Как-то не было необходимости… - пожал плечами Алексис. - Не задумывался особо. В Средний я могу попасть совершенно спокойно и в рабочей форме, и в какой угодно другой, и никто меня ни о чем не спросит, покажи я по первому требованию паспорт и кольцо, а из праздного любопытства там гулять у меня времени нет, хотя и случалось пару раз, когда учился на старших курсах. Другое дело, что любой форме Высокого в этот раз туда и соваться бессмысленно. Так что надо подумать, как переодеться. А парни нам послужат только прикрытием.
- Да тебя, я смотрю, совсем с катушек сорвало… - невесело усмехнулся Пан, сам не зная, шутит он или искренне ужасается происходящим с Алексисом. – С каких это пор я готов напоминать о здравом смысле тебе? - Тот лишь пожал плечами, едва ли, кажется, вообще его услышав, и надолго замолчал.
- Алексис, да что с тобой? – Не выдержал, наконец, мальчишка, первым нарушая это молчание, остановившись и вперив в лицо Мастера тревожный взгляд. – Где ты вообще? Что происходит?
Тот взглянул на него, словно увидел в первый раз, потом заметно смягчился, и взгляд его потеплел.
- Да тут я, тут. Всё в порядке, не переживай. – Только верилось всё равно с трудом, особенно когда даже обнять его нельзя. Потом, уже направляясь в сторону выхода из парка, Алексис вдруг продолжил, словно из-под воды вынырнув так неожиданно, что Средний едва не вздрогнул, тоже успев уже уйти в собственные мысли. - Послушай, Пан. Скажи мне, а как ты вообще себе это представлял? Ну, про Низкий Сектор…
Он что, об этом?.. Мальчишка взглянул на Алексиса с тенью удивления – с чего это он снова поднимает эту тему, которую они, кажется, уже закрыли, даже дважды – и задумался. И правда, как? Почему-то, предлагая эту странную (а на деле куда скорее жуткую, чем странную) затею Мастеру, он был совершенно уверен, что тот-то, если согласится, непременно найдет, придумает и осуществит все возможные и невозможные «как». Проклятье. Пан вдруг почувствовал себя жутким кретином и окончательно смутился.
