Ну вот и что тут скажешь, а? Пан не нашел слов, а Марк, так и не дождавшись от друга никакого ответа, продолжал:
- Ты стал похожим на них, - сожаление отчетливо слышалось в голосе Марка, - тебе теперь ничего нельзя мне говорить, даже если я вижу, что ты этого хочешь. Что тебе это нужно.
- «Похожим на них»? А какие они? – Поднял на друга взгляд кадет.
- Что?..
- Они все такие же разные как и мы, Марк. А я стал изгоем, - хмуро отозвался Пан, туша недокуренную сигарету. Ну и дрянь, - хотя они зовут это «посредником».
- «Посредником»… - повторил темноволосый парнишка с какой-то едва уловимой досадой. Весь этот разговор явно жутко не нравился ему, но он почему-то продолжал. - Когда ты говоришь «домой», Пан, что ты обычно имеешь в виду? Пятый или свою общагу там?
- Когда как… - растерянно выдохнул Пан. Очевидно, конечно, куда клонит Марк, но сама эта мысль показалась мальчишке странной и неправильной. - Хотя чаще общагу, - вызов в его голосе, кажется, оказался слишком очевиден. Марк ничего не ответил, только едва заметно кивнул в ответ своим мыслям.
- Ты мне скажи только одну вещь, - произнес он, глядя куда-то в сторону, – ты жалеешь? Ты бы хотел, чтобы ничего этого не было? Того, что вообще сейчас с тобой происходит, с тех пор, как ты там, о том, о чем ты мне не говоришь.
- Нет, - ответил Пан, не раздумывая, - нет, не жалею. Ни минуты.
- С этого и надо было начинать, - скривился Марк, - всё у тебя, значит, в порядке, как бы ты тут ни ныл. Если не жалеешь, значит, в порядке. Так что, может, расскажешь всё-таки, кто она?
Что-то внутри вздрогнуло и сжалось. А может, и правда сказать, а? Забить на все и сказать? Марк вроде не такой уж клинический случай… Только сердце все равно колотится как ненормальное.
- Слушай, Марк. Мне, наверное, правда, надо тебе кое-что сказать. – Расколоться Империи, как же стрёмно. – Пойдем, может, покрасим, я с мыслями соберусь… – Вопросом на вопрос отозвался мальчишка, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду от налипшего мусора и пыли. Снегом в пятом квартале этой зимой явно даже и не пахло.
Дальние закоулки фабрики, куда редко кто-то забредал, были сплошь размалёваны цветными не то узорами, не то надписями, не то просто полосами и потёками, в зависимости от степени бездарности творца. Краски, которыми проводилось время от время расцвечивание руин, хранились в подвале другого крыла и были, по сути своей, ничьими - или общественными, что означало примерно одно и то же. Просто каждый из тех, кто грешил “наскальной живописью”, хоть раз, да приносил в этот негласный тайник один-другой баллончик. В школе такие художники всегда считались ребятами отчаянными на грани безрассудства, особенно те, кто «на слабо» рисовал не в самых глубинах, а достаточно близко к тем частям строений, которые выходили на более-менее людные улицы, потому что спалиться за таким занятием означало бы проблемы по-настоящему крупные, почти независимо от смысла слова или рисунка, который этот человек создавал. Пан рисовать пробовал только однажды, но, быстро придя к немало огорчившему его выводу, что таланта к художеству не имеет категорически, забил.
- Если тебя это разговорит. - Без особого энтузиазма откликнулся Марк, пожав плечами. И правда, весь этот разговор не на шутку утомил и расстроил его. Однако слова парня потонули в низком мужском голосе, заставившем его тоже тотчас вытянуться по стойке «смирно».
– Кто здесь? – Всё-таки сколько бы Мастера ни говорили, что Академия – не военное учреждение, а выдрессировали их всё равно на славу. Из-за отколотого зуба стены перед мальчишками появились внезапно двое комендантов и собака, на одного меньше, чем всегда, когда приходит ВПЖ… - Что здесь происходит?
Краешком глаза мальчишка заметил, как побелело лицо Марка. Да уж, и правда, с каких это пор она шастают тут, на фабрике, где обычных-то людей отродясь не бывает, не то что комендантов… Защитная реакция, однако, сработала отнюдь не так, как ожидал от себя Пан.
- Пан Вайнке, кадет Академии Службы Империи в Высоком Секторе, - неожиданно для самого себя отчеканил, ни на секунду не запнувшись, мальчишка. Уныние словно выбило из головы в один момент, - первый курс, четвертая группа. Занимаюсь внедренным наблюдением по индивидуальному заданию, полученному в ходе полевых сборов. Пожалуйста, паспорт, удостоверение кадета и разрешение на пересечение границы, - Пан протянул мужчинам электронные карточки документов, - проверьте.
- И ваши, - обратился второй мужчина к Марку.
- Да, конечно, - кивнув, тот зашарил по карманам куртки, потом протянул свои документы.
- Одноклассники? - Вопросительно взглянул на Пана мужчина, изучая паспортные данные Марка.
- Бывшие.
Мужчина лишь кивнул.
- Хорошо, - вернул по-прежнему бледному от напряжения Марку белую с синим уголком карточку его паспорта, потом обратился к Пану, - кто Ваш руководитель?
- Мастер Алексис Брант, - кажется, никогда еще произнести это имя вслух, да еще и при ничего не подозревающем Марке, не было так невыносимо сложно, однако иного выхода мальчишка даже не стал пытаться искать – сейчас есть вещи и поважнее.
- Ему будет направлен запрос на подтверждение и отчёт, - кивнул комендант, - Храни Империя грядущую встречу.
- Храни Империя грядущую встречу, - отозвался Пан, потом, не меняя безжизненно-холодного тона, обернулся к Марку, - следуйте за мной.
По боковой лестнице, полуразрушенной и засыпанной обломками кирпича, стремительно вниз, едва разбирая дорогу.
- Да чтоб меня, Пан, - выдохнул, наконец, Марк, ошарашено глядя на друга, когда мальчишки оказались на достаточном расстоянии от комендантов, - что это было? Даже я сам тебе поверил, - мальчишка неровно выдохнул и облизнул губы, снова потянулся за сигаретами.
Пан только невесело усмехнулся.
- Ну вот, теперь ты видел. И нечему тут не верить. А было это то, из-за чего меня теперь боятся мои же родители, - к его собственному удивлению, голос сквозил злостью, - «Детский сад», говоришь? Что они тут забыли?..
Однако ж и достанется ему по возвращении в Академию.
- Пойдем-ка мы лучше по домам, а не красить, а? – Голос Марка был по-прежнему полон крайнего напряжения, когда Пан, чуть посомневавшись, согласно кивнул ему в ответ. - Чего ты сказать хотел?
- Да не важно уже… - прошептал мальчишка с досадой и направился в сторону выхода. Уверенность его как рукой сняло.
========== Глава 52 [Не]знающие ==========
- Ия! Ия, подойди на минуту, - громкий голос Грегора, донесшийся из его комнаты, нарушил спокойное воскресное утро. Позволив себе поспать дольше обычного, теперь, в одиннадцатом часу утра, Ия сидела на кухне, меланхолично жуя бутерброд с каким-то удивительно резиновым, безвкусным сыром, вперив взгляд в почти не затыкающийся круглый сутки телевизор.
Еще одно преимущество своей работы, за которую девушка не раз уже возносила хвалу судьбе, давшей ей шанс получить образование из девяти, а не пяти классов, были, разумеется, каникулы, полагавшиеся школьникам в первую почти что целую неделю января. На нее, конечно, эти каникулы не очень-то распространялись, и в школе за последние дни она побывала уже не раз, и от отчётных документов за триста шестьдесят пять дней прошедшего года никто её не освобождал, однако спокойствие выходных всё равно давало о себе знать. По крайней мере можно было выспаться и невзначай порадоваться нескольким лишним дням тишины, которых Ие порой так не хватало в вечно шумных буднях школьных коридоров.
- Да? – Отложив свой завтрак, девушка заглянула в приоткрытую дверь, что вела в комнату отца, и на мгновение замерла, потому что картины, представшей перед её взглядом, видеть прежде ей не доводилось. Мужчина стоял перед зеркалом, поправляя (а, вернее, сбивая куда-то вбок еще сильнее) тёмный, почти чёрный галстук; одет он был в тщательно отутюженную, идеально сидевшую на нем тёмно-синюю комендантскую форму, на левой руке отсвечивали все три кольца. Заслышав звуки появления дочери, Грегор повернулся к ней и сделал шаг навстречу.
