- А отец что сказал?
- Да что он скажет? - Махнула рукой Ия. - Какое ему дело до моих волос? И до меня… Хотя… Знаешь, было кое-что, во что я до сих пор поверить не решаюсь. Я когда заканчивала уже, буквально за полгода, отцу сообщили, что переведут в одиннадцатый квартал – мы же тогда в пятнадцатом жили, совсем недалеко от Прудов, чудесное местечко такое, во всем Среднем таких больше наверняка нет… Ну, я мысленно со своим вожделенным дипломом из этой школы и попрощалась, а он даже у меня не спросил ничего, просто уперся перед своим начальством, мол, до лета – никуда. Из-за меня, представляешь? Не было других причин. Я сама в это поверить не решаюсь, но не было у него других причин. Из пятнадцатого квартала, ясное дело, даже в одиннадцатый не хочется переезжать, но… не в этом всё-таки дело было. Мы с ним тогда, конечно, об этом не говорили – да и вообще ни о чем почти не говорили, - добавила девушка с мрачной усмешкой, - а сейчас и смысла нет поднимать то, что было… Хотя любопытно, конечно. Может, стоит попробовать его разговорить как-нибудь? А в одиннадцатом мы сначала прям возле второй больницы жили, ну, я рассказывала, уже, по-моему, да? – Лада утвердительно кивнула, не переставая дивиться рассказу Ии – а может, и не столько самому рассказу, а тому, что, уже столько времени проведя вместе с ней, всё еще не знает о ней таких, казалось бы, простых вещей. - У нас там было две комнаты, большие-большие, на пятерых бы хватило, а здесь три, хотя эти три меньше тех двух… Так ты же и видела, ты же была у меня. - Ия замолчала на мгновение, видимо, возвращая в своей памяти тот странный день, когда Лада неожиданно для самой себя так по-хозяйски взялась орудовать у нее на кухне, и чуть заметно улыбнулась. - Ну вот, я и в школу тогда устроилась работать, а там и переехали в ваш дом, спустя полтора года – а дальше ты знаешь всё.
Лада лишь кивнула.
- Странно, да? – Задумчиво произнесла она, нарушая, спустя несколько минут, воцарившуюся внезапно тишину. - У меня ощущение, будто мы тысячу лет знакомы, а на деле выходит, я о тебе почти ничего толком и не знала… Только придумываю всё – и вроде совпадает, а вроде и не всегда, - потупилась она грустно, вспоминая День Славы Империи, - а я так пугаюсь, если не совпадает…
- А мне кажется, мы друг друга знаем лучше, чем кто бы то ни было, - улыбнулась Ия, щекоча своим дыханием щеку Лады, - не друг о друге, а друг друга – это ведь такие разные вещи. Остальное – только любопытство… Ты ведь, зная, какой человек, можешь и не знать, что с ним было в прошлом, верно? А зная только, что с ним случалось когда-то, разве ты будешь знать, какой он есть сейчас? То, что было когда-то, и вполовину не так важно, как то, что мы имеем на данный момент – внутри себя… Мне вот очень нравится, какая ты – сейчас, со мной. И нравится узнавать новое из таких вот внезапных разговоров – но они едва ли уже что-то решат в моем к тебе отношении. И, знаешь, не нужно «пугаться, если не совпадает», мы разве не для этого говорить умеем? И пишем то, что пишем… – Она снова улыбнулась, взглянув на почти уже завершённый плакат, и снова обняла Ладу, зарывшись лицом в волосы, рассыпанные по ее плечам.
***
My, my, I tried to hold you back but you were stronger
Oh yeah, and now it seems my only chance is giving up the fight
And how could I ever refuse
I feel like I win when I lose*
[*Англ. «Я пыталась сдержать тебя, но ты был сильнее
И, кажется, сдаться – мой последний шанс
Да и как я могу отказаться?
Проигрывая, я чувствую себя победителем» (пер. автора)
Из песни группы ABBA – “Waterloo”]
- Приехали. - Негромко произнес Алексис, скользя взглядом по автомобильным зеркалам. И как он что-то вообще видит в такой темнотище? – Постой, Пан, не выходи пока. – В синеве его внимательных глаз таилось что-то странное, смесь тепла и настороженности, к которым, наверное, пора уже было бы и привыкнуть, но почему-то всё никак не привыкалось. Алексис вышел из машины, впуская внутрь холодный воздух с роящимися в нем колючими снежинками, и едва уловимым движением огляделся по сторонам, набирая комбинацию цифр на маленьком экране сбоку широких ворот. На несколько минут скрылся внутри, затем вернулся к машине и, скинув верхнюю одежду на пассажирское место подле себя, снова уселся за руль. Миновав ворота, ведущие на частную территорию, и проследив, как они снова затворяются, Алексис ловко завел машину в подземный гараж под небольшим двухэтажным домом и снова одним лишь нажатием кнопки пульта запер все отворенные двери. Замки как на военном полигоне, что они там такое прячут?
- Теперь всё, - просто выдохнул он, - выбирайся, будь как дома. Нет, - молодой человек вдруг перебил сам себя и замер, словно задумался на мгновенье, споря с собственным мыслями, - не будь как дома. Будь собой.
Немного ошарашенный (а впрочем, это состояние не отпускало мальчишку на протяжении целого дня) таким заявлением, Пан вопросительно взглянул на Алексиса, но тот, кажется, не захотел замечать его взгляда. Да что с ним происходит сегодня? Подобных слов Пану вообще никогда и ни от кого не доводилось слышать, даже от Марка, а уж с Марком о чем они только ни позволяли себе говорить.
- Да, Мастер… - рассеянно кивнул он, закидывая на плечо свой рюкзак и безуспешно пытаясь оглядеться в темном помещении.
- Святая Империя, Пан, давай сегодня без «Мастеров», - замотал темноволосой головой тот, судя по голосу, поморщившись, - просто забудь об этом всем – об Академии, Империи… Пусть до завтрашнего дня больше не будет Уставных инструкций?
Не найдя, что ответить, мальчишка молча кивнул и последовал за Алексисом. Впотьмах они поднялись по узкой лестнице в дальнем углу гаража, после чего оказались в темной, давно не топленной комнате – не то гостиной, не то вообще кухне – этого Пану понять по смутным силуэтам мебели в сумраке плотно затворенных металлических жалюзи на окнах казалось решительно невозможно. Едва только дверь закрылась за ними двумя, окончательно погрузив комнату в темноту, как Пан почувствовал холодные руки Алексиса, обнявшего его поперек груди, и теплое дыхание чуть ниже своего белобрысого затылка. А еще он осознал внезапно, что совсем не знает, что делать теперь, и как это вообще возможно - «быть собой». Подумал, что никогда толком не понимал, кто он, какой на самом деле, да и вовсе, наверное, никогда таким не был, играя лишь предустановленную кем-то роль. Открытие это отозвалось в мальчишке каким-то отвратительно болезненным страхом, очень быстро, однако, снова заглушенным безумной странностью всего происходящего.
«Просто забудь об этом всём»
- Какого дикого мы творим? – Нервно усмехнулся Пан, закрывая глаза на все свои мысли, и повернулся лицом к Алексису, тотчас чувствуя его губы на своих губах.
Что ж, оказывается, забыть обо всём было на деле куда проще, чем всегда думалось.
Неудивительно, что они запрещают это – эмоции, любовь… Той бури, что поднялась где-то внутри мальчишки, хватило бы, как ему казалось, чтобы перевернуть весь мир – который, впрочем, и без того уже летел куда-то в тартарары, уводя землю из-под ног. Бури столь сильной, что могла бы без следа стереть с лица земли остатки цивилизации и раскрошить в пыль любые оковы, связывающие по рукам и ногам… Понимая каким-то остатком ускользающего здравого смысла, что теряет контроль над собой, Пан спешно вывернулся из этих объятий и едва не оттолкнул Алексиса, делая шаг назад, и не в силах почему-то оторвать от его лица испытующего взгляда широко распахнутых глаз. Словно током ударило – только совсем по-другому…
- Прости, - почему-то произнес Алексис и, сделав пару шагов, щелкнул где-то на стене выключателем, заставляя Пана сощуриться от неяркого света, залившего помещение. Комната, в которой находились молодые люди, была неправильной, г-образной формы, и совмещала в себе и кухню, и столовую, и даже, пожалуй, гостиную заодно. Помимо главной входной двери по левую руку от Пана (видимо, той самой, над которой снаружи и располагается последняя уцелевшая камера), и двери в гараж, через которую они только что вошли, здесь была еще одна, простая межкомнатная дверь, а так же ниша с фантастической витой лестницей (созданной, очевидно, каким-то безумцем, потому что кому в здравом уме понадобится такая конструкция?), уходившей на второй этаж. Не веря своим глазам, Пан провел рукой по светлому дереву ступеней, разглядывая залитую неярким золотистым светом комнату и всё больше и больше поражаясь всему, что его окружает. О-хре-неть, да во всем пятом квартале даже дерева столько нет, сколько в одном этом доме.
