Ия вдруг поймала себя на том, что сама захлёбывается едва сдерживаемым хихиканьем – видать, и правда крыша совсем съехала. Она вдруг словно выпрямилась во весь рост и отошла на несколько шагов, наблюдая со стороны это невероятное зрелище: две девчонки, рисующие провокационный и, разумеется, противозаконный плакат и хихикающие при этом как ненормальные истерички, словно ничего смешнее в их жизни никогда не случалось. А правда, случалось ли? Что-то более абсурдное, нелепое и невозможное… Ия почти уронила кисточку на крышку банки с краской и постаралась успокоиться, обмахивая лицо ладонями, но Лада под боком похрюкивала так заразительно, что удержаться было практически невозможно.
- Что ж за бред-то, больные мы люди…
- Да прекрати ты!
- Аххыыы… - Протянула та невнятно, потом вдруг резко собралась, словно ничего этого и не было, и прочистила горло. - Да. На чем мы остановились?
- На том, что ему надо где-то сооохнуть… - снова не вовремя хихикнула Ия и поджала губы. – Без шуток. Я не знаю, как его засунуть назад в потолок, не смазав, - голос её звучал неровно, и даже ей самой непросто было понять, задыхается она от смеха или от рыданий.
- А есть другие варианты?
- Пока нет… Надо подумать…
- Было бы время думать! – Горячо воскликнула Лада с нескрываемым возражением в голосе и всё еще диковатой улыбкой, блуждавшей по ее бледному лицу. - Нам самое позднее через полчаса надо мчаться на всех парах по домам. – И прибавила тихо и безнадежно. - Всеединый Сохрани, что ж мы творим?… На всю голову больные… О-хо, перерыв, не могу больше…
Засунуть размотанный тканевый хвост назад, в потолочную дыру, не размазав еще свежую краску и не перепачкав белую ткань в толстом слое пыли, оказалось на деле не так-то просто, как думалось сперва – вернее, сперва об этом и вовсе не думалось. Лишь под самый конец действа, подстелив под будущий плакат какие-то драные газеты, найденные в дальнем углу подсобки, и перемазавшись по уши в грязи, Ия с немалым удивлением обнаружила, что свободно скачет по шаткой лестнице вверх и вниз, практически не придерживая её руками и даже не задумываясь о том, что еще пару месяцев назад ни за что не полезла бы добровольно выше несчастной второй ступени. Открытие это заставило её отчего-то невольно улыбнуться, словно разливая тепло по всему затекшему и закоченевшему телу.
- Как там твои школьники, что написали в итоге? – Спустя пять минут, Лада безуспешно пыталась оттереть с рукава пиджака Ии пыльное пятно влажными салфетками; время поджимало и пальцы её едва заметно дрожали.
- Да всё как всегда, - просто отозвалась Ия, приглаживая свободной рукой растрепавшиеся, непослушные волосы, – отличники сожалеют, что недостаточно учатся и не смогут позволить себе продолжить учиться после пятого класса, а непоседы жалеют, что слишком ограничены в действиях и выборе. Девочки мечтают о замужестве и не доверяют родителям в выборе жениха, мальчики мечтают о работе, которая позволит им оплачивать налог на бездетность – в более редком варианте содержать семью, - и жить спокойно. Жалеют больше всего о сказанных глупостях – ссорах, обидах. Им ведь двенадцать лет, ну, плюс-минус, совсем дети… Хотя своей головой уже вполне учатся думать… Надеюсь, им это всё же пойдет на пользу. Отдам им эти ответы перед выпуском, пусть сравнят и снова подумают. Не знаю, я бы хотела ожидать большего, но не всё же сразу получится, да?
- А что Зоэ?
- Зое… Написал, что хотел бы избавиться от некоторых ненужных мыслей, которые его беспокоят, - Ия чуть нахмурилась, вспоминая туманные намеки мальчишки на что-то, что до конца ей разгадать так и не удалось, - по-моему, он просто… Чувствует. А потом считает, что что-то не так с ним, и хочет быть «нормальным». Но сам при этом не знает, что такое это «нормально» - даже вдумываться не хочет, потому что боится, что появится кто-то, кто будет вести себя с ним как Люка Ренер. Да и вообще, знаешь, когда такие секреты вдруг вся округа узнает, хочешь – не хочешь, а занервничаешь. – Ия неожиданно поняла, что ничего не рассказывала Ладе о Фиде, и сердце снова больно защемило. А, может, и правильно, может, и не стоит? – Короче, сложно, я пока еще не решила, как до него достучаться… Или хотя бы успокоить его, что не такой уж он ненормальный…
- А как это, по-твоему, - «быть нормальным»? – Неожиданно недобро сощурившись, взглянула в ее лицо Лада.
- По-моему, это быть настоящим собой, - отозвалась после полуминуты раздумий Ия, - думать самой и чувствовать сердцем. А если по-имперски, то это быть как все, не высовываться и не давать другим повода сомневаться в Системе. Зависит от того, кто какой ответ выберет…
- Так ты, выходит, ненормальная, учишь детей быть нормальными? Как?
- От ненормальной слышу… - усмехнулась Ия по-дружески язвительно.
- Я знаю. - На удивление тихо и печально прозвучал вдруг ответ Лады, только что захлёбывающейся смехом, и окончание фразы так и застыло на языке Ии, невысказанное.
- Неужто жалеешь? - Недоверчиво и удивленно отозвалась девушка, вмиг посерьезнев. - Неужто хочешь быть “нормальной”, как все?
- Хочу, чтоб “норма” у “всех” была другой, - сощурилась Лада зло и горько, как выплюнула, дрогнувшими так по-человечески некстати губами.
***
Будем заново учиться ходить по небу,
Никаких светофоров, разделительных полос,
И где бы я не был, где бы я не был,
Иди на мой голос, иди на мой голос…*
[*Из песни группы Дом Кукол – «Ходить по небу»]
- Мы уже уезжаем? – С явной тревогой в голосе спросил Пан, когда позади остались нормативы стрельбы, несколько часов ориентирования на местности и полоса препятствий, а стрелки часов перешагнули семь.
- Да. – Просто отозвался Алексис. - Дальше у нас другие планы. Сядь, пожалуйста, на заднее сиденье, там тонированные окна, тебя не так видно будет…
- Что ты придумал? А как же пропускной пункт, разве там не ставят время?..
- Не бери в голову, это моя забота. Здесь люди умеют молчать. А у меня, к тому же, кроме кольца Мастера, есть еще и тайный пароль.
- Какой еще пароль? – Кажется, мальчишка был окончательно растерян и сбит с толку.
- Есть такие имена, Пан, которые открывают двери и закрывают рты. Здесь, на полигоне, такое имя – Хелена Эсмин, но, где бы то ни было, мне очень не хотелось бы озвучивать его лишний раз. Хотя во многих ситуациях моё тоже к таким относится – имей в виду, им можно пользоваться, если что случится.
- Кто такая Хелена Эсмин?
Алексис на мгновение задумался, и это мгновение, кажется, Пану почему-то ужасно не понравилось. Вот ведь ревнивец…
- “Друг детства” прозвучит слишком громко, да и не друг она мне. Скорее уж “товарищ семьи”.
- А почему ее имя?..
- Семья. У нее все в семье – рейдеры. – Судя по внешнему виду Пана, если он сейчас скажет еще хоть что-нибудь про семью и «снова заведет о том, как круто быть Брантом», Пан его точно стукнет. Алексис едва сдержал внезапную улыбку и ничего больше не сказал. Если бы только мальчишка знал, как это мучительно и утомительно порой – быть Брантом.
- Так мы что, правда, уже уезжаем? А как же…
- А катись оно. – Выдохнул Алексис. - Всё. К диким. Или ты действительно хочешь вернуться на стрельбище и продолжить подготовку?
- Просто…
- У нашей семьи есть за городом небольшой дом, - произнес Алексис, глядя куда-то мимо окна невидящим взором, как только КПП остался позади, - мы с матерью раньше там проводили много времени, когда я был еще совсем мелким. У нее тогда в городе часто случались панические атаки, вот мы и обитали чаще там. Отец и Алберс – в городе, а мы с матерью – за его чертой. Потом отец получил кольцо Советника, мы вернулись в город, а он стал использовать дом как личный кабинет, для совещаний с подобными себе. Понимаешь, какая штука, Пан, в Высоком Секторе в общественных местах отсутствие камер недопустимо, первая же проверка повлечет за собой большие проблемы, но в частных владениях… Всё зависит от статуса владельца. Естественно, что никто из Высоких – по-настоящему Высоких, не таких, как я – не желает вообще лишний раз светиться на записях… В нашем доме осталась в итоге одна камера – на входе, но ведь войти можно и через гараж… Отец с Алберсом там частенько бывают – для деловых встреч с теми, о ком я говорил только что, а то уезжают время от времени привести в порядок дела, мысли и нервы. Это мне-то хорошо одному жить, без жён и детей, а вот братишка иногда конкретно на стену лезет… - не сдержавшись, усмехнулся он. - Дом, конечно, небольшой, две комнаты да полчердака, да садик в две аллеи, но этого достаточно, чтобы забыть шум и отключиться ненадолго от Высокого и работы. Я сам там бываю редко, раз или пару раз в год, один-два дня в конце декабря, когда заканчиваются выезды, мои все уже привыкли к этому расписанию и не появляются, благо ключи у меня есть, и машина давно… Ты же понимаешь, к чему это всё, да? – На какое-то мгновенье Алексис встретился в зеркале заднего вида взглядом с глазами Пана. Судя по выражению лица, мальчишка вполне понимал.
