Провалиться Всеединому, как же он устал от этого – раз за разом заталкивать внутрь себя всё то, что рвётся наружу бурным потоком.

Съездить бы на выходных к родителям, хоть на сутки отключиться и забыть обо всем этом наваждении, да только тогда сразу встает вопрос, как быть с Марком? Ведь быть там и не встретиться с ним, казалось самому Пану каким-то невозможным свинством, а говорить о чём-то (о ком-то), о чем не хочется, подобно пытке… А делать вид, что ничего не было, Марк разве ему даст? Или уж забить сейчас и постараться тридцать первого успеть приехать на несколько дней, а там будь что будет? Хотя какой смысл загадывать, что будет через две недели, если он всё равно сегодня завалит эту поганую физиологию, и всё пойдет прахом.

- Пан, слушай, ты что в седьмом вопросе отвечал? – Подал вдруг голос из своего угла Ники, не отрываясь от экрана планшета. До начала зачета оставалось считанных три-четыре минуты, а они сидели в классной комнате почему-то всё еще втроем с Артуром, каждый уткнувшись в свой компьютер и пытались урвать последний шанс что-то запомнить (хотя сейчас, считал Пан, уже легче просто рукой махнуть на это всё).

- В седьмом… это который?

- Который про три этапа… Да ну чтооооб тебя… - выдохнул, перебив сам себя, Ники, безнадежно роняя руки на парту.

- Что такое?

- Да планшет вырубается сам, когда не надо, - отозвался тот нехотя, - достал уже.

- Дашь на вечер – разберу, посмотрю. – Неожиданно для самого себя предложил Пан, осознавая вдруг, как давно уже не занимался этой привычной и на удивление любимой работой. - Ронял?

- А кто не ронял? – хмуро пробурчал Ники.

- Пф. Я не ронял, - пожал плечами Пан, - я только чинил за такими как ты. Артур, - мальчишка перегнулся через стол в попытке дотянуться до однокурсника и ткнуть его тупым концом карандаша, чтоб хоть как-то привлечь его внимание, - ты же наверняка вообще никакую технику никогда не ронял, не бил и не портил? – Тот лишь отрицательно качнул головой, явно давая мальчишкам понять, что разговор бессмыслен и унижает его достоинство. Пан разочарованно сел на место, а дверь тем временем стремительно отворилась, и в нее влетел запыхавшийся Колин, раскрасневшийся с холода улицы и трех лестничных пролётов.

- Колин, а ты ронял? – С каким-то неожиданным наездом воззвал к нему Ники вместо приветствия.

- Чегоо?

- Вот, видишь, Колин тоже не ронял, это ты криворукий, - поспешил получить выигрышное очко Пан, замечая краем глаза, как снова отворяется дверь, и, не давая плюхнувшемуся на своё место Колину даже рта открыть, Ники громко и невозмутимо обращается на той же ноте ко входящему:

- Мастер Брант…

- Даниш, имей мозги! – Вау, видеть флегматичного Артура разозленным Пану, кажется, еще не доводилось. Глаза того гневно сверкали, обращенные к Ники, уже успевшему войти в азарт, явно давая понять, что не поздоровится сейчас всем.

- Да, Ники? – Невозмутимо отозвался тем временем Алексис, кажется, скрывая удивление, а то и любопытство от этой странной сцены.

- Добрый день. – С деланной учтивостью обратился к нему мальчишка, вставая, потом снова опустился на стул, перевел взгляд небесно-голубых глаз на безмолвно закипавшего Артура и спросил ровно, но вместе с тем почти встревоженно:

- Артур, у тебя всё в порядке?

Да уж, игра в «как не заржать» всегда давалась Пану сложнее, чем игра в «как не выйти из себя и не дать по роже». Хотя на месте Артура, конечно, спорный вопрос…

- Всё. – Отрезал тот. - А вот у тебя, кажется, нет. – Угроза слышалась в его тоне, и желание ржать как-то резко отпало. Пан с Ники невольно переглянулись заговорщически и снова поджали губы, не давая незаконным шкодливым улыбкам изменить натянуто-каменное выражение лиц. Плюс один к навыку выведения Артура из себя. И с каких вообще пор Пан заодно с Ники?.. Или это просто нервное уже?

- Молодые люди, я здесь вообще-то. - Весьма прохладно подал голос Алексис, пристально изучавший их взглядом всё это время. - Надеюсь, вы не забыли, что пришли сдавать зачёт, или мне всё же стоит спросить, что здесь происходит, а, Ники?

- А что «Ники»? – Невозмутимо отозвался тот. - У меня всё в порядке… Это Артур какой-то дерганый сегодня…

- Я поддался на глупую провокацию, Мастер, - всё так же чересчур холодно произнес Артур, - если Вы сочтете нужным, мы поговорим об этом на перерыве.

Алексис молча кивнул, еще раз окинув мальчишек пристальным взглядом, и начал занятие.

Хвала Империи, зачет по физиологии проходил в виде письменного теста – устные экзамены давались мальчишке как-то уж совсем неважно – особенно когда принимал их Алексис Брант. Удивительная все-таки штука – сидишь вот так в паре метров от человека и ничего не можешь сделать. То есть вообще ничего - ни сказать, ни дотронуться ни даже лишний раз взглянуть. Хотя ладно уж, чего греха таить, пялился он все равно только так – когда другие отвечали свои вопросы. А как садился перед ним сам, не мог взгляда от стола оторвать, не то что в лицо взглянуть. Но само ощущение, что человек перед тобой словно за какой-то невидимой стеной живет, через которую никак не пробраться, всё равно казалось жутким и неестественным.

Пану вообще как-то слишком часто сейчас думалось о том, как же крепко вошло в его привычку прятаться, молчать и делать вид, что ничего не происходит, маскироваться под остальную массу тел… На каждом шагу, что бы он ни делал. Бывшая всю жизнь на уровне инстинкта самосохранения, теперь эта привычка почти коробила его. После прошлого зачета, каких-то дурацких объяснений по общей иерархии управления, которые постоянно норовили вылететь из головы, если столкнешься внезапно со взглядом синих глаз, от которых теперь волосы дыбом почему-то встают, уже который раз Пан вспоминал о том, что предложил Алексису в их последнем «нормальном» разговоре, вспоминал с какой-то досадой, и никак не мог понять, почему испытывает теперь именно это чувство? Неужто только время и молчание могут так сильно давить и угнетать, что поставят с ног на голову внутри всё то, что казалось только что единственно правильным? Почему, спустя две недели взаимного молчания, он снова кажется самому себе наивным идиотом, придумавшим невесть что?..

Часы тикали оглушительно громко, когда все работы были сданы, и Мастер поднялся со своего места, чтобы озвучить полученные результаты.

- Вайнке – 76, Даниш – 76, Кое – 89, Рот – 87. Молодые люди, вы все можете лучше. Пан, Ники, у меня нет слов, как я вами недоволен. Мы, конечно, можем вспомнить ваши оценки за первые тесты – да, Ники, твои я тоже знаю, и они не блистали - и признать несомненный прогресс, но на первом курсе сдавать тесты на один балл выше минимального проходного – это позорно. Это ваша база, во многих предметах даже смежная со школьной программой ваших школ в Среднем Секторе. Что вы будете делать дальше, если не знаете даже её? Словом, подумайте над тем, что я сказал. А пока все свободны. Артур, надеюсь, ты помнишь, что я жду тебя в своем кабинете после трёх часов.

Что-то острое пребольно кольнуло Пана изнутри. Ну что за?.. Ясно же, что речь идет не об инциденте на перерыве, не о чем-то еще, а об индивидуальных выездах, так же, как и с Ники на прошлой неделе. Алексис, не глядя на кадетов, убирал в простой, но весьма солидный чехол свой ноутбук; Пан отвернулся – достаточно поспешно, чтобы не показать подступившей внезапно непонятной (и неприятной) нервозности, и вышел, бросив тихое «До встречи, Мастер Брант». Единственное, что он уяснил для себя в этой странной какофонии чувств, было то, что он давно уже не чувствовал себя таким идиотом, да еще и без какой бы то ни было адекватной на то причины – не считая, конечно, нелестного отзыва Алексиса о его успеваемости, но к этому ему, видимо, не привыкать. Счастье, что вообще сдал. И почему он как всегда последним узнает, что такое происходит в этом декабре? Если только Колин, конечно, не проболтается, а это при желании наверняка можно устроить.