- Хорошо, - выдохнула Лада, едва скрывая холодящее руки облегчение.
- …можете одеваться, - произнесла врач, спустя несколько минут обследования, - есть еще кое-что, о чем мы должны поговорить.
- Да? – Страх и неуверенность снова подступили к горлу одевающейся девушки неприятным комом, она опустилась на стул возле Элизы, всё еще подтягивая толстые колготки, и вопросительно взглянула на женщину, уже почти успевшую ей понравиться.
- Вы и Ваш сын можете стать участниками экспериментальной программы, начавшейся недавно во всём Среднем Секторе. Сейчас в Империи идет разработка препарата, который поможет людям легче справляться с эмоциональными всплесками – Вам, как девушке, наверное, тоже должно быть неплохо знакомо, насколько сложно порой блокировать в себе это, особенно когда оно вызвано внутренними причинами – гормоны, усталость на работе… Вы понимаете. Так вот, мы сейчас предлагаем всем будущим матерям помочь своим детям, а кроме того, и помочь Империи в лечении такого неприятного недуга, выйти на новую ступень развития всего общества и каждого человека.
«А Средняя ли она?» - Пронеслась внезапным порывом странная мысль в голове застывшей от речей Элизы Лады.
-…Условия программы таковы, что сейчас, если Вы подпишете соглашение, Вы оплачиваете лишь базовую стоимость препарата, который будет введен плоду на определенном этапе его развития. После, когда Ваш сын выйдет на свет и откроет глаза, ему будут обеспечены ряд льгот и социальная опека – денежные выплаты, регулярные медицинские обследования, причем и Вы, и он сможете выбирать для этого любую клинику Среднего Сектора. Ну и, конечно, уважение и признание со стороны общества за то большое дело, которое Вы с ним будете делать. – Элиза на мгновенье замолчала, увидев, по всей вероятности, замешательство в глазах Лады, и добавила. - Прошу прощения, наверное, некорректно было говорить только с Вами, без Вашего супруга. Не думайте, что мы хотим взвалить на плечи такой юной женщины столь ответственное решение, Вы можете посоветоваться с мужем, и можете отказаться, времени до принятия окончательного решения у Вас есть еще достаточно. Если причиной отказа будут служить финансовые трудности, мы можем предложить Вам гибкую систему отсроченного платежа…
- Я Вас поняла, - тихо выдохнула Лада едва шевелящимися губами, стараясь совладать с мурашками, в ужасе бегавшими по всему её телу, - мы подумаем… Я… могу идти пока?
- Да, конечно, - кивнула Элиза, - я Вас жду через десять-двенадцать дней с готовым результатом анализа крови. Если возникают какие-то вопросы, Вы всегда можете мне их задать, на Вашей больничной карте есть адрес онлайн-консультации. И подумайте с мужем о том, что я сказала, хорошо?
Развалиться Империи, если Карл узнает хотя бы слово из произнесенного доктором Ольсен только что.
- Подождите, Элиза, - тихо произнесла Лада, - выпишите мне, пожалуйста, направление. А то мой муж не поверит в назначенную отсрочку. «Позвонит Вам и узнает много лишнего», - добавила она мысленно. Врач взглянула не нее, кажется, почти озадаченно, - просто он хотел сделать это как можно скорее. - Сухо пояснила Лада, опуская глаза в пол. – У нас три месяца после заключения брака истекают через две недели. Сможете?
- Разумеется… - кивнула женщина в белом халате, забегав пальцами по клавишам, потом протянула девушке карточку. - Пожалуйста. И храни Империя грядущую встречу.
Дорога домой времени из-за начинающихся пробок заняла немного больше, чем дорога в медицинский центр. Каждый раз, когда Лада была вынуждена пользоваться общественным транспортом, она снова и снова возвращалась мыслями к одному и тому же: как же мягко и ненавязчиво Система вынуждает их, не задумываясь, строить свою жизнь так, как ей будет наиболее удобно – во всём. Например, дорога, наводнённая машинами, разбитый зимней грязью асфальт… Три полосы, две из которых глухо стоят, а одна, выделенная, предназначенная только для электромобилей, полупустая. Ну и, конечно, покрытие дорожной полосы для электромобилей по сравнению с обычным асфальтом - зеркало. Как будто специально намекает, мол, меняйте свой транспорт на новый, более экологичный… Какое там намекает - откровенно кричит. Только не подсказывает заодно почему-то, где на него еще денег взять. Или это она сама что-то не понимает? Почему бы, например, не перевести автобусы на электропитание, не пустить отдельной полосой без пробок?..
Карл молчал, гоняя по экрану телефона какие-то пестрые шарики, молчала и Лада, ушедшая в себя, невидяще глядя в окно на засыпанные сероватым порошком снега улицы. И почему вообще она теперь думает о проклятых дорогах, опять убегая от тех мыслей, что уже давно так сильно её пугают?
Как сказать ей? Святая Империя, как сказать Ие обо всём этом?.. Еще десять дней отсрочки, да разве они что-то изменят? Отчаяние из-за собственной беспомощности не давали мыслям выстроиться в нормальную логическую связку. «Препарат, который поможет людям легче справляться с эмоциями»… Одна только мысль об этом вгоняла девушку в тихий ужас. Нет, ни за что. Многие ли соглашаются на это, какими бы заманчивыми не были льготы в дальнейшем?
«Прости, Йонас, что твоя жизнь начинается с таких жутких разговоров…» Проклятье. Его еще и в Центре нет, а она уже начинает с ним говорить. А самое странное – что она уже приняла это внутри себя. Наверное, потому что всегда знала, что однажды этот день придет. Но только теперь, когда он пришел, как сказать вслух, как сказать Ие? Только поставить её перед фактом, что ничего не могла сделать?.. Святая Империя, как же страшно говорить.
***
Жизнь шла своим чередом – дни декабря проходили под флагом простуды и семестровых экзаменов. Нельзя сказать, что то или другое особенно радовало Пана, однако, несмотря на ряд неприятных мелочей, настроение его было весьма приподнятым. Антон, правда, ворчал время от времени на его непрекращающийся насморк и вездесущие носовые платки, но желания тратить время на поликлинику у мальчишки не было – что он там не видел? Лекарств вагон и маленькую тележку ему и мать может по телефону насоветовать… Если, конечно, он ей позвонит и спросит – звонка от родителей мальчишка за месяцы в Высоком Секторе дождался лишь дважды, и то уже казалось сдвинувшимся с мертвой точки прогрессом. А сосед куда чаще был настолько поглощен своими исследованиями, что вовсе не обращал никакого внимания на то, присутствует Пан в комнате или нет – и это последнего устраивало куда больше.
Стефа в Академии не было весь декабрь – ни в те дни, когда ему была назначена дата того самого загадочного выезда, о котором пока никто ничего не говорил, ни на начинавшихся зачетах и экзаменах тоже, и что-то здорово подсказывало Пану, что в группе их осталось теперь четверо, и дальше Стефа можно уже не ждать.
Еще в начале декабря (по удачному стечению обстоятельств раньше, чем Пан умудрился простыть) проходил общий медосмотр, на котором его - уже не в первый раз - осчастливили новостью, что для своего возраста он слишком высокий, а для своего роста слишком худой. Вот ведь достали со своими нормами. Уж какой есть – вводите ограничения, если не нравится. Как будто он себе сам выбирал такое нелепое телосложение… Зато через пару дней после медосмотра им всем выдали, наконец, зимнюю форму одежды. Декабрь, конечно, для зимы был неважный, больше похожий на октябрь, с постоянными перепадами от заморозков к потеплению и наоборот, сухой и бесснежный, но в брюках, в которых он проходил всё лето, давно уже стало слишком холодно. Особенно если подумать о том, что ему скоро целый день, а то и больше, торчать не то в лесу, не то в поле, не то дикие знают где.
Несмотря на тени, которые снова, как перед Днём Славы Империи, легли вокруг глаз на бледное лицо Мастера Бранта, выглядел он как никогда живым и энергичным, но подобраться к нему на разговор шанса решительно не выдавалось – и сам он, кажется, занят был сильнее некуда. Прозвучавшее в классной комнате известие о том, что Мастера Бергена не будет до самого нового года, а то и дольше, после разговора с Колином Пана ни капли не удивило. Ему же лучше, в конце концов, если эти занятия будет вести Алексис – ни спать не захочется, ни убивать. Да и вообще… Хотя, конечно, даже как-то немного жалко парня, если представить масштабы навалившихся на него одного дел в последний месяц года – неудивительно, что он носится всё время как заведенный и никого вокруг не замечает. Видимо, до конца декабря можно даже не надеяться увидеть нормального Алексиса, а не того уставного, которому приходится сдавать все эти проклятые зачёты, будь они неладны. Странно, как можно умудриться скучать по человеку, если и так видишь его каждый день? И еще страннее, как один и тот же человек может быть таким…Непохожим на себя здесь и там. И скучаешь-то вроде не по этому, а по тому, но как увидишь – всё равно в жар бросает.
