Та лишь улыбнулась - тоже одними глазами на уставшем взрослом лице, по этой дурной привычке, от которой никогда, наверное, не избавиться - да и упаси Империя избавляться…

***

Tell me how could I forget

Mistakes we´re made of

Maybe there´ll be no perfect world

But there has to be something better than this*

[*Англ. «Скажи, разве я могу забыть

Все те ошибки, из которых мы состоим?

Быть может, идеального мира не существует,

Но должно же быть что-то лучше этого» (пер. автора)

Из песни группы Sinew – «The allegory of the cave»]

- Пааан, - Нет, рано или поздно это придется сказать. Только бы он понял, пожалуйста. Кажется, негромкий голос Алексиса прозвучал в этот раз слишком уж неуверенно, - Пан, могу я попросить тебя об одной очень важной вещи?

Разумеется, встретились они потому, что и так давным-давно уже не разговаривали вдвоем, вдали от глаз и ушей Академии, однако мысли, не дававшие покоя Алексису еще со Дня Славы Империи (а, если быть честным, то куда раньше того), требовали быть высказанными, как бы самого его это ни пугало и ни смущало.

Первый снег, шедший, видимо, всю ночь и прекратившийся лишь к обеду, застелил промерзшую землю парка слякотной, водянистой кашей. Печально, теперь на земле не посидишь – местечко возле пруда, найденное парнями в прошлый раз, было бы прекрасным укрытием от посторонних глаз даже сейчас, когда листва с деревьев уже облетела, а задерживаться на лавках в людных аллеях совсем не хотелось. Странно, прошлый раз они были здесь, кажется, в начале сентября – прошло целых два месяца, а Алексис даже не смог бы толком сказать, много это или мало, слишком уж большое количество перемен успело произойти с тех пор, и слишком уж редкими виделись ему их встречи вне классных комнат.

Судя по тому, как нахмурился Пан, тон молодого человека ему явно не понравился.

- Конечно, Лекс… - настороженно отозвался он, называя Мастера тем самым важным именем, которое услышал из его же уст впервые. Именем, которое, по большому счету, никогда ничего не значило, появляясь лишь раз в год на плацу Среднего Сектора, и которое стало теперь внезапно таким особенным, даже если и примерять его на себя – как имя Среднего – казалось дико и неправильно.

- Пожалуйста, Пан, никогда, слышишь, никогда не обещай, что будешь со мной всегда, что бы ни случилось. Хорошо? Не говори, что не отпустишь меня или что не сможешь продолжать без меня.

- Лекс?… - в мрачном голосе Пана звучал вопрос, а вместе с ним и легкие, едва уловимые нотки почти истеричного напряжения, и ни тени ожидаемого гнева в ответ на такой дерзкий подтекст просьбы Мастера. - Лекс, я не… я не могу… то есть, постой, ты меня пугаешь. Что случилось?

- Меня тоже много что пугает, Пан, - выдохнул тот тяжело, - а тебя не пугает… так жить? – Алексис посмотрел на него, жестко сощурившись. - Ты же понимаешь, что будет только хуже. Тебе разве не стало сложнее… из-за меня, теперь, после всего, что было? – Если бы только мальчишка знал, с каким трудом дается ему каждое это треклятое слово… - Просто, пожалуйста, Пан, если что-то случится… с одним из нас… Пусть второй пойдет дальше. Останется в стороне от всех разбирательств и пойдет дальше. – Понимает ли Пан, что такое возможно только с ним, что Алексису никогда не остаться в стороне, пойди речь о его студентах? - Я не могу больше постоянно нервничать, что из-за любого моего неосторожного взгляда, лишнего взгляда, не такого, как положено, с тобой может что-то случиться. Понимаешь меня?

Судя по взгляду Пана, слова его произвели на мальчика весьма странное действие: больно задели, заставили немало задуматься и ожесточили одновременно.

- Какая самоуверенность. – Выдохнул, наконец, Пан слишком неестественно возмущенно – на самом деле злится он совсем иначе, и глаза его сейчас отражают только грусть и растерянность. - С чего это ты вообще взял, что я не смогу… - неуверенность его выдало то, что он запнулся, не договорив предложение до конца, - без тебя?

- Какая есть, - усмехнулся Алексис, потом продолжил, снова не то погрустнев, не то посерьезнев, - с того, что я сам слишком боюсь привыкнуть к тому, что ты рядом. А я уже привык. И, судя по нашему последнему разговору, ты тоже привык, - добавил он, едва сдерживая улыбку, чтобы только смягчить тяжесть каждого сказанного только что слова.

- Но я же смог сдержаться!

- Ты всё можешь, Пан. Я знаю. О том и говорю…

Щеки мальчишки вспыхнули, и он отвел глаза, словно внимательно рассматривая что-то под ногами. Удивительно, как все-таки просто его смутить такими простыми словами…

- Это из-за Стефа, да? – Произнес он словно бы безразлично, по-прежнему, не глядя на Мастера.

- Да. – Просто отозвался тот. Сохрани Всеединый этого мальчишку узнать, что Алексис считает себя единственным виноватым в том, что случилось со Стефом – ведь кто просил его соваться в дела Даниела после того, как тот исчез? Быть может, всё могло бы быть иначе, не приложи он руку… - Да, это из-за Стефа.

- Но я же не Стеф. Нет, Лекс, послушай ты меня, - Пан поднял глаза, явно ища встречи со взглядом Мастера, и набирая в грудь побольше воздуха. На этот раз голос его был совсем иным – спокойным и решительным, по-взрослому твердым, - скажи, что я сумасшедший, если ты так и правда считаешь – или сочтешь после того, что я сейчас предложу тебе, - только сразу скажи, чтобы без стен. Мастер, если что-то случится – давай свалим? – Глаза его странно блестели, а румянец, окрасивший щеки, выдавал волнение и возбуждение. - Какая, к диким, разница, если все равно умирать? Свалим в Низкий Сектор. Я так хочу узнать эту свободу, прежде чем… - а у мальчишки, кажется, эти слова тоже поперек горла встают.

- Пан… ты псих, - голос Алексиса Бранта прозвучал хрипло и глухо, - такой псих, что я даже не знаю, чем тебе возразить.

- Так и не надо мне возражать… - чуть улыбнулся Пан, и глаза его светились дерзкой решимостью, словно он готов был прямо сейчас мчаться исполнять озвученное предложение.

Алексис уронил лицо на ладонь, качнув головой, обескураженный и растерянный. Сотни мыслей роились в его голове, выталкивая одна другую, спутываясь и суетясь. Безумие. Чистой воды безумие. Ооо, Святая Империя, как он может о таких вещах - так просто?..

- Да ты себе вообще представляешь, что они сделают, если найдут нас там? – Почти беззвучно, Алексис внезапно рассмеялся так, что слезы блеснули в его небесно-синих глазах; в смехе этом отчетливо сквозила истерика помешательства.

- Думаешь, что-то худшее, чем найдя нас здесь? – Жёстко сощурился Пан.

Алексис нервно повел плечом, вмиг погрустнев.

- Не забывай, что я по-прежнему Высокий, и я Мастер. С меня и спрос больше. Всеединый сохрани, Пан, да ты вообще представляешь?..

- Нет, не представляю, - качнул светловолосой головой мальчишка. Голос его звучал просто и спокойно, словно его эта озвученная только что мысль томила так же долго и тяжко, как предыдущая просьба – Алексиса, и избавиться от нее было для него немалым облегчением. И куда только делся тот Пан, который так безрассудно и непокорно плевался ядом на каждое его, Алексиса Бранта, слово еще в начале лета? Невозможный мальчишка.

- А как же семья, сестра?

Лицо Пана на какой-то миг изменилось, словно ожесточившись.

- Они без меня смогут, - тихой скороговоркой произнес он, - и Марк сможет. Он уже может.

- А как же будущее, разве ты не хотел его? И Академия?..

- А как же я? - В голосе Пана резко зазвучала отчаянная смесь обиды и горечи. - Хватит искать отговорки, ищи причины. Выбирай. Выбирай, наконец, Алексис Брант, я или твоя треклятая “власть в потенциале”? Пойми уже, что мы с ней несовместимы, а мне надоело быть непонятно чем для тебя. Выбирай, чтоб тебе провалиться, что тебе важно на самом деле, и остановись и дай мне уйти, если это не я…

Что он несет, он же никуда не двинется отсюда один…