Мягкие ткани опасливо сжались, раньше меня почуяв угрозу своей целостности.

«Чпонь». «Ай».

— Да сколько можно? — не выдержала я, потирая рукой рану «после укуса комарика» — Сколько еще эти уколы будете мне делать?

— Прошлый раз был последний, — отключив инстинкт самосохранения, ответила медсестра, — Этот так, для профилактики. Выздоравливайте.

И с такой улыбочкой она это сказала, что я поняла. Тикать от сюда надо было не сегодня, а еще вчера. Потому как чувствовала, что такой профилактики мне не пережить.

Родители просидели у меня целый час, и должна признаться, что не самый трудный в моей жизни. Мы не ругались, отец не сыпал сарказмом и упреками. Он вообще молчал все время, что тоже было тревожным звоночком о его здоровье. Но звать медиков я откровенно боялась. Как оказалось для меня это может быть чревато. Так что, пожертвовав самочувствием отца в пользу своей попы, упорно молчала.

Стоило двери за предками закрыться, как я тут же нырнула под кровать за сумкой с вещами. Но услышала, что в палату вновь зашли. С ужасом подумала, что это небезызвестная мадам со шприцом, а я тут, так выгодно выставила место для профилактики. Прям на блюдечке с голубой каемочкой, ага… Рванула обратно, но больно ударилась головой о дно кровати.

— Восхитительно! Вот это вид, — послышался довольный мужской голос, — Приятно, что ты так меня встречаешь.

А у меня прям от сердца отлегло. От сердца и от… мягких тканей.

— Ты что это там делала?

Артур подошел ко мне, заключая в кольцо рук, и подозрительно посмотрел в сторону койки.

— Убиралась, — тут же сказала я, задвигая ногой сумку обратно, — Совсем тут не моют. Пылища кругом.

Дверь палаты вдруг хлопнула. Выглянув из-за плеча Артура, успела заметить, как мелькнул подол белого халата.

Черт! Она слышала, что я сказала? Мне конец, братцы. Уколом уже не обойдусь, как бы клизму на пять литров не притащила.

— Как ты себя чувствуешь? — Артур прищурился, не много отстранившись, что бы заглянуть в глаза, — Ты какая-то бледная.

— Правда? — буркнула я, и добавила уже тише — Зато попа фиолетовая.

— Что?

— Ни чего. Говорю, наслаждаюсь покоем и уходом.

Артур кивнул, с легкой ухмылкой на губах, помогая мне вновь улечься под одеялко. Но потом вдруг резко нагнулся к моему лицу, так близко, что наши носы соприкасались.

— Ты же не думаешь сбежать?

Где я прокололась? Или он заметил сумку с вещами?

— Неее… пф… — даже рукой махнула, улыбаясь как слабоумная, — Как ты мог, так обо мне подумать?

С не высказанным «ну-ну» в глазах, Артур быстро прикоснулся к моим губам и сделал вид, что поверил.

— Смотри, что я тебе принес?

Блондин прошагал к тумбочке походкой генерала на параде и достал из пакета, как думаете, что?

Апельсины.

— Вот так, неожиданность, — зловредно изобразила удивление на лице.

Артур моего сарказма не заметил или просто сделал вид, но подвинув пакет от родителей, примостил с краю свой кулек.

Долго он решил меня не мучить. С самым невозмутимым видом, Артур двинул меня к стеночке и улегся рядом. Положив мою голову себе на грудь, принялся рассказывать о том, что я пропустила.

Начал он с того момента, как встретился со своим другом. Не забыл, конечно, напомнить, как я вероломно нарушила обещание и ушла «к маньяку на свиданку». О том, что я не знала, что он маньяк, Артур принципиально слушать не хотел и лишь пообещал, что, как только поправлюсь, сам меня прибьет, чтоб всем жилось легче. Решила до последнего не говорить, что я и так в порядке. Мало ли…

Тот шумом, что я услышала, прежде чем потерять сознание, действительно оказались Хранители, что помогали Артуру обыскивать лес. Господин инспектор приказал им арестовать всех виновных, а раненых транспортировать в больницу. Меня же, не выпуская из рук, сам лично привез сюда.

Айрина я приложила заклятием хорошо. Он еще долго не приходил в себя. Ну, а, когда очнулся, его ждали совершено не приятные новости. Все имущество арестовали, уведомили приемных родителей о случившемся. Все заслуги и звания аннулировали. Как позже выяснилось, брату отвели роль ученного. Он отвечал за научные разработки. Всю грязную работу Федор делал сам. Ему нравилось лишать жертв жизни. Он упивался своим превосходством над бедными и наблюдал, как те мучаются в агонии. Айрин специально придумал, как можно оставить жизнь, забрав магию, но Синега этим даром не воспользовался. Тогда испугавшись, что другу ни чего не стоит сотворить с ним то же, что и с Даниилом, просто отступил и закрыл на все глаза. Даже немного стало, его жаль.

Тогда Артур рассказал, про комнату, что приготовил для меня брат и какое существование мне уготовил. Жалость как рукой сняло.

За соучастие и все содеянное, бывшего брата ждет пожизненное заключение с запечатанной магией, без возможности апелляции и досрочного освобождения. Не раз он просил своих адвокатов и следователей о встречи со мной. На это Артур довольно грубо и резко сказал, что и на метр меня к нему не подпустит. Но, дело в том, что я и сама не хотела.

Как бы я к нему не относилась, не думала, что он способен на столь низкие и злые поступки. Видеть его мне не хотелось совершенно.

С Федором Синегой все было сложнее. После моей работы над его мозгом, он тоже долго не мог прийти в себя. Пускал слюни и смотрел в стену. Его уже хотели перевести в лечебницу для душевнобольных, но Артур вмешался. Хватило пятнадцати минут, чтобы из камеры вышел довольный блондин, а ему в след неслись проклятья, которые еще долго раздавались в пустынных коридорах министерства.

Попытка скосить под дурочка не выгорела, и Федор показал себя настоящего сполна. Уже потом он на протяжении всего процесса сожалел лишь о том, что не успел предварить свой план в жизнь. А мы, в который раз порадовались, что успели вовремя. Федора ждет пять лет заключения с последующей смертной казнью. Срок дается, что бы преступник знал, что это последние его годы и считал каждый день перед тем, как артефакт заберет его, не прожитое время. Процедура эта не из самых легких и приятных. Федор будет чувствовать все, ускоренно старея и замечая, как внутренние органы, один за другим, прекращают функционировать. Когда сердце стукнет в последний раз, перегоняя уже густую кровь по венам, преступник сам будет просить о смерти. Пусть девять жизней это не вернет, но Федор прочувствует наказание полностью.

И, да! Его мне тоже было, не жаль.

Лина находилась в реанимации. Её состояние врачи оценивали, как крайне тяжелое. Но, забегая вперед скажу, через два месяца она все же придёт в себя и вернется к своим родным. Однажды она приедет увидеться со мной. Мы поговорим и даже подружимся. Худо бедно её жизнь придет в норму. Случившееся, конечно, оставит свой след, но девушка справится.

Что не сказать о Данииле.

Парень, сам того не желая, стал катализатором этих событий, унесших девять жизней, и поплатился за это, если даже не сказать, что больше всех. Он вернулся в поместье, что бы до конца своей жизни существовать, как двухлетний ребенок, не имеющий возможности жить самостоятельно. Сейчас с ним бабушка, которая его кормит и ухаживает за ним. Но что будет дальше?

Но, я зря переживала. Ему поможет Артур. Он пришлет к ним в поместье сиделку, предварительно назначив Даниилу пенсию, достаточную для жизни и оплаты услуг специалиста. Женщина будет находиться с ним до конца и помогать по дому. Род Власовых оборвется на внуке Рины, унеся с собой все тайны и знания о культе.

Но это все еще будет, а сейчас, я, пригревшись к мужскому боку, под рассказ уснула крепким сном, забыв про побег.

Заподозрила что-то не ладное, я на следующее утро. Проснулась в палате одна, но стоило только собраться с мыслями и вещами (апельсины оставлять злобной медсестре я не собиралась), как пришли новые посетители.

Вадик и Ар принесли последние сплетни из министерства, приветы и пожелания скорейшего выздоровления. Мы проболтали пару часов, а потом на смену им пришла Теа. Много плакала, что пришлось просить успокоительное. Налакавшись пустырника и валерианы, она принялась вздыхать по моему напарнику и с лукавой улыбкой говорить, как мне повезло.