Надо отдать должное - Сергей свое обещание держал. Лида и дети ни в чем не нуждались. Он даже старался играть приличного, любящего мужа и отчима. Но у него была своя, полная радостей, удивительная жизнь. И в ней не было места ни Лиде, ни ее детям. Да никто из них и не стремился туда.

   Одиночество вдвоем.

   Лида чувствовала, что ее жизнь окончена. Что она не живет, а существует. Но единственное, о чем она действительно жалела, что мучило ее каждую секунду - сомнение. Правильно ли она поступила? Она сделала это для детей. Но дети... Слезы душили. Саша забросил учебу, потерял интерес к науке. Рос как заброшенное деревце, которое бережно укрывали от морозов, удобряли, холили и лелеяли. И в один момент р-раз! И забыли.

   У Лиды не было сил. Она целыми днями сидела, смотрела сериалы, сериалы, сериалы. А сын скатывался. Он уже вовсю курил. Оценки в школе сперва спустились до четверок. Потом до троек. И сейчас он еле-еле перебивался с двойки на тройку. Пропадал вечерами с компанией ребят из неблагополучных семей. Уже два привода в полицию. Сергей лишь раз вмешался. И пригрозил, что если парень не возьмется за ум, он вышвырнет его из дома. Саша только нагло улыбался.

   А Юля? Лида вспомнила, как два года назад дочка пришла к ней и впервые заговорила о папе. Юля повзрослела. Она поняла и приняла то, что сделала мать. В отличие от сына. И Лида думала, что дочка решит активно учиться, чтобы в будущем самой себя содержать.

   И оказалась права. Почти. Дочь забросила рисование и решила пойти по пути некоторых сверстниц и начать кадрить мужиков. Выбивать из них деньги, одежду, подарки. Сейчас она приходила домой под утро, отсыпалась, красилась, по три часа переодевалась и выпархивала прочь из дома.

   Лида сдалась. Сил на борьбу не было. Последней каплей стал Сергей. Как-то, смотря вслед Юле, он обронил:

   - А ничего! Выросла твоя дочка! Прям цаца!

   И Лида увидела в его маслянистом взгляде вожделение, которое тот и не подумал скрывать.

   ***

   Александр Михайлович, пожилой доктор медицинских наук, нейрохирург, получил приглашение войти в состав экспертной комиссии по расследованию несчастного случая с питерским ученым. Он читал мельком об этой трагедии - исследования Михаила Макова частично пересекались с его научными интересами. Он согласился.

   Его встретили в аэропорту и отвезли в клинику, где он начал изучать медкарту несчастного Михаила.

   Не дойдя и до середины, Александр понял, что не зря согласился на поездку. Случай был удивительный.

   От работы с данными МРТ его отвлекли вошедшие в кабинет. Несколько врачей, двое до боли похожих друг на друга мужчин в серых костюмах, и броско одетый молодой темноволосый кудрявый мужчина, по виду - итальянец, непрерывно лопотавший на своем языке, захлебываясь и брызгая от азарта слюной, хватающий всех подряд за одежду.

   Один из мужчин в сером подошел к Александру.

   - Доктор, позвольте представить - профессор Лоренцо Торрегросса, эксперт по теологии и религиоведению. Мой коллега, - указал он на второго мужчину в сером, - профессор Аркадий Новиков, антрополог, специалист по верованиям народов Севера. Мы бы хотели обсудить возможные причины происшедшего с профессором Маковым. Я попрошу вас выслушать гипотезу, разработанную Аркадием и Лоренцо, а потом в приватной обстановке ее обсудить.

   Следующие полчаса Александр Михайлович сидел молча, слушал, и лишь нарастающее подергивание ногой выдавало раздражение. Он смог дотерпеть, пока все, кроме переводчика, вышли, и лишь тогда позволил себе заговорить.

   - Что это за бредни?! - заорал он. - Какие еще коренные народы? Что за шаманизм? Кто-то из местных охотников наколдовал? Племя решило отомстить за осквернение тотема? Да я скорее поверю, что Маков случайно всадил себе собственный препарат и сошел с ума! Но это все, всееееее, - протянул он, размахивая руками, - полностью противоречит данным инструментальных исследований! Вы опросили людей, которые были с ним там? Вы изучили их показания? Вы хоть представляете себе, что нужно было сделать с Михаилом, чтобы так разрушить его мозг?!

   - Вы полностью правы, профессор, - дождавшись паузы, слегка улыбнулся переводчик.

   - Понимаете?! - Александр осекся. - Я прав?

   - Конечно же, вы правы. Отвечу, что мы не стали особо усердствовать с допросами. Мы тоже не считаем, что местные шаманы, племена или кто-то еще, могли сотворить такое с Михаилом Львовичем.

   - Но тогда зачем весь этот балаган?!

   - Нужна официальная версия. Вариант с падением и травмой не выдерживает критики. Слишком большая шумиха поднялась после того, как новый муж Лидии Маковой опубликовал данные их совместных исследований. Сначала мы думали свалить все на местного жителя - Григория Кмоль. Михаил Львович упоминал его в своих дневниках. Там сказано, что на последней стадии эксперимента будет задействована собака Григория. Профессор Маков описал очень тесный эмоциональный контакт мистера Кмоль и пса. Если он начал эксперимент, Григорий вполне мог попытаться убить ученого в состоянии аффекта. К счастью или нет, допрос Кмоль ничего не дал. Григорий очень удивился нашим вопросам, сказал, что с собакой все прекрасно. Даже показал несколько интересных трюков. Так что с этой версией не вышло. Правда, он натолкнул нас на другую. Вот, посмотрите.

   Переводчик щелкнул - и экран на столе засветился. На записи шел допрос Григория. Профессору запомнился лишь один момент:

   - Господин Кмоль, расскажите, когда вы последний раз видели Михаила Львовича, - скучно спросил следователь.

   Гриша смотрел ясно, отвечал глубоким, спокойным голосом.

   - Я проснулся очень резко. Тишина. Несколько секунд тишины, когда лес замолкает в смене ночи и утра. И глаза Михаила Львовича. Красные, сощуренные. Я сразу смекнул - он тут всю ночь просидел, рядом с нами, с костром. И он глухо, через силу просипел: "Уходи!" Я удивился, испугался даже. - Что случилося? Вскочил сразу, хотел спросить, но ка-ак наткнулся на взгляд его -- прям отрезало. Быстро собрался и ушел. Из лагеря, когда выходили с псом моим, послышалось сзади: "Прощай, Гриня! Береги собаку". И голос у него словно помолодевший, будто он груз какой с себя скинул.