Нашли первую партию охотников. У всех алиби - они оказались членами местного племени, ушли далеко в лес с шаманом. Какой-то тотем осквернен или что-то типа этого. Силовики не стали разбираться.
***
Жизнь в доме Михаила замерла. Лида целыми днями сидела у телефона, почти ничего не ела, только забывалась на несколько часов беспокойным сном, часто просыпалась от кошмаров, вся в поту и с твердой уверенностью - мужа она больше не увидит.
На второй день начала пить - сны не помнила, но ощущение безвозвратной потери выдавливало из нее жизнь. И без того худая, Лида осунулась, глаза впали, кожа под ними стала фиолетово-черной. Из глаз постоянно текли слезы.
Дети, каждый по своему, переживали за отца. Оптимистично настроенный юноша был уверен, что с папой все будет в порядке. Он единственный во всем доме делал вид, что ничего страшного не произошло, подбадривал сестру, старался как можно больше времени проводить с мамой. Ему разрешили не посещать занятия, и мальчик все силы тратил на помощь Лиде, на молчаливую поддержку.
Дочка же полностью ушла в себя. Чувствуя состояние мамы, она уже попрощалась с отцом. И попытки брата растормошить ее, его улыбки и показушная веселость больше злили и раздражали. Она стала запираться в комнате, не отвечала на его уговоры выйти к ужину.
Лида механически готовила еду, кормила, стирала, убирала. Когда силы оставляли женщину, она садилась с ногами на диван в гостиной. В спальню не заходила - Лида убедила себя, что стоит ей лечь на кровать одной, и все ее страхи окажутся правдой.
На восьмой день в десять утра раздался звонок. Звонили из полиции.
- Лидия Викторовна! Вашего мужа нашли.
Лида чуть не выронила трубку. Жесткий напряженный голос напугал ее. Она до боли прикусила губу, чтобы сдержать рыдания.
- Он, он...
- Ваш муж жив, - опередил ее голос.
Лидия задохнулась. На несколько секунд она потеряла связь с реальностью.
Сердце бешено колотилось, слезы радости текли из глаз. Закружилась голова - напряжение последней недели схлынуло, навалилась жуткая усталость. Она не сразу поняла, что далекий гул - это настойчивый голос из телефона, выпавшего из ослабевшей руки.
"Да что им еще надо?!" - раздраженно подумала она и подняла трубку.
- Да, что? Слушаю вас!
- Лидия Викторовна. Михаил Львович болен. Его перевозят в военный госпиталь. Требуется серьезное лечение. Завтра вас будут ждать в клинике по адресу...
- Болен? Что с ним? Почему завтра? Я приеду сегодня, прямо сейчас!
- Лидия Викторовна, - голос был спокоен и тверд. - Сегодня ехать не имеет смысла. Михаил Львович будет доставлен в госпиталь ориентировочно завтра ночью. Утром вы сможете навестить его.
Сутки прошли в суматохе. Восторг от известия, что муж жив, сменился отчаянием. Лиду лихорадило. Она ходила по дому, пыталась занять себя уборкой, но все валилось из рук.
Сын старался успокоить - главное, папа жив, его вылечат, вот увидишь. Но было видно, что и ему все это дается нелегко. Юля совсем замкнулась. Она лишь выслушала новости, кивнула и пошла к себе. Брат бросился следом.
- Ты ведешь себя как эгоистка! Маме плохо, а ты даже не пытаешься поддержать ее, - укоряюще прошептал он.
Сестра исподлобья взглянула на Сашу и захлопнула перед ним дверь. Дождавшись удаляющихся шагов, девочка упала на кровать и разрыдалась.
Наутро сын помог матери собраться. Она плохо соображала. Всю ночь Лида порывалась вызвать такси и поехать в клинику. Сын всеми силами удерживал ее. Он понимал, что в военный госпиталь она попадет только в назначенное время и отпускать мать ночью в неизвестность не желал. Он сидел рядом, держал ее за руку, просил подождать, увещевал, объяснял.
Дочь из своей комнаты не показывалась.
Утром Лида приехала по указанному адресу. Ее встретили и провели в палату. Она неслась по коридору, ей что-то говорили, но слова пролетали мимо. Она распахнула дверь и влетела в пахнувшую больницей комнату.
Михаил сидел на койке.
Лида замерла в дверях, а потом бросилась к мужу. Он повернулся и посмотрел на нее. Лида замерла. В глазах существа, имевшего вид мужа, не было ничего человеческого. Пустые, с огромными зрачками, почти без радужек, они прошлись по ней, не задержавшись ни на мгновение. Ни капли узнавания. Существо издало утробный рык и попыталось встать. Только сейчас Лида увидела, что его руки и ноги были привязаны к койке мягкими фиксаторами. Существо задергалось, открыло рот и заурчало.
Подбежал доктор, посмотрел на висящий на стене монитор, взял женщину за локоть и сильно потянул к дверям.
- Вам надо срочно уйти, он нервничает!
Лида не понимала, что происходит. Перед ней еще маячили нечеловеческие глаза, и она, не сопротивляясь и механически переставляя ноги, вышла из палаты за доктором. Лиду усадили на скамью в коридоре.
- Что с ним? - тихо спросил у доктора подошедший мужчина в халате, накинутым на темный костюм.
- Судя по ЭЭГ, он почуял самку и возбудился. Такая же реакция наблюдается на всех медсестер, которые к нему пытались приблизиться.
***
Следующие месяцы прошли в ожидании. Лида и дети посещали отца. Сначала каждый день, потом несколько раз в неделю. Врачи подобрали препараты, и Михаил стал тише. Теперь к нему без опаски приближались медсестры, да и на Лиду с дочкой он реагировал спокойно. Но никакого узнавания близких, осознания себя, ни единого членораздельного слова или разумной мысли в глазах.
