- Да, дядя, с головушкой у тебя покамест беда. Память железяки-то вернули, но вот мозгами шевелить ты, поди, разучился. Ладно, пойдем. Есть тут, кто подсобит.
***
Больше всего он боялся, что выбранный старший решит пойти за ней. Он понимал, что их что-то связывает. Но пока не мог точно определить, что именно. А понял только когда первый раз встретил нового старшего. Он так удивился, а потом испугался того, что понял, что страх взял вверх. Буквально на несколько секунд, но он сильно устыдился того, что сделал. И потом долго приходил в себя. Навалились сомнения. Он даже думал все отменить, но потом рассудил, что такое решение нужно принять вместе с новой старшей, когда все закончится. Во всяком случае, у нового старшего тоже должен быть выбор. Это ему жестко объяснили. Сначала он противился, но спорить со старшими было бесполезно. Он был рад и тому, что их план одобрили и даже помогли с болванчиком.
***
Шли мы минут сорок. А может и больше. Я монотонно переставлял ноги, и зеленющая трава, бьющие по глазам цветы, приземистые жирные кустики проплывали мимо, оставляя равнодушным, словно я перелистывал страницы скучного учебника. Поверх красок начали всплывать картины из прошлого. Вот я гуляю с отцом. Мне лет пять. Ранняя весна. Еще лежит снег, но кое-где он уже подтаял, и текут ручьи. Вот папа находит кусок коры, отламывает тут и там, и в руках у него лодочка. Мы пускаем кораблики. Вот моя первая встреча с женой. Мы гуляем по центру Питера. Вечер, всё в огнях. Канун Нового Года. Мы идем через мост от Дворцовой к стрелке. Посередине моста нас вдруг кидает навстречу друг другу. Ее чуть обветренные, но горячие ждущие губы. Тело прижимается ко мне. Вот мама. Она уже почти не узнает меня. Вот отец. В инвалидной коляске в слезах. Дочка. Первый класс. Мы ведем ее с женой и гордимся, какая у нас умная и красивая девочка.
Что-то не то! Я все прекрасно помнил, но чего-то очень важного не хватало. Будто я листаю старый фотоальбом с чужими фотографиями и не понимаю, зачем мне всучили вырезки посторонней жизни.
- Эй дядя. Ты опять, что ли, вольтов словил? Хлебало то не разевай! Не видишь, пришли мы.
И точно. Поля кончились, впереди высился лес. Нет, не просто лес, а Лес. Такого я не видел даже на картинках и в кино. Здоровенные стволы казались переплетением толстых веток. Одни выглядели шершавыми, все в буграх, с жесткой коричнево-зеленой корой. Другие - гладкие, словно металлические, блестели на солнце. В глубине виднелись и совсем странные, словно трубы, поросшие мхом. Перекрученные, они тянулись вверх. За деревьями высотой в полтора-два метра стояла шеренга повыше, потом еще выше и еще. Вдалеке верхушки исполинов достигали облаков.
Казалось, из них сотворили гору, таким правильным конусом росли деревья. Ни листьев, ни иголок. На самом верху ветви, составляющие ствол, раскручивались, утончались, и сплетались вновь с соседними. Над головой колыхалась похожая на паутину ячеистая крыша.
Из леса нам на встречу вышел эльф. Я моргнул. Нет, натурально, эльф! Точнее, эльфа! Как в книгах и фильмах, которыми засматривалась дочь лет десяти-двенадцати. Я пялился на чудо, а Гена громко и радостно воскликнул:
- Привет, тётя! Встречай гостей!
Фу, как грубо! Но Генина дерзость нисколько не тронула дивное создание. Она кивнула, грациозно махнула рукой в сторону леса и скрылась между деревьев. Сердце бешено забилось, и я поскорей опустил взгляд - настолько легким и прозрачным было ее платье.
- Что пялишься, дядя? - Гена засмеялся. - Это Ирка-с-дыркой! Не суйся к ней. Злющааааяя, что змея. Не смотри, что фыфа такая. И вообще. Помалкивай тут лучше. Целее будешь.
Мы пошли вслед за эльфой.
- Ирка! - Гена окликнул эльфу.
Ее и впрямь Ирой зовут?! Я ожидал чего-то неземного, из Толкиена, которым зачитывалась дочка. Галатиль, Идриль. А тут...
Эльфа остановилась и вопросительно посмотрела на Гену.
- Нам бы с шефом побазарить. Тут дядя, - махнул в мою сторону Гена, - головушкой шибко ударился. Все никак в себя не придет. Подсобить надо.
Эльфа подошла вплотную. Я открыл рот, чтобы хоть запоздало поздороваться. Но девушка тут же поднесла тонкий, едва пахнущий лимонно-сладким пальчик к моим губам.
- Шшшшш. Мол-тшиии-т-те! - с легкой запинкой прошелестела она.
Эльфа стояла, слегка наклонив голову, и золотистые с рыжеватыми прядями волосы развевались от легкого ветерка, касались лица. Девушка опустила руки и сжала ладони, одновременно поднимая глаза.
- Рас-сска-жжииии мне!
Какие у нее огромные глаза. Один - синий. Глубокого синего цвета. А второй - ярко-зеленый. С желтыми прожилками. Без зрачков. Синий и зеленый. Синий и зеленый.
Гена, стволы деревьев, небо и солнце, просвечивающие сквозь ветвистую крышу - все завертелось. Осталась только Эльфа. Я не стал называть ей Иркой. Эльфа. И Лупо. Собака сидела рядом и внимательно смотрела то на меня, то на девушку. Лупо? А он что тут делает? Сказка кончилась. Эльфа все так же стояла близко-близко, прекрасная, неземная. Но будто пелена спала.
- Т-ты с-с-си-и-льннный. Пойж-ж-ждем. М-мы помож-ж-жем.
Она двинулась вперед, крепко взяв меня за запястье. Рука совсем тоненькая, но неожиданно сильная. Эльфа шагала мимо деревьев, растущих все гуще. Из стволов складывались стены, арки, извилистые коридоры.
Через пару минут мы начали встречать других эльфов, выходящих из коридоров. Все очень серьезны и сосредоточены. Ни улыбок, ни смеха. Но все - неземной красоты, в легких, невесомых одеждах.
Несколько раз я пытался заговорить с Эльфой, но та лишь качала головой. Даже Гена молчал. Стало не по себе - хотелось оглянуться, услышать хохмы деда, расспросить его. И чем дольше мы шли, тем сильнее крепло ощущение чужеродности всего вокруг. По спине поползли мурашки. Поскорее бы уже уйти отсюда!
- Мы пррриишшшлиии, - тихо проговорила Эльфа. Она завела меня в проем, который оказался дверью в огромную залу, напоминающую лабораторию.
