<p>

Persono malmoderna</p>

   Осторожно пробраться сквозь кусты. Дом и манит, и пугает. Он несколько раз уже приближался к самому входу, но в последний момент трусил и убегал. Что это за место? Никого нет. И в тоже время - полно людей. Но чуждых, ненормальных: заторможенных, сонных, словно неживых. Надо спросить старших. Временами они снисходили до него и объясняли. Сперва все разузнать и только потом вернуться. А если это как раз то, что он так давно искал?

   ***

   Мест на парковке у центрального входа в Сосновку оказалось достаточно. Вторник. А в выходные тут не протолкнуться, и машины стоят по всей улице напротив.

   Между высоченных сосен смолистый аромат еще смешан с душком выхлопных газов. Но стоит забрести вглубь, и там запахи леса вытеснят город.

   На небольшой поляне заметил двух подростков в кольчугах с деревянными мечами. Ребята крутили "клинки" над головами, вспарывали воздух, высоко взмахивали ногами. Чуть в стороне, под деревом, с книгой в руках сидела девушка. Приклеенные длинные ушки и изогнутый лук за спиной выдавали в ней подругу "рыцарей".

   Я двинулся дальше. Из кустов выпрыгнула рыжеватая собачка, глянула веселыми, радостными глазками. На мордочке светилось удовольствие от свободы, раздолья, какофонии лесных запахов и звуков. Песик звонко залаял, но мной не заинтересовался. Тявкая, пробежал мимо, сунул в землю нос, смешно фыркнул и скрылся в кустах, быстро-быстро перебирая коротенькими лапками и бешено виляя длинным хвостом.

   Через пару секунд на дорогу выскочила невысокая девушка - запыхавшаяся, с улыбкой на лице.

   - Ой! - Она еле успела затормозить, чуть не врезавшись в меня. - Извините! Я вас проглядела. Он не напугал? Рокки не кусается, только лает громко. Мышей тут ловит. Простите еще раз.

   В кустах раздалось довольное повизгивание.

   - Рокки! Ты куда угавкал? Стой! - Девушка вломилась в кусты и побежала за собачкой.

   Через пару минут показалась площадка, где голосили и носились несколько ребятишек. В будни их тут немного.

   Скорей бы добраться до середины парка, там почти никого не встретишь. Хотелось побыть одному. Послушать лес. Вспомнить родителей.

   Зазвонил телефон. Я достал потрепанный "самсунг". Дочка. Чиркнул пальцем по экрану, включил громкую связь - не люблю телефон возле уха. Неудобно. А наушники еще не подключил.

   - Привет пап. Как ты?

   - Нормально, Танюша. Все хорошо.

   Я старался скрыть грусть и говорить успокаивающе.

   - Ты в Сосновке?

   - Конечно.

   - Ясно. - Она помолчала. - Как поедешь домой - набери. Долго планируешь гулять?

   - Часика два-три, как обычно.

   - Хорошо, пап. - Дочка замялась. - Хочешь, я приеду?

   Она всегда так спрашивала. Хоть и знала, что я откажусь.

   - Не надо, доча, все хорошо.

   Она вздохнула.

   - Ладно, па, позвони мне.

   Последние года три мы с женой очень беспокоились за дочку. Подолгу обсуждали ее жизнь, сидя вечерами за столом, я - с бокалом коньяка, жена - с вином. Оба чувствовали, что так можно и спиться, но ничего не могли поделать. Дочка вылетела из гнезда, оперилась и нырнула во взрослую жизнь. Ее поиски себя вышли за грани допустимого в нашей семье. Последний год она жила с двумя парнями. Безумные страсти и полный вынос мозга мне и жене.

   Они лишь раз приехали погостить вместе. Смотреть на двух гражданских мужей дочери было выше наших сил. А если еще вспомнить ее искреннюю и совсем не плотскую любовь к подружке Анни... Иногда я даже жалел, что дочь нам всецело доверяла, навещала минимум раз в неделю и звонила ежедневно, чтобы посоветоваться по всем вопросам - даже по тем, по которым ни я, ни жена не могли ей сказать ничего путного, кроме банальности: "В наше время такого даже близко не было!"

   И чего стоят ее последние увлечения восточными религиями! А совсем недавно она принялась изучать трансгуманизм, что полностью вышибло из нее остатки здравого смысла. Но при всем этом она постоянно старалась всем помогать и очень любила моих родителей.

   Пока те были живы.

   Я шел по тропинке мимо высоких сосен. Иногда сверху сбегали белки, ожидая орехов или семечек, но отвлечься на зверьков не получилось - глаза щипало, и ноги сами несли все дальше.

   Родители обожали Сосновку. Еще когда я ходил в садик, а потом в школу, мы каждые выходные всей семьей мчались насытиться лесом. И вот уже шесть лет подряд я приезжаю сюда восемнадцатого августа. В этот день ушла мама. Деменция сожрала ее, сначала уничтожив все воспоминания. Отец продержался еще три года.

   Последний год папа уже не мог ходить и передвигался только в коляске. Но все равно рвался сюда. Мы приезжали, и я возил его по затемненным аллеям. Ни о чем не говорили - он вспоминал. А мне не хотелось ему мешать. Когда из глаз отца начинали течь слезы, я доставал из сумки бутылку. Думаю, он хорошо понимал, что в воду подмешано седативное, но безропотно делал пару глотков. Через несколько минут он засыпал, я катил его к машине и вез домой.

   В мыслях о прошлом не заметил, как забрел далеко вглубь. Вокруг лишь деревья. Сквозь ветки пробивается яркое солнце. Впереди большая поляна. Тут мы с отцом часто играли в мяч, еще когда я ходил в школу. Вместе с нами гуляла любимая папина собака - огромный задиристый доберман. Хозяина он слушался беспрекословно, но меня не жаловал. Он умер, когда мне стукнуло двадцать. Тогда я впервые увидел слезы на глазах отца.