-- Уж не ты ли у нас Сквалиолиус? А ну, пойдем со мной.

   Контагин вышел в подъезд и небрежно кинул пугало Косинову.

   -- На, разговаривай с девчонкой сам. Я не детский психолог.

   Через полминуты из-за двери раздался... нет, даже разразился отчаянный крик Маши. Честное слово, даже при выстреле из ружья так не испугались.

   -- А-а!! А-а!! Это злой Хихтимендр!! Уберите его от меня! Немедленно! Мне нужен Сквалиолиус! -- Пауза, странная возня, потом более спокойно: -- У-у, злые дядьки!

   Когда пугало по воздуху вновь прилетело в руки Контагину, он только пожал плечами -- вроде хотел как лучше. Потом проследовал в комнату с часами, еще раз глянул на творение чьих-то кривых рук и разочаровано произнес:

   -- Ну, раз ты злой Хихтимендр, тогда получай!

   Мощным пендалем под зад чучело взлетело к самому потолку, шмякнулось об него и рухнуло на пол, раскинув в разные стороны культи рук и ног. Умерло наверное. Где-то рядом с ним раздался едва уловимый слуху приглушенный звон. Зомби подошел ближе и не поверил глазам -- рядом лежала доминошка 1:1. Откуда? Изо рта, что ли, выпала? Да нет, рот у Хихтимендра нарисован. Может из... этой самой? Тоже нет, эта самая попросту отсутствует. Контагин пригляделся и тут же понял в чем дело. Пластинки домино были приклеены на плечах пугала как погоны: две на одном плече, две на другом. И как же он раньше не заметил?

   -- Мое, мое, мое!

   Зомби оторвал оставшиеся три пластинки 1:2, 1:3, 1:4 и все вместе положил в свою уникальную коллекцию. Другой такой не было ни у кого. Оба кармана его рубашки уже оттопыривались, создавая ощущения неправильной формы женских половых желез. Хихтимендр так и продолжал лежать, смотря нарисованными глазами в потолок.

   Косинов намотал на пальцы свои черные космы и постоянно дергал их:

   -- Понятия не имею, что делать! Я уже сам пессимистом становлюсь.

   Квашников хорошенько тряхнул его за плечи:

   -- Знаешь, кто такие пессимисты? Это люди, которые много писюют. Ты же сам говорил, что Сочинитель стихов где-то обязательно должен оставить какую-нибудь подсказку.

   -- У меня есть идея, глупее которой не бывает, но все-таки это идея, -- неуверенно заявил Контагин. -- Идите за мной.

   Когда все трое поднимались по ступенькам, Квашников сначала решил просто молчать, но любопытство взяло верх:

   -- Зомби, можно узнать -- куда мы хотя бы идем?

   -- К профессору Чичикову.

   -- Дай догадаюсь: ты хочешь, чтобы я взял его за шкирку, приставил к дверному глазку и спросил: "Не это ли Сквалиолиус?" Зомби, ты гений!

   Когда поднялись на третий этаж всякие хохмы мигом закончились. Закрытая квартира N8 внушала страх и ужас, мимо нее проходили почти на цыпочках. Вдруг Вечно Веселому вздумается на сей раз выбежать с гранатометом и начать расстреливать мух? Это же весело, в конце концов! Даже в девятую квартиру стучали как можно тише, но Шестиглазый, к счастью, стук расслышал. Шаркающей походкой скелета, одетого во плоть, он вышел и пристально посмотрел на гостей. А те все никак не могли свыкнуться с оптическим обманом зрения, когда под двойными линзами глаза профессора казались непривычно огромными и расположенными почти у висков. Первый его вопрос убивал своей простотой:

   -- Вы кто? -- Длинная лохматая борода была тщательно почесана одним пальцем, а крючковатый нос пару раз шмыгнул.

   Оставалось только сдержано вздохнуть:

   -- Мы от Михал Савелича.

   -- А... м-ня! А раствор есе не готов! Не готов! Не го...

   -- Да не нужен нам раствор! -- скороговоркой выпалил Контагин, опасаясь, что нытье по поводу раствора опять превратится у Чичикова в истерику. -- Михал Савелич дал нам другое задание.

   Ох и изменилась же физиономия у Шестиглазого! Почти круглые глаза округлились до идеальной формы, беззубый рот открылся. Он пару раз моргнул и даже покачнулся под тяжестью собственных ресниц:

   -- Да?! Новое задание на правительство! М-ня... это отень ответственно!

   -- Нам можно пройти? -- Контагин уже изнывал от старого склеротика, ему не терпелось поскорее совершить задуманное.

   -- Конетьно, молодой теловек! Если сам Михал Савелить сказал...

   Запах... Запах в этой квартире являлся квинтэссенцией ее изначального замысла. Химические реактивы "секретных опытов" били в нос похлеще настоящей газовой атаки. Вот эта комната: с несколькими столиками и миллионами колб, пробирок, мензурок и прочей ерунды. Что за наука такая -- всю жизнь переливать одну жидкость в другую и еще балдеть от этого занятия. Ага, вот и лампа с птичьей клеткой вместо абажура -- гениальная абстракция, ничего не скажешь. При любом раскладе, мысль здесь витиевата и неординарна. И сей факт неоспорим. Впрочем, сейчас Зомби это совершенно не интересовало. Он для чего-то принялся шарить по полке с научными книгами, приговаривая: "да где же я их видел...", потом вытащил альбом для рисования и несколько цветных карандашей.

   -- Зомби, ты можешь объяснить -- чего задумал? -- чуточку гундося, спросил Квашников, так как его нос был наполовину зажат.

   -- Да, молодой теловек! Объясните васу наутьную контептыю! -- Профессор почесал лысину и посверкал своими очками. Это то, что он умел делать лучше всего.

   -- Сейчас сами увидите, -- произнес Контагин таким тоном, чтобы все до поры до времени от него отвязались.

   Потом он взялся рисовать чудаковатое животное, обманчиво похожее на зайца: морда, усы, глаза -- на этом этапе выглядело все правдоподобно, а вот дальше начались странности. У нарисованного "зайца" почему-то оказалось аж четыре уха, причем крайнее, четвертое, было на треть длины кем-то откушено. На задние полусогнутые лапы были надеты полосатые чулки, а на концах передних, также согнутых в локтях, имелись по два огромных когтя. Когда Контагин принялся раскрашивать свое творение, вообще начались непонятки. Одно ухо "зайца" он покрасил в красный цвет, другое -- в зеленый, третье -- в розовый, а то, которое откусано, присвистывая замалевал черным.