Спустя десять секунд все четверо уже находились на площадке четвертого этажа. Хотя, нет... сейчас ее уместней называть "стартовой площадкой". Основные надежды возлагались, разумеется, на длинноногого Косинова. Впрочем, и Зомби, представитель мертвого мира, почти не сомневался, что справится с задачей. Аристарх Вениаминович, запутавшись четвертой левой лапкой в собственной паутине, странно посмотрел в сторону громоздких созданий и подумал по этому поводу: "Что-то я давно ничего не жрал! Почему не летят мухи?"

   -- На старт... внимание... бежим! -- скомандовал Квашников, и четверо идиотов, расталкивая друг друга, помчались вниз по лестнице.

   Клоун вырвался первым, но самое странное было даже не в этом, совсем в другом: как с него не слетают громоздкие башмаки и как не мешают движению? Впрочем, время ли философствовать? Выпускники тоже напрягли свои мышцы, и вот здесь крылась опасность -- упасть и растянуться на ступеньках. Вспомним хромого Квашникова. Поэтому бежали не в полную силу, а Вечно Веселый тем временем лихо скакал с пролета на пролет и, о чудо, ни разу даже не споткнулся. Стоя уже в подъезде, он принялся голосить:

   -- Я выиграл! Я выиграл! Теперь давайте назад. Приготовились? На старт... внимание... бежим!

   Опять та же картина! Не прошло и половины мгновения, как красно-синяя задница Маргарет Тэтчер эротично вильнула на лестничном повороте, а сам Маргарет уже пулей несся вверх, раскачивая остроконечным колпаком, и шлепая по ступеням сто пятидесятого размера галошами: "шлеп-шлеп-шлеп". Косинов, главный спринтер троицы, всю душу вложил в первый рывок. Понимая это, Квашников и Контагин уже специально ему поддавались. Но даже он к финалу отстал от клоуна метров на пять. И вновь это издевательское:

   -- Я выиграл! Я выиграл! Теперь опять вниз...

   Туда-сюда мотались раз девять или десять. Усталость наваливалась каменным грузом, сердце у каждого прыгало в такт взбесившегося маятника, и без того тусклый свет лампочек практически превратился в ночь. С каждым разом отставание от клоуна было больше и больше.

   -- Отдыхаем! -- выдавил из себя запыхавшийся Квашников и мешком упал на ближайшую ступеньку. Пот с его лица лился градом, воздуха катастрофически не хватало. Паниенко, учитель физры, и тот никогда их так не гонял.

   Рядом шлепнулись Контагин и Косинов, у обоих -- слипшиеся волосы, рот нараспашку, в глазах недоумение: "как так?!" Один Вечно Веселый, зараза такая, выглядел бодрым, как только что проснулся. Его глаза, обведенные тушью, издевательски по-доброму посмотрели на неудавшихся бегунов, левый глаз радостно подмигнул, а размалеванный рот расцвел улыбкой:

   -- Сейчас отдохнем и побегаем еще! Нам ведь весело, правда?

   Так и хотелось врезать да банально не было сил.

   -- Послушайте, уважаемый... -- Иваноид совершил пару тяжелых вдохов. -- А нет ли другого пути заполучить вашего брата Петю?

   Клоун опять заулыбался, показал два ряда белоснежных, как из рекламы, зубов и ласково произнес:

   -- Не-не-не-не-не! Нету!

   И тут в мире произошло событие, которого не ожидал даже сам его исполнитель. Квашников внезапно вырвал тряпочную куклу из рук Арлекина и мигом ринулся вниз. Оба его товарища, как ужаленные собственными мыслями, понеслись следом. Показалось, что прошло ровно ноль секунд, как все трое уже находились в подъезде, встревоженные и ожидающие дальнейших событий.

   -- Если что -- сразу в первую квартиру, и закры...

   Внезапный выстрел из ружья не дал Косинову договорить. Ощущение -- словно вокруг одновременно взорвали тысячи детских хлопушек. Далее из области третьего этажа пришел громкий разгневанный глас:

   -- Эй, Фрики! Не вздумайте никогда больше ко мне приходить! Не буду больше вас смешить!

   Потом громко-громко хлопнула дверь, и обозленный клоун, казалось, навсегда скрылся в реальности квартиры N8. С минуту еще просто переводили дух, ничего не говоря и не предпринимая никаких действий. Потом Квашников, пьяно пошатываясь, приблизился к стеклянному глазку и показал туда тряпочного шута.

   -- Эй, Маша! -- он постучал. -- Маша, посмотри, мы того нашли?

   Ответ пришел почти сразу, словно девчонка все это время стояла у двери и специально ждала, когда ее позовут:

   -- Петька мой! Пришел, горемычный! Эх, Петька, Петька, где же ты шлялся? А вам, злые дядьки, осталось найти Сквалиолиуса, и получите свой ключ.

   -- Скажи ты нам, умоляем, как он хоть выглядит твой Сквалиолиус?

   -- Ищите, я сказала! -- за дверью послышались удаляющиеся шаги.

   Контагин изощренно выругался и медленно осел на самую первую и самую зашарканную ступеньку здания. Со стороны показалось, что он теряет последние силы, и сама гравитация придавливает его тело к ближайшей твердой поверхности. Он опустил голову в чашу, созданную из двух ладоней, и тихо застонал. Квашников заботливо спросил:

   -- Чего с тобой, Зомби?

   -- У меня депрессия.

   -- Вижу, что не сексуальное возбуждение. Ты бы лучше подал идею, как нам дальше быть. Где искать этого... ох, не догадались у Маргарет Тэтчер спросить. А сейчас уже поздно.

   Контагин резко поднялся, думая наверное, столь быстрым движением стряхнуть прилипшую хандру. В его черных глазах что-то блеснуло -- что-то отличное от простой черноты. Ничего никому не говоря, он прошел в квартиру N3, открытую ими изнутри, и вновь оказался в царстве остановившегося времени. Вокруг -- огромное количество часов, самых разных и самых экзотичных. Но все они стояли, наводя необъяснимую для ума тоску, на всех было одинаковое время -- 20:13, будто жизнь на этой минуте и закончилось. Как-то недоставало того былого приятного для слуха тиканья, которое привносило сюда дух жизни. Впрочем, сейчас Контагина интересовало другое. Он подошел к валяющемуся в углу чучелу и поднял его. Красный парик слегка пошевелился, а руки и ноги, созданные из набитой соломой мешковины, попросту обвисли, как и бывает с любой куклой, когда ее переворачивают. Единственное отличие -- эта кукла почти в человеческий рост. В черные немигающие глаза Зомби глядели другие глаза -- нарисованные зеленым фломастером с двумя свастиками вместо зрачков. Те тоже не мигали. Фиолетовые заостренные зубы то ли скалились, то ли неудачно пытались улыбнуться. Уродливо-длинные ресницы были нарисованы почти на весь лоб, а красные волосы парика так спутались и растрепались, точно их не причесывали ближайшую вечность. Вот тут эти двое в чем-то похожи.