Крайне несмело Контагин прошел в сторону комнаты, боясь при неосторожном шаге провалиться куда-нибудь в ад, медленно включил свет -- и та же картина. Черная лампочка, черные пол, стены и потолок. В самой комнате незримо разместилась идеальная пустота -- полное отсутствие не то что мебели, а предметов как таковых. Даже залетного бычка от сигареты не наблюдалось (пусть даже черного). Кухня, лишенная своей главной святыни -- кухонного стола, а заодно посуды, плиты и всего остального, черным параллелепипедом встречала незваных гостей. Из пола торчал кончик трубы с деревянной затычкой соответствующего цвета. По-видимому, здесь когда-то стояла раковина. В ванную дверь открывать уже не боялись, потому что знали как она приблизительно выглядит. По сути та же кухня, только раза в два поменьше. Никакой ванны, никакого унитаза, ни даже кранов для воды. Черный квадрат снизу, черный квадрат сверху, а также слева, справа, спереди и сзади. И черная, к удивлению еще не сдохшая, лампочка, будь она проклята! Серый свет отмирающей реальности монотонно заполнял квартиру N12 и превращал лица ее гостей в блуждающие лики демонов.
-- Кажется, я догадался! -- Контагин произнес это довольно тихо, но остальные почему-то вздрогнули. -- Нам нужно найти здесь черную кошку, которая гадит по углам, и дернуть ее за черный хвост. Кись-кись... ты здесь?
Квашникову было совершенно не до шуток:
-- У меня у самого скоро шиза в голове поселится от таких приключений! Что за идиотизм вокруг? И ведь у кого-то хватило терпения старательно все выкрасить -- ни единого цветного пятнышка. Для чего?! Продемонстрировать конкретно нам свою дурость? Хорошо, мы оценили, дальше что делать? В стишках ничего про это не написано?
Последний вопрос по умолчанию был обращен к Косинову, а тот нелепо пожимал плечами, разглядывая шедевр Малевича в 3D варианте, при этом растрачивая энергию взора в мертвом полотне абсолютной ночи. Глаза быстро устали. Пустующие потолки, за которыми далеко-далеко сверкали незримые звезды, выглядели как космические черные дыры.
-- Где-то должна быть какая-то подсказка. -- Косинов вдруг вспомнил о своем существовании в данном островке действительности, как бы мрачно тот не выглядел. -- Некто, который сочинил записку направил нас именно сюда. И должен в этом присутствовать определенный смысл. Нужно здесь все хорошо обыскать.
-- Иными словами, -- Квашников резко выдохнул, в сером цвете его лицо казалось вылитым из легированной стали, -- играем в жанре "квест"? И пока не выполним задания таинственного Сочинителя...
-- Не знаю, не знаю, не знаю... -- Косинов, вращая головой в разные стороны, казалось, отрекался от всего на свете.
-- А я больше экшены люблю, шутеры и слэшеры тоже сойдут. -- Несложно догадаться кому принадлежала реплика.
Иваноид озлобленно покосился в сторону ревнителя игр:
-- У меня уже был экшн. Совсем недавно. Чуть пулей в башке не окончился. Заметьте -- в запасе всего одна жизнь имелась!
Контагину вдруг пришла в голову гениальная мысль, но другие мысли вытеснили ее оттуда как инородное тело, да так быстро, что Зомби тотчас забыл -- в чем именно она заключалась. Принялись шарить по углам, осматривать стены, надеясь найти хоть что-то... И НИЧЕГО! Голые стены да голые полы. Про мебель речь не велась изначально -- даже завалявшегося мелкого предмета не обнаружили. Иваноид включил свою знаменитую зажигалку, но желтая капля света, пугающаяся простого дуновения, робела перед тяжестью сумрака. Попытались дергать ставни (кстати, такие же черные, и кстати, столь же усердно заваренные железными пластинами) -- они только загудели от беснующегося снаружи урагана. А дождь все лил и лил... стук сотен тысяч капель сложно было спутать с чем-то другим.
-- Должна быть где-то подсказка! -- упорно настаивал Косинус.
-- А я надеялся, что здесь толчок хотя бы найдется, -- включил свой прагматизм Контагин. -- Уже надоело под лестницей гадить...
-- Зомби! Такие низкие слова в таком изысканном обществе! Заткнись! -- Квашников уж раз в двадцать пятый осмотрел все вокруг и попытался выудить хоть что-то положительное из ситуации, в которую попали. -- Как-никак, а у нас теперь квартира своя есть... Да, мрачно и неуютно... Лядь! Словосочетание "жилое помещение" ну никаким боком сюда не приклеишь!
В комнату перетащили свое небогатое "имущество" -- две фуфайки, вязаный половичок да тряпку, собравшую на себя добрую половину всей пыли, что имелась в наличии. Спать на жестком бетоне больше не придется, ныне их ожидал совершенно другой сон -- на черном деревянном полу под черными лампочками с черным убаюкивающим светом. Радости из этого факта можно было выжать капли две, не больше. Однако, романтика! Квашников развалился на одной из фуфаек и, потирая меж собой пухлые ладони, произнес слащаво-ядовитым тоном:
-- Ведь рано или поздно узнаю кто за этим стоит, ведь не сдержусь, ведь совершу грех!
Он закрыл глаза и попытался отключить все свои нервные рецепторы, дабы сдохнуть минут на пять и хотя бы в смерти немного отдохнуть. Но не получилось погрузиться даже в простую дремоту. Вспотевшее тело ныло и чесалось, не до конца осевшая пыль все еще щекотала ноздри. Он так и не смог придумать достойного проклятия на день, гордо именуемый "выпускным".
Квашников Иван Федорович родился в деревне, в соседней области. Бабушка рано умерла, так что все детство его другом, отцом и учителем был дед. Нет, настоящий отец тоже имелся и до сих пор благополучно здравствует, только они с матерью постоянно в командировках да в неотложных делах, сын в детстве практически их и не видел. Но годы мало что поменяли. Таким же образом прохладно складывались их отношения и в дальнейшем: ни враги, ни друзья, просто родственники, случайно живущие под общей крышей. Сестра Лена, обитающая в другом мире с другими интересами и абсолютно другими людьми, тоже приходилась ему просто "родственницей". Зато деда он любил, и любовь эта была взаимной. Василий Петрович Квашников, фронтовик, орденоносец, участник битвы за Берлин, в далеком и прекрасном детстве самостоятельно сочинял для внука сказки и на ночь их рассказывал. Тогда еще просто Ванечка (не оцифрованный "Иваноид") любил их больше сказок Андерсена. С дедом они проводили почти все свободное время. Но вот пришли смутные девяностые, родители по какой-то причине перебрались в город да еще в другую область, а Ванечка пошел в школу. Уже с первого класса он выглядел здоровее своих одногодок, поэтому проблем с собственным авторитетом у него никогда не возникало, ему даже не приходилось этот самый авторитет завоевывать. Просто в спорных ситуациях иногда достаточно было показать свой пухлый кулак (в младших классах -- кулачок) и почти любая проблема молча решалась. Нет, Квашников никогда по натуре не был ни драчуном, ни тем более хулиганом. По сути добродушный характер лишь изредка удавалось вывести из состояния равновесия, но если Иваноид когда и пускал в ход физическую силу -- это почти всегда было оправдано с точки зрения бытовой морали. Лет до десяти он даже старался прилежно учиться, бывало расстраивался из-за четверок в тетрадке, но потом постепенно съехал на тройки -- уличные игры, новые друзья да первые амурные похождения расставили свои приоритеты в жизни. Да, исключением являлась литература. Сочинения по литературе он почти всегда писал на "пять". Клавдия Владимировна часто говорила, что так неординарно и грамотно излагать свои мысли не умеет больше никто в классе.
