Об этом сразу даже не подумали. Квашников раздраженно похлопал свои карманы:
-- Я пустой.
-- Ну... у меня наберется стольник с копейками, -- Перед мысленным взором Контагина пронеслись его скудные наличные деньги. -- Да если б было полтора косаря, то кой смысл играть? Отдали бы так.
-- Согласен! -- неожиданно выпалил Дмитрий, и скромная по размеру пачка ценных бумажек на пару грамм увеличила вес стола. -- Прошу заметить, какое благородство с моей стороны: я ставлю на кон в пятнадцать раз больше, чем вы! Хотя игра идет на равных. Стыдно, юнги, обижаться на такое!
Зомби долго возился в своих закромах, пока не вытащил банкноту в пятьдесят рублей да кучу мелочи того же эквивалента. Матрос закатал рукава тельняшки, этак демонстративно, показывая свои чистые руки в принципе неспособные к обману. Потом присел на корточки и зачем-то пристально посмотрел в лицо Косинова, неплохо устроившегося напротив.
-- А ты, голубоглазый красавец, наверняка любимец женщин, а?
-- Уж точно не мужчин. И глаза, кстати, у меня не голубые, а синевато-зеленые. Специалисты говорят -- цвета аквамарина.
Саркастический смешок легкой издевкой потревожил слух каждого и отпечатался на лице моряка кривой ухмылкой.
-- Ну что, юнга, удачного течения в фарватере! Кому первому?
-- Мне давай, только из середины колоды!
Как только карта коснулась стола, Косинов мигом накрыл ее ладонью, дабы соперник не успел внимательно разглядеть рубашку. Дмитрий только весело рассмеялся, ничего не сказав. Дверь в квартиру все время оставалась настежь распахнутой, и любопытные взоры нет-нет да пытались проникнуть в ее сомнительные тайны. Единственное, что удалось пока рассмотреть, это обои в прихожей цвета перванша (выглядит как грязно-голубой, и непонятно: задумывалось ли так изначально или это просто налет пыли). На стене висели часы, обрамленные фигурной резьбой. Тиканье маятника создавало впечатление, что кто-то невидимый хочет открыть сломанный замок, но его ключ постоянно проворачивается: "чик-чик, чик-чик, чик-чик, чик-чик" -- и так до бесконечности. Еще рогами сказочного животного из стены торчала вешалка для одежды с полнейшим отсутствием этой самой одежды.
Косинов недолго любовался семеркой бубей, от красных ромбиков да скупого освещения зарябило в глазах.
-- Еще!
Следующей привалила крестовая шестерка, занимая менее почетное место в иерархии карточной колоды.
-- Еще!
Валет пик.
-- Еще!
Валет червей.
-- Еще!
Валет бубей. Да что ты будешь делать! Одурманенная Фортуна прикалывается, что ли?
-- Достаточно.
Дмитрий внимательно посмотрел в глаза партнеру -- хмуро так, без толики ухмылки. Потом вытащил две карты для себя и этим ограничился.
-- У меня ровно двадцать! Люблю круглые числа, круглые даты и круглых дураков, которые со мной играют! -- он показал две десятки и похлопал самому себе в ладоши. -- Звучит пошло, но тебя, юнга, может спасти только очко.
-- Да нет, пролетел я... -- Косинов произнес это с такой фатальной обреченностью, будто еще много тысяч лет назад в Книге Судеб было заранее предначертано, что "Косинов Юрий, сын Александра, раб стихии, в июне 7589 года от Начала Творения проиграет некому Дмитрию в карты". Н-да, грустно вообще-то...
Деньги, правящие нашим миром, обладающие практически всем, кроме эмоций, равнодушно перекочевали в огромные ладони матроса. "Дзынь-дзынь-дзынь" -- причудливо позвякивала зомбиевская мелочь, и звон этот в компании четырех свидетелей, у трех из них уж точно вызывал раздражение. Остроумных комментариев к происходящему пока не находилось, но кое-кто явно вошел в раж.
Раздался приглушенный стук о крышку столика.
-- Ставлю свой мобильник!
-- Косинус, а ты хорошо подумал?
-- Здесь не надо думать, здесь тупая вероятность, которая рано или поздно повернется в мою сторону! Только уговор, сейчас я тасую и раздаю!
Матрос лихо передернул плечами.
-- Да на здоровье... как тебя там... Котангенс? А бабы в постели тебя тоже так зовут? Хе-хе. У нас на флоте один чудак был, Архимедом звали, все нам мозги полоскал, что мы не по научному плаваем, не по научному корабль построили и вообще -- живем не по научному...
Косинов даже не пытался вникать в смысл фраз, сотрясающих пустой воздух: от каждой шутки моряка исходил какой-то тухлый запашок словесной гнили. Иногда казалось, что эту гниль порождала сама его душа. И жеманный смех (когда лицо сияет улыбкой, а голос распространяет едва уловимую желчь), и бегающие по сторонам глаза (точно выискивающие что где плохо лежит) в совокупности вызывали неприязненные чувства. Неспроста тот инвалид его Мутным назвал, вернее и не скажешь. Впрочем, роль добродушного "в доску своего" парня морячок играл на "отлично".
-- Мне достаточно, юнга! -- произнес он, держа в руках уже четыре карты. -- Считай, ты опять проиграл!
Этот почти демонический оптимизм оппонента, что говорить, немало обескуражил Косинова. Тем не менее для себя он вынул из колоды пиковую десятку и двух королей (родственно-пикового и крестового). Больше судьбу решил не испытывать.
-- И мне хватит...
Дмитрий снял с головы бескозырку, весело мотнул шевелюрой, и снова ее нахлобучил на прежнее место. Потом придурковато заулыбался, подмигивая попеременно то левым, то правым глазом:
