-- Куда?! -- Квашников схватил его за шиворот. -- Поздно! Сам останешься там!
Железная дверь сама собой закрылась.
Навсегда.
Тихим щелчком возвещая, что назад дороги нет.
Косинов медленно-медленно повернул голову и сначала даже зажмурил глаза. Под закрытыми веками побежали какие-то светлые мурашки, слагаясь в нелепую мозаику визуальной бессмыслицы, затем глаза оказались снова открытыми. Приступ изумления, смешанный с неосознанным испугом, кое-как преобразовался во вменяемую фразу:
-- В жизни не видел ничего подобного...
Квашников на автомате выпалил один из своих шаблонов:
-- Каких чертей, каких сволочей... -- Но эти четыре блеклых слова не отражали и десятой доли ворвавшихся внутрь чувств.
Контагин просто промолчал, глотая горькую слюну. А Идеальномыслящий все твердил о своем:
-- Ну куда же я теперь без одной туфли...
###___глава_вечная___###
Здесь не было ни неба, ни земли, ни горизонтов (или хотя бы абстрактных линий, пытающихся изобразить эфемерные горизонты).
Лишь только одна Пустота.
Пустота, в которой напрочь отсутствовали цвета, звуки, краски, запахи. Бесцветное Ничто -- пугающее и отталкивающее, будоражащее рассудок и приводящее в смятение чувства, ослепляющее глаза и дарующее зрение сошедшей с ума интуиции. Она (т. е. невменяемая интуиция) пыталась разглядеть в Пустоте некие вымышленные образы, тайные религиозные чаяния, когда-то несбывшиеся надежды. Но Пустота все умножала на ноль и сама являлась этим Нолем, растворяя в себе любые поползновения к жизни.
Еще посередине Пустоты висел Прекрасный Город. Окруженный враждебным Небытием, он существовал независимо от чьего-либо желания, он не был чьей-то мечтой, чьей-то постройкой, тем более чьей-то собственностью. Он существовал сам в себе и сам для себя. Окруженный по периметру высокой стеной, он как бы преграждал путь всему инородному или инакомыслящему. Пустота также не смела проникнуть в его недра, так как они состояли из взаимно исключающих субстанций. В Городе Жизнь, а вне его -- Смерть. В нем полнота света, а вне -- его идеальное отсутствие. Внутри Города витало буйство красок: его башни переливались множеством мыслимых и немыслимых цветов. За его же стенами все эти цвета вырождались в серую квинтэссенцию траура. И наконец, в Городе присутствовало осязаемое счастье, а вне -- бесчувственное отчаяние.
От железной двери, пронзая Пустоту, к роскошным воротам Города вела тропинка. Она висела ни на чем. На вид она выглядела ненадежной и хрупкой. Квашников присел на какой-то полукруглый выступ, уже совершенно неважно из чего сделанный. Его пересохшие губы, слипаясь, прошептали в необозримый океан Небытия:
-- Я ничего... ничего... НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ! Где мы вообще? Что это за Город? Мы ведь с вами еще не умирали, чтобы слоняться по столь экзотичным загробным мирам.
Океан Небытия поглотил его шепот, но не снизошел до ответа. Косинов, присевший рядом, только и смог произнести:
-- Мои мозги в полной отключке. Это необъяснимо. В здешних краях нет логики, она мертва.
Контагин тоже попытался внести свою лепту в теософский диспут:
-- Послушайте, смертные! Я думаю, тогда мы не просто заблудились в лесу -- мы заблудились во всем, в чем только можно заблудиться. Даже в трех извилинах собственных мозгов. Круто я сказал, да?
-- А что нам скажет Умнейший из умнейших? -- повысил голос Квашников. -- Обладатель золотой медали и титула "лучший ученик школы N9". А?
Лединеев поднял тяжелый взор на неприветливую Пустоту и еле слышно пробормотал:
-- Я пить хочу. Просто ужасно...
Иваноид совершил экспериментальный шаг... далее второй -- для подтверждения эксперимента... третий -- для закрепления опыта... и еще несколько шагов, убеждаясь, что тропинка, висящая над Бездной, благополучно выдерживает его вес. Правда, постоянно приходилось балансировать руками, чтобы не окунуться с истерическими воплями в эту самую Бездну.
-- Так! -- в приказном тоне произнес он. -- Засовываем свою гордость в одно мрачное и не столь отдаленное место, и становимся на колени! Так хотя бы гарантировано не свалимся.
Следом по тропинке пополз Косинов, послушно смиривший гордость и безропотно опустившийся на четвереньки, далее -- господин Контагин. Ну а последним, как раньше и как всегда, тащился измотанный похмельем Лединеев. Голова у всех слегка кружилась, вниз старались не смотреть, к тому же там не было Ничего абсолютно. Верх являлся просто зеркальным отражением низа: такая же Бездна -- без звуков, без красок или хотя бы рудиментарных признаков каких-либо очертаний. Прекрасный Город, как было замечено ранее, висел ни на чем. Тропинка не спеша подводила к его белокаменному подножью -- туда, где наконец можно было разогнуть спину и вдохнуть воздух полной грудью, ощущая его необычную на вкус свежесть.
И вот наступил волнительный момент, когда четверо скитальцев стояли твердо на ногах и с изумлением разглядывали зодческое чудо, точно само собой выросшее перед глазами. Их штаны были измазаны в масляный черный цвет, рубашки -- вспотевшие и грязные, но на каждой из них висела красная ленточка с победной надписью "Выпускник 2013".
Стена Города, высотой метров пятнадцать, была выложена голубоватого оттенка кирпичом, бессмысленно и гадать -- из какого именно вещества. В природе реальных вещей его наверняка не существовало. Периодически она венчалась великолепными башнями подстать средневековому ампиру, а на вершине каждой башни в качестве капители находился граненый драгоценный камень огромнейшего размера. Масть этих камней... опять-таки сложно назвать: пурпурный полупрозрачный цвет поблескивал в неведомых лучах из столь же неведомого источника. В стене также имелись позолоченные ворота, накрепко запертые. И вот тут начинались откровенные странности. И без того поломанную логику словно бы окончательно добивали очередным необъяснимым явлением.
