Справа и слева от ворот стояли по три высоченные скульптуры из белого камня. Первая (по отдаленности) скульптура представляла инвалида без одной ноги, находящегося на костылях. Окаменелое лицо горемыки точно было располовинено на две части: белую и серую, как будто опаленную. Его мертвый нечувственный взгляд безразлично смотрел в неизменную Пустоту. Рядом с ним находилась широкоплечая скульптура моряка в тельняшке и бескозырке с двумя, как бы вьющимися на ветру, ленточками. Моряк слегка улыбался Всему Сущему, и этот миг застыл в камне чуть расширенными уголками губ. Следом располагался памятник старой-старой женщине, чуть сгорбившейся и постоянно смотрящей вниз. Ее лицо оказалось полностью изрезано морщинами. Уже по другую сторону ворот стояла скульптура девочки в школьной форме с огромными бантами и косичками, она беззаботно улыбалась и держала в руках какую-то книгу. Застывший камень очень правдоподобно запечатлел ее радужные чувства. Девочка смотрела сквозь Пустоту так, точно видела за ее границей райские кущи.
Далее находился клоун в глупом остроконечном колпаке да с широким размалеванным лицом. От его скульптуры в первую очередь ожидалась улыбка, но лицо клоуна выглядело каким-то... задумчиво-глуповатым. И последним был изображен маленький худощавый старичок с длинной бородой и парой очков, надетых одни поверх других. У старичка был взгляд человека, который постоянно над чем-то размышляет и морщит при этом лоб. Каменные морщины как нельзя выразительно передавали его сущность.
-- Ну что, братья по разуму, у кого-нибудь есть комментарии? Или ссылки на чужие комментарии. -- Квашников уж в который раз потрогал свою щетину и равнодушно заметил, что за последние дни оброс как небритый веками черт.
-- У меня нет. -- Косинов небрежно махнул рукой, пробуя на прочность окружающий воздух. -- Я просто хочу поскорей узнать, чем все закончится.
-- И мне нечего сказать. -- Зомби глянул на свой бомжеватый внешний вид и хотел уже сматериться, но не смог. Просто от этого чудного места веяло какой-то небесной чистотой: даже грязное слово бросить было неловко.
-- Говорил раньше и говорю теперь, -- раздался голос самого уставшего в мире человека. -- Все вокруг антинаучно. Рано или поздно эти наваждения развеются как дым.
Еще неподалеку от ворот находился маленький теремок, почему-то оказавшийся за пределами городской стены. Впрочем, "теремок" неудачное в данном случае слово, скорее -- миниатюрный дворец, что ли. Сооруженный как бы из гранита, украшенный всюду художественной росписью да барельефами распустившихся цветов, и вдобавок инкрустированный по всем граням гирляндами драгоценных каменьев, он явно не являлся жилищем челяди. Прежде, чем хоть кто-то успел произнести хоть что-то в адрес экстравагантной постройки, в ней распахнулась дверь, и наружу вышел человек средних лет, среднего роста и среднего телосложения -- да, абсолютно все в нем выглядело типичным и математически усредненным. Лысеющая голова да пробивающаяся рыжая щетина тоже довольно заурядное явление. Кроме одного факта -- одежды. Она была под тип древнеримской туники и вся сплошь голубого цвета: ни тесьмы, ни нитки какой-либо иной расцветки. Хотя нет, замечалась странная деталь: около плеча был вышит длинный номер девятого порядка. Человек довольно спокойно посмотрел на скитальцев -- примерно также смотрит учитель на надоевших учеников, появляясь каждое утро в классе. Все жадно ожидали его голоса, и он возник, нарушив окружающее почти святое безмолвие. Спокойный, ровный, гипнотически расслабляющий голос:
-- Вы ведь прибыли из какой-то Иллюзии? Из Южной?
Квашников с удовольствием подискутировал бы на заданную тему, если б для начала понял ее смысл:
-- Что?.. А вы кто?
Мужчина схватился за голову, словно забыл чего-то:
-- Зовите меня Привратником. Подождите минуту!
Он юркнул в свой миниатюрный замок-теремок, выволок оттуда небольшой столик, стул, несколько книг, чернильницу и перо. Потом бесцеремонно уселся, открыл непонятный фолиант и, обмакивая перо в чернильницу, принялся что-то там записывать. Никто из гостей не осмелился больше ничего спрашивать, все ждали разъяснений у самого Привратника.
-- Так, -- официальным тоном с нулевой интонацией в голосе заявил он. -- Для начала назовите свои полные имена.
Иваноид изумленно приподнял бугры своих широких плеч:
-- Квашников Иван Федорович.
-- Та-ак... занесено в реестр. Дальше.
-- Косинов Юрий Александрович, -- произнес, разумеется, Косинус. -- Зачем это?
-- Говорите дальше.
Зомби приблизился, расправил грудь и гордо заявил:
-- Контагин Вадим Сергеевич, гражданин России.
Вундер, еле стоящий на ногах и покачивающийся от мнимых порывов несуществующего ветра, умоляюще попросил:
-- У вас есть что-нибудь попи... ой, то есть, Лединеев Аркадий Олегович. Мне бы водички, а?
Привратник отложил перо в сторону и уделил каждому мимолетный взгляд, в котором присутствовало нечто ритуальное, будто бы по уставу положенное. Потом он поднялся и произнес короткую речь:
-- Итак, молодые люди, должен вас информировать, что вы находитесь в НАСТОЯЩЕМ, то бишь в единственном месте, где все существует реально и независимо от человеческого сознания. -- Мужчина в голубой тунике прошелся взад-вперед, и это незатейливое действо так сильно напомнило школьных учителей, которые любили слоняться возле доски, отмеряя ее не только ногами, но и размашистыми движениями рук. -- Вы успешно прошли Портальный Лабиринт и теперь можете быть уверены, что все ваши злоключения закончены. Ибо здесь нет понятия зла как такового. Нет болезней, нет зависти и вражды, нет смерти. У вас в душе даже чувств таких не возникнет...
Контагин вдруг осмелел:
-- Послушайте, мы просто-напросто заблудились в лесу. Там еще дом такой стоял, из пяти этажей...
Привратник выставил руку вперед, растопырив все пять пальцев и желая, наверное, таким жестом остановить поток ненужных слов:
