Насмотревшись на благоухающих горожанок, я тоже отважилась приодеться, поэтому стряхнула пыль с недавно купленного рыжего платья с рюшами по вороту, на которое ни одна приличная ведьма даже не взглянет – но я себя к приличным не относила. Напялив платье, спустилась по шаткой лестнице и вдохнула полной грудью, как вдруг заметила его.

Дышать разом перехотелось.

Неужели я и впрямь ожидала, будто вчерашний незнакомец покинет дом с первыми лучами солнца? Парень, как ни в чем не бывало, возлежал на лавке, сцепив руки в замок на макушке, и рассматривал беленый потолок. При моем появлении варрен вскочил, отвесил мне шутливый полупоклон и задержался заинтересованным взглядом в области левого запястья, на котором болтался железный браслет.

– Как спалось? – улыбчиво вопросил он, растеряв прежнюю ершистость.

– Просто чудесно. Тебе, видимо, тоже. Что ты здесь забыл?

Я бесстыдно рассматривала ночного гостя. Да, не красавец: ко всем рассмотренным ночью особенностям прибавлялась ещё и паутина шрамов по коже. Именно из-за одного из них, рассекающего правую щеку, губы казались пришитыми. Острые скулы, острый нос, острый подбородок – сплошная острота. Только круглые, по-настоящему варренские, глаза выглядели чужеродно, как прилепленные от другого существа.

Хорошо, что он напал на меня при свете луны – сейчас бы я без разговоров сдала подозрительную личность в цепкие лапы стражи.

– Понимаешь, – варрен с трудом отвел взгляд от руки, – дружинники ошиваются поблизости. Недавно они опять стучались к тебе, но менее уверенно, вот ты и не услышала. У меня не получилось бы сбежать.

– Почему это должно меня волновать? – крикнула я из печного угла, где с помощью магии пыталась подогреть вчерашние пирожки с капустой.

Запахло сгоревшим тестом.

– Слава, – он показался в дверном проеме, – позволь остаться у тебя на какое-то время. Я бы ушел, честно, но боюсь, дорога эта будет вести прямиком на виселицу. Я тебе заплачу.

На стол из разжатой ладони гостя выкатились три золотистых монетки размером с сердцевину ромашки. Три златца2?! Да за такие деньжищи можно купить молодую корову или с неделю кутить в хорошей харчевне. Откуда у беглого преступника деньги? Явно украл. А нужно ли мне ворованное?

Нужно, но не в данных обстоятельствах.

– Рано разбрасываешься деньгами, – я укоризненно цокнула. – Я ещё не согласилась.

– Пожалуйста! Иначе мне конец. – Варрен нахмурился. – Ты ведь одна живешь? У порога только твоя обувь.

– Может, и не одна, – таинственно отозвалась я, делая неприступный вид.

Таки невеста завидная, приданое имеется, дом опять же двухэтажный, пусть и казенный; пора бы и цену себе набивать. Правда, в качестве женишка варрен мне даром не сдался. Но попрактикуемся на нем.

– И с кем же? – нагло вопросил тот.

– Твое какое дело?

– Может, хочу навязаться в качестве спутника жизни. – Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы, и меня пробрала дрожь.

Улыбка если не убийцы, то безумца.

– Нет уж, спасибо, – и спешно перевела тему: – Так почему ты решил сбежать?

– Тебе бы понравилось гнить в камере десятилетиями за то, что однажды стащила дырявые ботинки?

Не понравилось бы. Но неужели Всемил так строго наказывал воров? Вот уж от кого не ожидала. А впрочем, все светловолосые – истинные сволочи. Говорю об этом с полной уверенностью – я такая же.

– Тебя судил сам князь? – вместо ответа поинтересовалась я, постукивая почерневшим пирожком по столу.

– Нет. – Варрен тряхнул засаленными волосами. – Его отец. Да какая разница, кто? Глупые вопросы, Слава. Ты разрешишь остаться? Я безвреден, клянусь богами.

О да, нож к горлу ты мне приставил исключительно из благих побуждений.

Машинально потерла шею.

– Как тебя зовут?

– Лисан-дэро-кодльонор, – величавой скороговоркой ответил он.

Терпеть не могу варренских имен. Их можно или сокращать до первых букв, или часами давиться, но так и не выговорить правильно и с верным ударением. А варрены жутко не любят коверканья их драгоценных имен, каждое из которого что-то значит: первое – имя, данное матерью; второе – имя отца; третье – родовое имя. За искажение варрены могут и глотку перерезать.

– Сколько тебе лет? – решилась я, потому как возраст варрена колебался от двадцати лет до всех сорока.

– Восемнадцать.

Мои глаза поползли на лоб. Да он моложе меня! Причем хорошо моложе. Совсем ребенок. Помнится, я в его годы со слезами ползала по сельским кладбищам в поисках горсти земли с могилы усопшего в пятницу тринадцатого. Видите ли, зелья хорошие получаются. Убойные. В прямом смысле слова.

– Скол… – начала я, но вовремя прикрыла нетактичное восклицание покашливанием.

Да, именно тогда и решилась дальнейшая судьба варрена. Как я могу отказать совсем молодому парню в небольшой поддержке?

Не за деньги, правда.

– Лис, – варрена будто скрутило, но он промолчал, – я согласна на временное совместное сосуществование, но с одним условием.

Он покопался в карманах перештопанной одежды, очевидно, в поисках четвертой монеты. Я пресекла поиски жестом ладони.

– Починишь третью ступеньку на лестнице? Уж больно она противно шатается.

– Я сбегал не ради очередного угнетения! – огрызнулся юный разбойник.

– Какое угнетение? – Я дожевала несъедобный пирожок и отряхнулась от крошек. – Взаимовыгодный обмен. Я предоставляю жилье, ты – помощь. Инструменты внизу. Если отказываешься от предложения – выметайся вон.

Лис недовольно кивнул, с тяжелым вздохом удалился из кухоньки. Послышался звук поднявшейся дверцы погреба. Я смерила уход нового знакомого довольной ухмылкой. Работай, мальчик. Не только же мне страдать от сомнительного соседства.

Буквально в то же мгновение в дверь скромно постучались. Неужели толпа несчастных побежит ко мне даже в выходной день? Кстати, нужно предупредить Лиса о «приработке» его соседки, иначе он рехнется, завидев здесь полгорода.

Но нет, на пороге стоял сверкающий великолепием князь, несколько встревоженный, но выражающий привычное благодушие. Всемил попытался войти. Я бесцеремонно загородила проход собой, оскаливаясь во весь зубастый рот:

– Здравствуй! – От громкого выкрика князь аж отшатнулся. – Что-то случилось?

– Зайти думал. С праздником поздравить…

– Магов не поздравляют с храмовыми празднествами, – честно призналась я. – Но можем прогуляться.

– С удовольствием, – не привередничал Всемил. – Увы, у меня есть и нехорошая весть.

Я спешно накинула поверх платья потрепанную кожаную куртку и выбежала, громко хлопнув на прощание дверью. Обескураженному Всемилу хватило такта не спрашивать о нервозности чародейки. Всяко лучше, чем если бы он заметил варрена, нагруженного молотком и слабым желанием чинить ступени.

Чудная погодка выгнала на улицу представителей различной фауны: начиная с облезлых дворовых собак, усердно вылизывающих животы, и заканчивая стайкой пьянчуг, которые смущенно икали и старались не показываться на глаза благообразному князю.

Я впервые за долгие годы ощутила себя женщиной. Более того! Женщиной симпатичной наружности. Платье подчеркивало тонкость талии и, невероятно, наличие выпуклостей в области груди. Чем я хуже других девиц? Начнем хотя бы с князя. В доказательство своей привлекательности я изобразила милую улыбку и промурлыкала:

– О чём ты хотел мне рассказать?

Ресницы затрепыхались. Думается, судорожного моргания и испугался не привыкший к подобной форме внимания Всемил. Он, тревожно сглотнув, начал:

– Вчера сбежал один преступник…

– Всего-то… Меня уже оповестили. – Я обиженно надула губки.

Далее я изобразила походку от бедра, но очередной жест соблазнения окончился, не успев начаться, потому как я запуталась в собственном платье и едва не улетела в канаву. К всеобщему огорчению, удержалась на ногах.

– Учти, он опасен, – стараясь выглядеть безразличным, продолжил князь. – Озлобленный варрен способен на многое.