Резкий звук старомодного будильника вырвал меня из сна. Издав невнятный стон, я вслепую отключил его и перекатился на спину. Сквозь неплотно задёрнутые шторы в комнату пробивался яркий солнечный свет, оставляя на полу и стенах светлые пятна, а тёплый ветер наполнял комнату моим любимым ароматом сирени. Понежившись в кровати несколько минут – роскошь, которую я позволял себе пару раз в месяц – я поднялся с кровати и, натягивая на ходу футболку, направился в ванную.

Холодная вода приятно охладила разгоряченное лицо и помогла взбодриться. Критично осмотрев своё отражение, я добавил в пункт дел на сегодня приобрести средство от синяков под глазами. Меня, конечно, подобное не смущало, а вот мой начальник, Владислав Алексеевич, пару раз отправлял меня в принудительный отпуск, заявляя, что ему не нужен сотрудник, который будет с ног валиться от недосыпа. Доводы, что я взрослый тридцатилетний мужчина и могу сам контролировать свой распорядок дня, на моего начальника не действовали, и я в итоге сдался. В конце концов, можно и подыграть пожилому человеку, который уже более десяти лет руководит твоей научной работой и считает тебя за ещё одного внука.

Следующими внимательному осмотру подверглись слегка взлохмаченные после сна волосы. Они явно требовали стрижки, и я поморщился, вспомнив о количестве дел, запланированных на ближайшее время. Втиснуть туда ещё и парикмахера было невозможно. Покосившись на электробритву, я вслух пробормотал:

– Ну уж нет.

Настолько экспериментировать со своей внешностью я не планировал.

Покончив с водными процедурами и сделав короткую зарядку, я отправился на кухню. День предстоял долгий и сложный, поэтому можно было нарушить привычный принцип «никаких сложных завтраков в рабочий день» и соорудить что-нибудь сытное и калорийное. Изучив содержимое холодильника и добавив в список покупок несколько пунктов, я выгрузил на кухонный стол яйца, сыр и мясо, оставшееся со вчерашнего ужина. Готовить я любил, но в последние несколько месяцев практически не подходил к плите. Готовить теперь было не для кого.

Через двадцать минут я покинул квартиру. Бегом спустился по широкой лестнице и вышел во двор. На просторной площадке резвились дети, радуясь наступившим каникулам. Не успел я отойти и на пару метров от парадной, как тут же меня заметил десятилетний паренёк – Вадим, живущий двумя этажами выше. Что-то сказав свои приятелям, он вприпрыжку направился ко мне.

– Доброе утро, Марк Алексеевич, – важно поздоровался он, протягивая руку.

– Доброе утро, Вадим Михайлович, – в тон ему ответил я, пожимая узкую мальчишескую ладонь, всю в мелких царапинах и расчёсанных укусах комаров.

– На работу? – деловито поинтересовался мой юный сосед, бросая мимолётный взгляд на приятелей. Те с интересом наблюдали за нами.

– Ага, – кивнул я.

– О, это хорошо. А вы случайно… – в этот момент из парадной вышел его отец, пятидесятилетний доктор математических наук Михаил Андреевич, и сурово произнёс:

– Опять к взрослым пристаёшь? Я уже устал слушать жалобы на тебя. Марк Алексеевич, вы уж простите…

– Всё в порядке, – поспешил я его успокоить.

– Ни к кому я не пристаю, – пробурчал Вадим, опуская голову и краснея от стыда.

– Ну смотри мне! – хмуро произнёс Михаил Андреевич и обратился ко мне: – Если он будет вам надоедать, вы только скажите. Я-то его знаю. Прицепится, аки клещ, не избавишься потом.

Ещё раз погрозив сыну кулаком, он пошёл в сторону парковки, не дожидаясь моей реакции.

– Так что ты хотел спросить? – напомнил я Вадиму про вопрос, который он не успел задать.

– А вы случайно не спрашивали про экскурсию? – выпалил тот, перед этим оглянувшись по сторонам, будто опасаясь, что отец опять появится в неподходящий момент.

– Спрашивал-спрашивал, – усмехнулся я. – На этой неделе не получится, много дел, но в следующий вторник буду рад показать тебе свою лабораторию.

– Правда? – с восторгом воскликнул мальчишка.

– Правда-правда.

– А помочь с экспериментом можно будет? – с надеждой посмотрел на меня Вадим.

– Посмотрим, – подумав, произнёс я. – Но учти, нужно будет встать пораньше! По вторникам у меня рабочий день на час раньше начинается. А опаздывать, как ты понимаешь, нельзя.

– Разумеется, – кивнул Вадим. Его окликнул один из ребят, и тот, виновато улыбнувшись, произнёс: – Вы простите, Марк Алексеевич, ребята ждут.

– Беги, играй! – кивнул я. – Мне тоже уже пора.

Вадим попрощался и побежал к друзьям. Те обступили его и начали наперебой задавать вопросы, а тот, явно довольный вниманием, нехотя отвечал.

Я же быстрым шагом направился прочь со двора. Пройдя по тихой улочке, я вышел к остановке как раз в тот момент, когда к ней подъехал нужный мне автобус. По радио, включённому на полную громкость, передавали сводку новостей: в честь приближающегося праздника власти решили устроить дополнительный выходной, синоптики обещают аномально жаркое лето, которое скорее всего затянется до октября, подготовка к международным соревнованиям идёт полным ходом, а группа учёных из Москвы выступила с докладом о новом методе заживления ран.

За окном пробегали знакомые улицы, на которых каких-то тридцать лет назад царили разруха и нищета. Тогда Земля медленно и мучительно погибала: военные конфликты с применением химического оружия, практически уничтожившие экологию, эпидемия тридцать второго года, унёсшая половину населения Земли, нищета и голод, свирепствующие пару десятков лет – всё это стало предвестником надвигающегося апокалипсиса. В 2040 году мы были на грани вымирания, и люди со всех стран объединились для возрождения нашей планеты. Учёные и политики обещали светлое будущее, в котором будут полёты в космос к далёким планетам, а про войны, бедность, голод и болезни мы будем знать лишь из уроков истории да старых фильмов и книг. Нам говорили, что для построения идеального мира нужно всего лишь двадцать лет. Мы слышали длинные вдохновляющие речи, верили и ждали, что наступит это прекрасное время, что осталось потерпеть ещё немного. Молодые радовались, что именно им уготовано построить новую жизнь из руин старой. Ещё вчерашние школьники мечтали, как их дети родятся уже совсем в другом мире, они уже не узнают и не поймут, зачем люди убивают друг друга, почему бывает голодно, что такое нищета, боль, страх. И к 2060 году мы получили обещанный Рай. Родившись в 2040 году, я своими глазами видел, как строится новый мир, рос и взрослел вместе с ним, оставляя смутные воспоминания о руинах старой жизни где-то глубоко в памяти, словно страшный сон. Для меня уже не было ничего странного в отсутствии какого- либо оружия, ведь оно теперь на было не нужно, а голод и нищета казались мне страшными сказками. Переродился и мой родной город, Санкт- Петербург. Злачный и полуразрушенный район, где я жил первые несколько лет своей жизни, исчез, и на его месте раскинулся парк и жилой комплекс, а в центральных районах были отреставрированы тысячи домов и разбиты сотни скверов и садов. Реки с большим трудом очистили и подняли со дна тонны мусора и металлолома.

Через несколько остановок я вышел возле небольшого парка, в центре которого расположился научный центр, в котором я работал уже двенадцать лет. Поздоровавшись с охранником, который курил возле входа, я прошёл в вестибюль. У одной стены стояли низкие диванчики, напротив был вход в кафе, а прямо напротив входных дверей расположились лифты и лестницы. В это время здесь было тихо и пустынно. Повинуясь привычке, появившейся ещё в мою бытность студентом, я приезжал минут за сорок до начала рабочего дня. Мне нравилось ходить по безлюдным коридорам мимо запертых дверей, возле которых висели экраны, на которых можно было посмотреть список сотрудников, публикаций, научных проектов и достижений.

Поднявшись на пятый этаж, я прошёл по слегка изогнутому коридору к своей лаборатории. На экране красовалась надпись «Лаборатория лазерных технологий и взаимодействия лазерного излучения с живыми организмами». Двери, заблокированные на ночь, открылись после введённого мною кода, и я зашёл в лабораторию. Просторное помещение было разделено на три секции. Слева от двери, возле окон, расположились рабочие столы, посередине и справа стояли столы с экспериментальными установками, тумбы и шкафы с оборудованием и необходимыми для работы веществами и деталями. В дальнем углу была небольшая зона отдыха со столом, несколькими креслами и кухонным столиком. Окна выходили на восток, и солнечный свет заливал всю комнату и плясал солнечными зайчиками на потолке и стенах. Первым делом я открыл окна, впуская свежий воздух и аромат молодой зелени, и, вооружившись тряпкой, начал протирать экспериментальные установки, рабочие столы и книжный шкаф. Это было своеобразным ритуалом, без которого рабочий день не мог начаться. После я заварил кофе и чай и убрал в холодильник кувшин с водой.