-Откуда она? — Рихард бросил удивленный взгляд на охранника.

-Не спрашивал. Она твердит что помочь хочет. Ну я и подумал, наверное нужно вам сказать. Вы же искали таких людей, кто видел хоть что-то.

-Кто там, Рихард? — послышался немного раздраженный голос Тилля.

-Девушка, утверждает, что видела похитителя Олли.

-И какого хрена ты ее за дверью держишь? — Тилль тут же подошел к двери, отодвинул Круспе и посмотрел на девушку с надеждой.

-Вы видели того мужчину и сможете нам помочь?

-Я хочью помощь, — повторила девушка. — Я плохо гофорьить по-немецки, но я фидела мушчинья. Он фести Олли в дверь.

-Черт, она что иностранка? — сказал Тилль, и добавил почему-то чуть громче, словно девушка была не иностранкой, а глухой.- Вы иностранка?

-Я плошо понимающь. Я из Польша. Я — Любажа, из Прага. Я приехалья из Прага, шмотреть шоу. И была там. — Она сделала неопределенный жест рукой, пытаясь указать свое место в зале.

-Да проходите же уже, — Тилль отошел от двери, пропуская девушку, но она не поняла и стояла на месте испуганно таращась на вокалиста. — Черт, за что же это все! Проходите! — Тилль снова повысил голос. И как не странно, но она вроде бы поняла.

Немного помявшись на пороге, Любажа, наконец несмело вошла в гримерку, огляделась и потупила взор.

-Садитесь, — Тилль подвинул стул и руками указал на него. Девушка поняла и присела на самый краешек.

-Ты уверен, что она что-нибудь видела, а не просто так пришла? — Рихард уже уселся на диван, по привычке положив ногу на ногу.

-Да я откуда знаю, — Тилль снова разозлился. Он сел напротив девушки, за стол, подпер руками голову. — Что вы видели?

-Я хочью помощь! — в третий раз повторила Любажа.

-О Боже! — Пауль шумно выдохнул.

-Вы понимаете меня? — Тилль старался быть любезным, но выходило это с трудом. Рихард видел, как напряжена спина вокалиста, как он постукивает ногой по полу, он слышал как дрожит его голос.

-Да, — медленно и неуверенно ответила девушка, она затравлено озиралась по сторонам, стараясь не встречаться глазами с мужчинами.

-Хорошо, скажите, что вы видели? — Тилль проговорил это медленно, почти по слогам и Любажа поняла.

-Я фиделья мушчинья. Он был, — она запнулась. — Был… белый. Нет, блондин. Белый и блондин. Фот. Я мочь ефо описать, но плохо знать немецкий. Нужен перефодшик.

-Вы могли бы его нарисовать? — спросил Флаке.

-А? — она удивленно посмотрела на клавишника. — Что делать? Рисофать. Нет. Я плошо рисофать.

-А вы по-английски говорите? — вдруг спросил по-английски Шнайдер. Девушка повернулась на звук его голоса и счастливо заулыбалась.

-О, да. Я много лучше знаю английский. Лучше чем немецкий. Я учила английский в школе и могу на нем не плохо говорить.

Шнайдер тоже улыбнулся, только улыбка эта вышла какой-то натянутой, и совсем не радостной.

-Значит вы сможете рассказать нам о том мужчине? — Рихард поднялся с кресла и подошел к девушке почти вплотную.

Он тоже перешел на английский язык. Теперь он смог разглядеть ее получше. Она не была красавицей, но чем дольше он смотрел на нее тем больше она ему нравилась. Ее скованность постепенно ушла, она уже свободно сидела на стуле и не прятала глаза.

-Да, конечно. Я была на шоу. Хотела стоять ближе к сцене, но не смогла. Там столько народу. И я стояла сзади. Лодка и Олли Ридель, они плыли, — ее английское произношение не было совершенным, но вполне можно было различать слова.

Пауль ухмыльнулся, но промолчал. Любажа лишь бросила на него короткий взгляд и продолжила.

-Потом был, — она замялась, покручивая в воздухе пальцами, подбирая нужное слово. — Бум.

-Взрыв, — помог Шнайдер.

-Я не знаю что вы сказали, не знаю этого слова. Бум, огонь, понятно?

-Да, да, продолжайте, — поторопил ее Тилль.

-Но я не стала смотреть на это. Я увидела что лодка упадет и мне станет больно. Это было так близко.

-Это все понятно, давайте все же про мужчину, — Тилль снова поторопил ее.

-Да, мужчина… Он был в такой одежде. Не знаю этого слова.

-В форме? — предположил Рихард

-Я не знаю слова, — она уже говорила уверенно и сухо. — Черная одежда и кепка, тоже черная. Я видела, что он блондин. Волосы длинные.

-Вот так? — Тилль показал руками длину волос где-то до плеч.

-Нет, — улыбнулась Любажа, и указала на Шнайдера. — Как у него.

Шнайдер невольно поежился, когда все повернулись к нему.

-Я не блондин, — Сказал барабанщик, сам не понимая зачем он это произнес, ведь никто его не обвинял.

-У полиции есть такая вещь, там можно сделать рисунок преступника, не знаю как это называется, — Рихард отошел от девушки и снова уселся на стул.

-Отличная идея, — поддержал Шнайдер. — Полиция скоро будет.

-Не сейчас, мне очень нужно идти. Я живу в одном с вами отеле и думаю что найду вас вечером. Или сразу пойду в полицию. Вот, — она протянула Тиллю какой-то листок. Вокалист неуверенно посмотрел на нее, но листок все же взял.

-Что там? — спросил он

-Мой телефон, если нужно. Я ухожу, до свидания, — она поднялась и пошла к выходу.

Никто ничего не сказал, никто не остановил ее. Прошло несколько минут, но в гримерке по-прежнему было тихо. Наконец Пауль шумно выдохнул и сказал:

-А мне кажется что она врет. Очередная поклонница, нашла повод увидеться с нами.

-Не знаю, мне она вообще странной показалась. Только о полиции заговорили и тут же убежала. Акцент этот нелепый. Имя какое-то дурацкое, — Шнайдер посмотрел на Рихарда, словно ища поддержки.

-Акцент, это нормально, — сказал Рихард. — А вот полиции она испугалась, это и правда странно. Может…

Но он не закончил, дверь распахнулась и в гримерку по-хозяйски вошли два полицейских.

-Инспектор Ральф Брингер, — представился один из них.

***

Все тело страшно ныло, саднило разбитое лицо, глаз уже заплыл, колено распухло, но все это было мелочью по сравнению с тем, что его заперли в какой-то камере и ко всему прочему угрожали расправой над его семьей. Олли сидел на низком деревянном лежаке в углу и напряженно думал. Но мысли, обычно такие стройные и плавные, сейчас словно принадлежали кому-то другому. Ничего путного в голову не приходило. Волнами накатывали жуткие воспоминания. Бесконечный коридор, дикая гонка, удары сыпавшиеся один за одним, потом дверь и свет за ней и надежда. Но за дверью лишь еще одна комната, а там снова дверь и выход. Перед тем как выйти на улицу похититель заставил его переодеться. Из какого-то пакета, стоявшего тут же в этой комнате (подготовился заранее, мерзавец), он извлек бесформенный балахон и спортивные брюки не первой свежести. Олли не сопротивлялся, молча и быстро скинул концертный костюм и облачился в этот новый и неприятный, понимая зачем это нужно, в своей одежде, он мог бы привлечь излишнее внимание.