— Я говорила тебе, твоя вера сильна — это правда. Я говорила тебе, чтобы ты покаялся — ты сделал это. Но я не сказала тебе, что, прежде чем сражаться с врагами вокруг тебя, тебе нужно победить своих личных демонов, и теперь я говорю. О, многоликий Рихард, ты слаб, потому что сам не знаешь себя.

Она снова отвернулась от них и медленно пошла по дороге.

— Куда ты уходишь? — тихо сказал Шнайдер.

— Есть грешные души, которым я должна помочь. Здесь, несколько минут назад, умер человек, и его душа ищет спасения. А вы должны помочь мне, так идите. Ягуара больше нет, Бог усмирил зверя, и ваш путь свободен. Но знайте, что у вас только один путь, ибо другие — дорога в ад.

***

Через час они добрались до аэродрома. В темноте было очень сложно ориентироваться, и они долго бродили кругами, несколько раз возвращаясь на трассу. Рихард молчал, погружённый в собственные мысли, Шнайдер пытался его разговорить, но у него ничего не получилось. Кристоф очень замёрз и старался идти побыстрее, чтобы согреться, но Рихард всё время отставал, и Шнайдеру приходилось возвращаться и подгонять его. Наконец, Шнайдер увидел, что деревья редеют, и вскоре они вышли к аэродрому. Рихард остановился и всмотрелся в темноту. Аэродром не был освещён: ни фонарей вокруг, ни сигнальных огней на посадочных полосах, казалось, что здесь уже много лет не приземлялся ни один самолет. Только одиноко светилось маленькое окошко домика диспетчерской.

— Пойдём быстрее, Рихард, умоляю тебя, я замёрз ужасно, — Шнайдер обхватил себя руками.

— Подожди, мне не нравится этот аэродром. Где огни? Как здесь самолеты садятся ночью?

— Не знаю я, может, он не работает по ночам.

— Шнайдер, что за бред. Аэродром не может не работать по ночам. Я за свою жизнь видел сотни аэродромов и никогда, я уверяю тебя, никогда не видел, чтобы они закрывались на ночь. Это же не продуктовый магазин.

— И что? Может, у них сегодня нет полётов.

— Я с утра сюда прилетел, если помнишь.

— Помню, — Шнайдер растирал руками озябшие плечи.

— Ты говорил, что в записке пилот писал, что он возил наркотики из Нью-Йорка в Лиму, может, этот аэропорт существует только для этих целей. Бандитское логово? Логово зверя? И мы пришли сюда сами.

— Да мне уже всё равно, пускай там хоть все бандиты Южной Америки соберутся, я сейчас околею от холода. Ты что, совсем не замёрз?

— Замёрз, но это не так важно. Нам нужно решить, что делать дальше. Не можем мы вот просто так без всякого плана ломиться в этот дом.

— Какого плана, Рихард?! Я умоляю тебя, идём уже.

— Шнайдер, нас там пристрелят, если мы скажем лишнее. Надо решить, чего будем говорить, — Рихард посмотрел на Шнайдера. — Хочешь, я тебе отдам свою футболку?

— Да не нужна мне твоя футболка, мне нужно срочно выпить горячего чая, сесть в такси и поехать домой.

— У нас только один путь, — тихо сказал Рихард и посмотрел на дорогу. — Всё остальное — дорога в ад.

— Да хоть бы и в ад, если там тепло. Идём уже, скажем, заблудились в лесу, поломалась машина, попросим вызвать нам такси.

Но Рихард не торопился, он, казалось, полностью ушёл в себя.

— Что она имела ввиду, когда говорила про моих демонов? — тихо спросил он, не поворачиваясь к Шнайдеру.

— Рихард, — Шнайдер уже почти кричал, — мне реально холодно, идём быстрее. Какие демоны? Я вообще не понимаю половину из того, что она говорит.

— Но, подожди. А если этот путь неправильный? Если, прежде чем идти туда, — он указал рукой на освещённое окно, — мне нужно сделать что-то важное, что-то такое, о чём я сам не догадываюсь? Убить этого демона.

— Нет, я больше не могу. Ты меня убиваешь, а не демона. Я ухожу, а ты как хочешь, — Шнайдер обошёл Круспе и быстро пошёл по дороге. Рихард обернулся, с тоской посмотрел на густые деревья позади, которые в темноте казались чёрной непроходимой стеной, и пошёл вслед за другом.

Мерзкие запахи никуда не делись, чем ближе они подходили к проволочному ограждению, тем сильнее и невыносимей они становились.

— Чем тут воняет? — сказал Шнайдер, закрывая нос рукой.

— С утра то же самое было, но сейчас, кажется, усилилось, — Рихард тоже прикрыл нос ладонью.

— Как будто кто-то умер и разлагается, а это пытаются замаскировать, — предположил Шнайдер.

— А может, так и есть? — сказал Рихард и снова остановился.

Шнайдер продолжал упрямо идти.

— Шнай, может, не нужно, здесь что-то нечисто.

Барабанщик обернулся:

— Да здесь всё нечисто, вся страна такая, на каждом шагу что-то да случается. Если нас там убьют, это будет не самым плохим исходом. Я пойду туда, и мне наплевать на этот запах.

— Хорошо, идём.

В домике горел свет, и тихо играла музыка. Окно, как и утром, было приоткрыто, и Рихард почувствовал запах жареного мяса. Они не ели с самого утра, и рот его наполнился слюной, несмотря на то, что этот приятный запах перемешивался с невыносимой вонью самого аэродрома. Шнайдер подошёл к двери и громко постучал. Рихард вздрогнул и отошёл на пару шагов. Никто не отозвался, тогда Шнайдер стал колотить в дверь кулаками и кричать:

— Эй, есть кто дома?! Помогите нам, мы заблудились, на нас напал ягуар, пожалуйста, откройте!

Через несколько секунд Рихард увидел, как шторка на окне отодвинулась, и за ней показалось сморщенное старческое лицо, а уже через минуту дверь открылась. На пороге стоял сутулый седой старик с всклокоченными волосами и огромной бородавкой на мясистом красном носу, он недоверчиво смотрел на них. Его лицо было похоже на высушенное яблоко, и Рихард даже побоялся предполагать, сколько ему может быть лет.

— Чего вам надо? — на удивление у старика оказался чистый и приятный голос. Он говорил на английском с сильным акцентом.

— Мы заблудились в лесу, — повторил Шнайдер историю, которая частично была правдой. — У нас машина поломалась на дороге, и мы пошли в лес и заблудились.

— А на черта вы пошли в лес? — старик не доверял им.

Шнайдер растерялся, не зная, что ответить. Рихард выступил вперёд и сказал:

— Да там ягуар был, мы от него убегали, он у него футболку стащил. Нам холодно, и мы хотим убраться отсюда побыстрее. Не могли бы вы вызвать нам такси, мы заплатим, — он полез в карман и достал оттуда смятую бумажку, даже не посмотрев, сколько там, он протянул её старику. Тот поглядел на Шнайдера, потом перевёл взгляд на Рихарда и отошёл от двери.

— Да не надо мне ваших денег, проходите.

Шнайдер тут же зашёл внутрь, Рихард ещё пару секунд помялся на пороге, но потом тоже вошёл.

Они оказались в небольшой убого обставленной гостиной. Посредине стоял низкий столик, на нём лежала раскрытая газета. В углу на двух поставленных друг на друга деревянных ящиках стоял старый маленький телевизор. Ни кресла, ни дивана в комнате не было, лишь один низкий табурет, на котором сейчас стояла металлическая тарелка с аппетитным, хорошо прожаренным куском мяса. Шнайдер сглотнул и с трудом заставил себя отвернуться. Старик закрыл дверь и вернулся в гостиную.

— Так вы говорите, на дороге был ягуар? — спросил он и, взяв тарелку в руки, переставил её на низкий столик. Шнайдер упорно старался не смотреть на мясо.

— Да, не на дороге, он вышел из леса и кинулся на нас.

Старик сощурился:

— И как же вы убежали?

— Он взял мою футболку и утащил её, а мы убежали в другую сторону.

— Как взял? Прямо стянул с тебя?

— Нет, я её в руках держал. Долго рассказывать: она мокрая была, и я её снял. Да это всё не важно, вызовите нам, пожалуйста, такси.

— Такси сюда не поедет, вам надо на дорогу вернуться и машину там ловить.

— Ну, пожалуйста, мы не можем опять идти, там страшно и холодно. Может, у вас есть машина, и вы нас подвезёте? — Шнайдер повернулся к Рихарду и увидел, что тот, не отрываясь, смотрит на небольшую дверь напротив входа. Его словно не волновал весь разговор, его, казалось, вообще ничего не волновало, кроме этой маленькой деревянной двери в другую комнату.