— Ты как агент по продаже недвижимости, — перебил его Тилль, — давай ближе к делу. Из-за чего вы поругались?

— Она вернулась с бутылкой вина, предложила мне выпить, но я на машине приехал, за рулём, и отказался. Она тогда одна выпила и полезла ко мне, а я не захотел.

— Полезла в смысле секса? — Тилль допил вторую бутылку и аккуратно поставил её рядом с первой.

— А в каком ещё? Секса, конечно. Она сбросила этот халатик, уселась мне на колени.

— А что ты не захотел?

— Я что, должен всегда и всех хотеть? Тилль, я же тебе говорю, она мне не нравилась совсем. Да и я не собирался, опешил как-то. Отстранил её, а она, видимо, пьяна уже была и упала.

— Как упала, куда?

— На пол; я на диване сидел, она назад и упала, прямо на пол, ещё при падении задела столик этот стеклянный, благовония упали, бутылки, вино разлилось, на шкуру белую. Она, когда поднялась, совсем озверела. Я извинялся, говорил, что случайно вышло, а она всё равно. «Ты меня ударить хотел», — кричала, сволочью называла, педерастом. Я тоже психанул, тоже что-то кричал, выскочил из квартиры на площадку, она мне вслед швырнула стаканом. Ну, короче, ты понял. Я много глупостей ей наговорил и гадостей. Угрожал ей, что карьера её окончена, — Круспе открыл ещё одну бутылку и протянул Тиллю. Тот поднялся с табурета, взял бутылку и сел напротив Рихарда на стул. — Что ей не жить в Берлине, что я не тот человек, с которым можно играть в такие игры. Стыдно сейчас даже, как петух на заборе. Ну, консьержка, всё это, конечно, слышала. У Ангелы квартира на втором этаже, консьержка не могла бы не слышать. А потом я ушёл и больше я её не видел. Но в полиции мне сказали, что минут через десять она выбежала за мной из подъезда. Но я уже, конечно, уехал.

— Она одна здесь жила?

— Да, вроде бы, да. У неё мать где-то в Австрии, отец был из Берлина, но его, как я понял, убили, давно ещё. Она в его квартире и жила. А что?

— Ничего, просто так. А вообще, как ты думаешь, в газетах это будет?

— Думаю, будет, к чему ты?

— Я не хочу, чтобы ребята об этом знали. А в особенности Оливер и Флака. Но если в газетах напишут, то уже ничего не сделать.

— Я не думаю, что в газетах моё имя появится. Я даже уверен, что его там не будет. Я же тебе говорю, у меня адвокат ушлый, он всё уладил.

Думаю, дальше моего подъезда это не уйдёт.

— Очень хорошо, — Тилль поднялся и стал ходить взад-вперёд по кухне. — Мне нужно идти, ты уж извини. Давай договоримся никому ничего не рассказывать. Хорошо?

— Так это всё же женщина?

— Какая женщина? — Тилль поставил недопитую бутылку на стол.

— Куда ты идёшь? К женщине?

— Не важно, мы с тобой договорились?

— Я не уверен, что это хорошая идея. Если это всё же маньяк, то ребята должны знать. Они должны быть очень осторожными, их необходимо предупредить.

— Кроме твоих предчувствий у нас нет ничего, что связывало бы эту историю с той. К тому же, как я уже говорил, тот маньяк давно гниёт в могиле, и если ты вдруг не уверовал в зомби, то тебе нечего бояться.

— Может, ты и прав, — Рихард поднялся. — Хорошо, договорились, будем молчать. Давай провожу.

Тилль вышел в коридор и прошёл в прихожую, надел ботинки, ветровку.

— А как ты поедешь-то? Ты же выпил. Давай я тебе такси вызову.

Тилль лишь улыбнулся и открыл дверь.

— Тилль?!

— Не нужно ничего, я разберусь.

— Смотри сам, давай до завтра, увидимся в студии.

— Пока.

Тилль пошёл к лифту, на ходу доставая мобильный. Было в нём что-то такое странное, словно он скрывал какую-то тайну, эти недомолвки, улыбки. Рихард пожал плечами и закрыл дверь. Было немного обидно, он считал, что у Тилля не должно быть секретов от него, но, видимо, он ошибался. Вернувшись на кухню, он съел ещё кусок остывшей уже пиццы, допил своё пиво и собрался идти спать, как вспомнил о машине Тилля, припаркованной перед его подъездом.

— Какого чёрта нужно было пьяным за руль садиться? — тихо сказал Рихард и выглянул в окно. Машина Тилля по-прежнему стояла на другой стороне улицы, самого вокалиста не было видно.

— Чёрт, — выругался Круспе, почему-то сразу же вспомнилось похищение Риделя. Он взял телефон и набрал Линдеманна, тот ответил с третьего гудка.

— Что ещё? — он был раздражён.

— С тобой всё в порядке? Твоя машина, она стоит напротив моего подъезда.

— Я знаю, Рихард, я уехал на такси. Машину заберу завтра с утра. Я занят, не могу говорить, — и Тилль отключился.

— Можно подумать, я позвонил ему, спросить который час, занят он, — Рихард положил телефон на стол, погасил свет и ушёл в спальню. Он был раздосадован и мечтал побыстрее забыться сном, сегодняшний день был, пожалуй, одним из самых неприятных за последний год.

========== Глава третья. Болтливый гитарист. ==========

Ещё подходя к двери, Рихард слышал голос Лоренца. Флака говорил громко и взволнованно. Рихард на пару секунд задержался перед дверью, глубоко вздохнул и вошёл в студию.

Шнайдер сидел на низком диванчике, рядом с Флакой и рассеяно крутил в пальцах барабанные палочки. Тилль примостился на подлокотнике кресла, в котором развалился Пауль, на лице ритм-гитариста блуждала загадочная улыбка. Ридель, единственный, сидел на своём месте, держа гитару в руках, но он тоже не играл, а лишь поглаживал тонкими пальцами струны. Когда Круспе вошёл в студию, все повернулись к нему, но лишь на секунду, и сразу вернулись к разговору.

— Он не мог меня не видеть, потому что на всей улице кроме меня никого не было больше! — сказал Флака.

Рихард заметил, что клавишник сильно взволнован, у него раскраснелось лицо, и он слишком уж ожесточенно жестикулировал.

— Он мог отвлечься, мало ли на что… Кристиан, это уже паранойя, — сказал Шнайдер и кивнул головой Рихарду.

— Привет, — отозвался Круспе, — а что у вас случилось?

— Меня хотели убить! — воскликнул Флака и сердито посмотрел на Шнайдера.

Рихард на секунду замер и посмотрел на Тилля, но вокалист едва заметным жестом приложил палец к губам.

— Никто его убивать не хотел, — Пауль поднялся с кресла и подошёл к кулеру. — Просто он, когда на дорогу выходит, то по сторонам не смотрит.

Рихард всё ещё смотрел на Тилля, но тот уже отвёл глаза и с дельным интересом разглядывал барабанную установку. Круспе тяжело вздохнул и прошёл вглубь комнаты к своему месту.

— Я смотрел, ну, может, не очень внимательно, но смотрел! — Флака поправил очки и тоже поднялся.

Пауль налил холодной воды, сделал несколько глотков и, выбросив пустой стаканчик в мусорную корзину, вернулся в кресло.

— Я ничего не понял, — Рихард поднял с пола гитару, подключил к усилителю.

— Когда Кристиан ехал сюда, его чуть не сбила машина, — сказал Ридель. — А он решил, что это не случайность, а покушение на убийство, хотя никаких разумных аргументов для этого нет.

— Ни фига себе, — Рихард опять взглянул на Тилля, тот незаметно провёл рукой по губам. — А водитель что?

— Сбежал, — сказал Флака. Он стоял посреди студии и переводил взгляд с одного на другого, словно ища поддержки.

— Да какой-нибудь малолетний наркоман, — Шнайдер, воспользовавшись отсутствием Лоренца, закинул длинные ноги на диван. — Права купленные, нанюхался и не видел ничего. Флака, кому ты нужен, убивать тебя?.. Ты вроде не политик, в выборах не участвуешь.

— Ну, конечно, я никому не нужен. А ты не подумал, что у меня есть некие сбережения, не маленькие, между прочим, квартиры, недвижимость, к тому же завистники ещё могут быть. Рихард, — Лоренц посмотрел на Круспе, — а ты как считаешь, это случайно?

Рихард сглотнул и уже в третий раз посмотрел на Тилля, вокалист нахмурил брови и поглаживал большой ладонью шею.

— Не знаю, — отмахнулся Круспе и перебрал струны. — А кто-нибудь играть собирается?

— Да, собираемся, — Пауль потянулся, — а ты чего опаздываешь?

— Так получилось, — Круспе отставил гитару.

— Ты здоров? — Флака подошёл к Рихарду и внимательно посмотрел на него. — Кошмарно выглядишь.