Он уже хотел спуститься на второй этаж, когда заметил того, кого искал. Мужчина в пёстрой рубашке удалялся от него по торговой галерее, покачиваясь, словно лодка на волнах. В походке мужчины тоже было что-то ненормальное, он переваливался с бока на бок, двигался как сомнамбула. Люди расступались перед ним, словно перед чумным.

Шнайдер побежал следом, но ему преградили дорогу шумные пакистанцы с женами в мусульманских платках, кучей верещащих детей и пахнущие восточным базаром. Они шли к лестнице и никак не хотели уступить дорогу. Когда они, наконец, разминулись, он снова потерял мужчину из виду.

— Чёрт вас подери, — выругался Кристоф себе под нос и тут же увидел пёструю рубашку в стеклянной кабине лифта, неспешно ползущего вниз. Мужчина стоял спиной к нему и переминался с ноги на ногу, словно хотел в туалет.

«Ты точно тут не случайно, никто не приходит в торговый центр, чтобы посидеть на лавке и покататься на лифте», — подумал он и, вернувшись к лестнице, побежал на первый этаж. Люди оборачивались на него.

Когда Шнайдер добрался до нижнего этажа, мужчины и след простыл. Пустая кабина ехала вверх. Охранник у входа покосился на него, но почти сразу отвернулся. С первого этажа можно было либо пойти направо, по торговой галерее, либо выйти на уличную парковку. Шнайдер постоял в нерешительности, а потом выскочил на улицу. В первое мгновение солнце ослепило его, и он закрыл глаза рукой, а когда привык к свету, то смог оглядеться. Мужчина в пёстрой рубашке деловито шёл по направлению к парковке.

— Сбежать решил, сволочь! — сказал он вслух.

— Вы это мне? — пожилая дама остановилась рядом и с негодованием смотрела прямо на него.

— Нет, что вы. Я вслух разговариваю. Простите, что напугал, — поспешно ответил он и попытался дружелюбно улыбнуться.

— Сумасшедший, — пробурчала дама и быстро зашагала прочь.

Мужчина в пёстрой рубашке тем временем остановился напротив старенького Фольксвагена «Жук» небесно-голубого цвета и сейчас рылся в карманах в поисках ключей. Если Шнайдер намеревался его догнать, ему стоило поторопиться. Но Кристоф не мог бросить жену, ничего ей не сказав. Он достал телефон и набрал Регину.

— Шнай, ты где? — она взяла трубку сразу же, по всей видимости, держала телефон в руках.

— Я внизу, на парковке перед торговым центром. Он собирается уезжать, я поеду за ним. Езжай домой на такси.

— Ты с ума сошёл? Я не хочу одна, я боюсь, — в её голосе слышались истеричные нотки, и он мог её понять, но сейчас проследить за мужчиной ему казалось важнее, чем успокаивать жену. Возможно, потом он будет сожалеть об этом.

— Не бойся, такси довезёт тебя до самого подъезда. А дома закрой дверь на ключ и жди моего звонка.

— Ты что серьёзно мне это предлагаешь? — она не кричала, но он слышал, что жена на взводе. — Хочешь бросить тут меня одну?

— Регина, это очень важно. Этот человек может быть опасен.

— Вот именно! — она всё же стала кричать, и он болезненно поморщился. — Опасен, Шнайдер! Он может убить тебя! Ты должен бросить эту затею немедленно и вызывать полицию!

— Он даже не знает, что я слежу за ним, так что у меня фора. Ты должна сейчас просто успокоиться и ехать домой. Слышишь?

Мужчина на парковке уже нашёл ключи и сейчас возился с замком на водительской двери. Шнайдер не сводил с него глаз. Нужно было быстрей добраться до своей машины. Его БМВ стояла близко к входу, и он мог прямо сейчас пойти к ней, но не хотел, чтобы мужчина в пёстрой рубашке заметил его, потому ждал, когда тот сядет за руль.

— Я должна успокоиться? Это ты должен успокоиться, немедленно! — она продолжала кричать в трубку, и он снова разозлился. — Ты поступаешь неразумно, это предательство. Я для тебя ничего не значу, ты всегда выбираешь не мою сторону. Если бы я знала, что ты побежишь за этим мужиком, я бы никогда не…

— Не смей на меня орать! — перебил он её, и она затихла. — Я буду делать то, что считаю нужным. Если ты не в состоянии понять, как это важно, то это не мои проблемы. Разговор окончен!

Он отключился и убрал телефон в карман пиджака. Мужчина в пёстрой рубашке справился с замком и сел за руль. Кристоф быстрым шагом пошёл к своей машине, сел внутрь, завёл двигатель. В зеркальце заднего вида он поглядывал на голубой «Жук». Он намеревался поехать сразу за ним и проследить, где живёт этот подозрительный тип, а дальше… Что делать дальше он не имел никакого понятия, потому решил пока не забивать этим голову и действовать по обстоятельствам.

Шнайдер ждал десять томительных минут, казалось, мужчина не собирается никуда ехать. Кристоф уже хотел было выйти из машины и поговорить с подозрительным типом прямо на парковке, когда увидел, как Фольксваген неуверенно тронулся с места и поехал в сторону главной дороги. Когда машина проезжала мимо него, Шнайдер отвернулся и сделал вид, что роется в бардачке.

Когда он поднялся, то «Жук» уже выезжал с парковки, и Кристоф медленно поехал за ним следом. Солнце отражалось в начищенном хроме заднего бампера «Жука». Кристоф подумал, что немногие выбрали бы себе такую ретро-машину. Нужно быть настоящим фанатом «Жуков», чтобы в современном мире, где все постепенно переходили на гибридные и электромобили, ездить на старушке с механической коробкой и маломощным бензиновым четырёхцилиндровом двигателем. К тому же, так ухаживать за ней, чтобы она выглядела как новенькая.

Шнайдер старался не отставать, но в то же время и не садиться на хвост. Они проехали по Вильгельмштассе мимо дворца Принца Альберта, завернули на Циммерштрассе, повернули на Линденштрассе и доехали до Еврейского музея. Миновали его, пересекли реку и повернули на Блюхерштрассе. По Хазенхайде добрались до Херманнштрассе, а потом вдруг резко развернулись и поехали в обратном направлении. Шнайдер подумал, что мужчина заметил его и заметает следы, и стал держаться подальше, но всё же не прекратил преследование. Через час с лишним они добрались до Меркишес Фиртель, большого спального район в округе Райникендорф в Западном Берлине. Кристоф был тут впервые и с любопытством смотрел по сторонам. Вдруг Жук резко, без поворотника, перестроился в крайний правый ряд и нырнул во двор. Кристоф, рискуя быть замеченным, повторил манёвр и поехал следом.

Они некоторое время кружили по дворам. Наконец «Жук» припарковался на свободное место параллельно тротуару. Шнайдер проехал мимо и, заметив ещё одно свободное место, чуть впереди, встал на него, заглушил двигатель, и стал наблюдать за синей машинкой через зеркало заднего вида. Водитель несколько минут посидел внутри, а потом неуклюже выбрался наружу, запер машину на ключ и пьяной походкой пошёл в сторону панельного девятиэтажного дома, утопающего в буйной зелени.

Шнайдер подождал пару минут и пошёл за ним, опасаясь, как бы мужчина не обернулся и не заметил его. Но Кристоф напрасно волновался. Мужчина не замечал ничего вокруг. Шёл, словно лунатик, не оборачиваясь и не поднимая взгляда от дороги. Добравшись до подъезда, мужчина зашёл внутрь и закрыл за собой дверь. Ударник огляделся, потом быстрыми шагами поднялся по лесенке, потянул дверь на себя, но она оказалась закрыта. Он хотел было выругаться, но тут из подъезда ему навстречу вышла девочка лет десяти, и он смог заскочить внутрь.

К его счастью, консьержа в подъезде не было. Прямо перед ним был лифт. Справа от лифта вверх уходила лестница, почти не освещённая. Шнайдер поднял глаза и посмотрел на кнопки этажей сверху над лифтом. Лампочка горела на седьмом. Шнайдер очень надеялся, что мужчина поехал именно туда. Он не знал, что ему теперь делать: подняться на седьмой этаж и попробовать найти мужчину? Но ведь на этаже будет несколько квартир, и как ему найти нужную? К тому же, стоит ли одному идти в гости к потенциальному маньяку? Не будет ли это самоубийством?

Кто-то сверху вызвал лифт, он с шумом пополз вниз с седьмого, на шестой и остановился на пятом. Было слышно, как открылись двери, потом Шнайдер различил два женских голоса. Лифт медленно ехал вниз, и они становились всё громче и громче. Кристоф запаниковал, огляделся и, поднявшись по лестнице, спрятался на площадке первого этажа. Он почему-то чувствовал себя преступником, посягнувшим на святость чужого жилища. Стоя в темноте, с гулко бьющимся сердцем ударник слушал, как останавливается лифт, из кабины выходят женщины. Одна из них довольно громко сказала: