– Спасибо! – Девочка неожиданно для себя порывисто обнимает его. И торопливо, как будто боялась, чтобы никто не перебил, добавила, – ты очень хороший. Только глаза у тебя почему-то злые. А ты все равно хороший! – Она хватает угощение, и как испуганный зайчонок, убегает к матери.

– Санек, ты уже выспался. Садись за руль. Мне нужно вздремнуть с часок – другой. Потом поменяемся.

– Ага! – Кивает напарник, занимая водительское место. А старшой усаживается рядом. Прикрыв глаза, пытается заснуть. Но не получается. В голове бьётся подраненной чайкой одинокая мысль: «Не узнала! Не мудрено, почти семь лет не виделись, если не больше!».

Автобус продолжает намеченный путь.

– Алеся, а ты что там видела? Что или кто тебя так напугал? – Шепчет мать. Она ещё раз тронула лоб. – Малыш, да ты вся горишь! Девочка кладет шоколадку в сумку. Настроение было напрочь испорчено. Долина чудес, жители, чудеса, всё растворилось вместе с туманом. Мечты улетучились, точно предутренний сон. Во рту пересохло, и очень хотелось спать. Алеся бесцветным голосом отвечает:

– Мамочка, дай, пожалуйста воды.

– Может, компота выпьешь? Тётя Клава сварила свой фирменный, из смородины. Все хвасталась, что знатная смородина уродилась у нее на даче.

– Не хочу компота. Дай, пожалуйста, простой воды!

– Ну, как знаешь! – Мать роется в сумке, достаёт пол-литровую бутылочку. – Бери!

– Спасибо. – Девочка припала к горлышку, и выпила все, до последней капли.

– Так что ты там видела? Что тебя так напугало? – Не отступала Елена.

– Что такого видела? – Задумывается девочка. Серые глаза слегка расширяются от страха. – За стеклом видела огромную старуху в белом плаще. А вместо лица был череп. Мать скептически ухмыляется. И с недоверием качает головой:

– Ну, ты и фантазерка! Девочка сердито хмурится. И обиженно шепчет:

– Мама, ты же знаешь, не люблю врать! Но это правда, видела злую старуху!

– Ладно, Бог с той старухой, моя любимая упрямица! Слава Богу, все обошлось. И мы все живы и здоровы! – Мать целует влажный и слегка липкий от пота лоб дочери. И вздыхает. «Видно, от нашего родового проклятия дочурке далеко не уйти! А, может, это вовсе не проклятие, а еще наше спасение? Спасение видеть на несколько шагов вперед? И знать больше, чем другие, чтоб потом суметь все исправить? А, впрочем, жизнь покажет, проклятие это, спасение или благословление!». – Подумала, засыпая под мерное урчание мотора. Рядом прикорнула малышка. То, что она увидела, утомило. Алеся оставшуюся часть дороги крепко спала.

Глава вторая.

Ночь давно ушла, растворилась в легком предутреннем тумане. А потом и сам этот туман внезапно улетучился. Как будто его вовсе и не бывало. А за мутноватым окном автобуса уже играло, бурлило всеми красками летнее утро. За рулём сидит Александр. Напарник недавно проснулся. Задумчиво смотрит в окно, наблюдает за мелькавшими придорожными знаками. В гул автобусного мотора вплетается легкое жужжание сонной мухи, бьющейся об стекло. «Вот так и я, как эта муха. Бьюсь, по жизни, словно муха об стекло».

– Скоро въезжаем в город. Там поменяемся?

– Как скажешь, Максим. – Напарник внимательно смотрит на бледное, с чёрными кругами под глазами, лицо напарника. – Ты лучше отдохни. У тебя такой видончик, что, можно сказать, краше в гроб кладут.

– Ладно, Санёк. Уговорил. Посижу ещё немного. – Мужчина достаёт с груди серебряный медальон. Щёлкает маленькая крышечка. Он с грустью смотрит на полувыцвевшую фотографию.

– Кто это? – С интересом кивает напарник.

– Да так, ошибка молодости. – Прячет кулон, застёгивает верхнюю пуговицу рубашки. И очень грустно вздыхает. «Не признала! Знать, очень сильно изменился за эти семь лет, что мы в последний раз виделись!». Память отбрасывает в те времена, когда был ещё глупым юнцом. Только недавно взял в руки бритву. Последний школьный бал. Поцелуй. Лёгкий, мимолётный, похожий на ночного мотылька. «Почему она так быстро уехала, не оставив ни телефона, ни адреса? Я готов был с ней разделить всю Вселенную. А она просто вычеркнула меня из записной книжки своей жизни. Нет, я должен обязательно серьёзно поговорить с ней. Обязательно! Может, это судьба даёт последний шанс? Не знаю, жизнь покажет». Мужчина достает сигареты, и пытается закурить, но спички ломаются, даже не вспыхнув. Напарник бросает на колени газовую зажигалку.

– Не мучайся. Возьми, быстрее прикуришь!

– Спасибо, ты настоящий друг! – Максим выбрасывает бесполезную пачку спичек в приоткрытое окно. Задумчиво щёлкает зажигалкой. Вспыхивает голубоватый огонёк. Вдохнув крепкий табачный дым, выпускал тонкую струйку в приоткрытое боковое стекло. Это хоть немного успокоило. Где-то у самой линии горизонта вспыхнули и погасли отраженные от металлических предметов солнечные лучи. «Уже въезжаем в городскую черту? Знать, сейчас едем по промзоне. А там недалеко автостанция! Когда будет выходить, постараюсь перехватить. А там будь, что будет! Мы не в Ираке, не расстреляют». – Максим выбрасывает в окно почти половину сигареты. И привычным жестом надевает черные очки.

Малышка очень крепко спала. Солнечные лучи скользят по щеке, но девочка этого практически не ощущает. Сон плотной, теплой пеленой окутывал всё тело, не пропуская солнечного света. Всё, что вчера произошло, слишком измучило, выпило из тела много сил. Женщина слегка приоткрыла глаза. И, негромко зевнув, лениво потянулась, а потом глянула на часы.

– Ого, да нам пора собираться! Скоро будем на месте. Просыпайся, доченька! Мы почти что приехали. – Она внимательно смотрит на девочку. – Просыпайся, моя любимая, просыпайся, – легонько толкает дочку в теплый бочок. Алеся сердито бурчит, не открывая глаз.

– Отстань, мама! Спать хочу. – Но девочка уже недавно проснулась, просто лежит с закрытыми глазами. Совсем не хочется открыть глаза, хотя чувствует сквозь закрытые веки солнечный свет. Вчерашний день ушёл, забылся, как кошмарный сон. А с ним пропало жуткое видение безобразной старухи. Но мать продолжает настаивать.

– Просыпайся, моя любимая соня, а то заедем далеко, придется возвращаться. А нас бабушка заждалась. И очень волнуется, ждёт. Наверное, пирожков твоих любимых напекла. С яблоками и творогом.

– Ну, мама, хочу еще немного поспать! – Девочка немного приоткрыла глаза и недовольно поморщилась от яркого солнца.

– Ну, ладно, душа моя! Как хочешь. Можешь продолжать дальше дрыхнуть. А мне скоро выходить! Так что, ты сама поедешь, без меня? – Легкая насмешка скользит по тонким губам женщины. – Вот только немного подкрашусь. А там за чемодан, и на выход! А ты поедешь дальше? – Женщина неторопливо достаёт косметичку, извлекает губную помаду и пудреницу. Щелкнув замочком, раскрывает пудреницу и внимательно смотрится в зеркальце. «Немного бледновата, а так все в норме!». – Принимается умело подкрашивать губы. Краем глаза примечает, что дочка подскочила, как, будто её облили ковшом ледяной воды.

– Мама, ну прямо, ты такая серьезная! Прям, пошутить уже с тобой нельзя! Я тут одна не останусь! Ни за какие коврижки! Я только с тобой! – Виновато шепчет девочка, прижимаясь покрепче к матери.

– Хорошо, хорошо! Не толкайся! Возьми из сумочки влажную салфетку. Давай шустрее протирай лицо, нам скоро выходить! И это уже не шутка.

– Угу! – Аленка открывает сумочку, и достаёт пачку влажных салфеток. Замечает золотистую обёртку шоколадной конфеты. – А конфетку можно?

– Бери. Но только одну. – Елена тем временем слегка припудривает носик, покрытый редкими веснушками.

– Спасибо, мамочка! – Девочка зашелестела конфетной обёрткой. – Ух, ты, моя любимая «Белочка»! – Потом вынимает одну влажную салфетку, сосредоточенно протирает лицо и ладошки. Женщина собиралась закрывать пудреницу, как в сумочке недовольно завибрировал, заворчал мобильный телефон. Женщина убирает пудреницу в кожаную косметичку. – Кто бы мог это так трезвонить в такую рань? – Напряжённо роется в сумочке, достаёт мобильный телефон. Это был самый простой, кнопочный. Который в народе ласково прозвали «говорилка». Нажимает на кнопку с зелёной трубочкой.