В этом я кривила душой. На самом деле, мне нравилось петь. Когда никого не было дома, я брала расческу или мельницу с приправами и пела. Воображала, что передо мной микрофон, а кухня или комната – большой зрительный зал, в котором сидят фанаты, ловящие каждое мое слово. Было бы здорово стать по-настоящему известной певицей! Только вот я знаю, что чудес не бывает, и в наше время пробиться на сцену непросто. Так что я не позволяла себе мечтать о подобном.

– Эх, Леська! Я б с твоими данными уже выступала на Евровидении и давала интервью, – размечталась  честолюбивая подружка, – Что  поешь на этот раз?

– Хотела предложить современные песни, но ты же знаешь, Вера Сергеевна поклонница старой доброй классики. Хорошо хоть не заставила петь «Что такое осень».

– Ты ее пела уже в том году, – напомнила моя главная фанатка, – А самое лучшее – это «Солнечный круг».

Снова съела орешек. Хрум. Хрум.

– Не напоминай. В этот раз у Веры Сергеевны было какое-то странное настроение, она отправила мне песню Алсу «Осень – это сны листопада».

– И что с ней не так?

– Да с ней-то все так, не очень сложная. Там есть строчка: «Осень и любовь ходят рядом». Надеюсь, это не слишком для наших чопорных учителей.

– Наверное, классная представила, как красиво ее пропоет симпатичная девчонка, – коварно сказала Ася, – Твой бывший не выдержит: белый топ, песня Алсу…

Я чуть не подавилась фисташкой.

– Мы с Андреем расстались по моей инициативе, вообще-то.

Андрей был нашим одноклассником, считался самым красивым парнем класса и школы. Высокий, обладающий спортивной фигурой, а также чувством юмора и добротой. Он  был капитаном  футбольной команды, а еще умел играть на пианино и занимал первые места в олимпиадах по математике. В общем, не парень, а мечта, таких уже пора заносить в Красную книгу.

Конечно, все были без ума от подобного набора качеств, и засматривались на каштановые короткие волосы, глубокие зеленые глаза и мощные натренированные руки. Ну а когда Андрей улыбался…Что ж, даже самые старые учительницы краснели и смущались, как школьницы. Меня это повальное увлечение не затронуло. Мне было чем заняться: учеба, пение, поездки в другую страну…В общем, не до отношений. По всем законам добра и красоты, именно это во мне Андрея и привлекло. Ну а потом все завертелось…Мы встречались несколько месяцев, этим летом я решила расстаться, потому что чувства угасли. А сейчас я поняла, что их и не было вовсе, тех чувств. Андрей тогда на удивление спокойно это принял, но не знаю, как мы встретимся в первый учебный день. При мысли об этом меня передернуло.

– Ох, Олеся, – тоскливо протянула Ася, – Ты красивая, умная, веселая. Умеешь петь, катаешься в Хельсинки как к себе домой. От тебя без ума самый красивый парень в школе, а еще симпатичный швед тоже проявляет внимание! И что тебе все не так?

– Да все так, так, – заверила я ее, – Свет клином на Андрее или Ларсе не сошелся. Вообще не вижу смысла в отношениях. Если и встречаться, то с тем, кто тебе точно нравится. И в ком ты уверен. Тот, с кем это будет по-настоящему и серьезно. Зачем размениваться на мелочи?

– Заговорила прямо как Стефания…Интересно, а в чем она пойдет?

Стефания – наша общая подруга, мы дружим все вместе с начальной школы. Нам привычнее обращаться к ней Стеф или Стефани. Только не Степанида или Стеша. А то некоторые умники и так обращаются.

– Позвони ей, – предложила я. Фисташек больше не осталось, я медленно гоняла крошки по дну тарелки.

– Точно! Стефи я еще не звонила! – осенило Асю, – Тем более, она в такое время еще не спит!

Я довольно улыбнулась, и тут же услышала, как в мою комнату снова стучит мама:

– Олеся!

– Ой, Аська, все! На меня уже орут.

– Да, давай, до завтра!

– Пока.

Мы закончили разговаривать. Телефон почти разрядился, я поставила его на зарядку. Он довольно мигнул мне красным индикатором.

Расстелив постель, я взяла тарелку и унесла ее на кухню. Мама как раз сидела за столом и ела йогурт.

Нам все говорят, что мы с мамой похожи. Обе невысокого роста, у нас одинаковая форма лица – почти круглое, но скулы острые, отчетливо выраженные. Обе кареглазые, и у нас одна и та же походка. Однако у мамы волосы черные и кудрявые, густые, она собирает их в затейливые пучки, иногда для которых в ход идут карандаши с рабочего стола. Мне тоже нравится собирать волосы в пучок, только в более аккуратный. Я шатенка с золотыми переливами волос на солнце, выглядит это красиво, поэтому никогда не думала о том, чтобы перекрашиваться.

По фигурам мы тоже разные – мама худощавая и маленькая, я же не худая, но и не толстая, среднее нечто. Мама часто кутается в большие кардиганы крупной вязки, обязательно – с этническими мотивами. А еще она носит квадратные очки в красной оправе. Эта женщина выглядит невероятно стильно по сравнению с другими мамами нашего класса, и это еще один повод ею гордиться. Я не такая заметная, в одежде предпочитаю более сдержанные оттенки и фасоны, ближе к классике. Мне нравится женственный стиль и платья, хотя когда никто не видит, я надеваю любимые худи и напоминаю самой себе спортсменку из массовки американского фильма.

– Долго вы болтали с Асей, – мама отставила йогурт в сторону.

– Ты же знаешь ее – она всегда так много говорит, – хмыкнула я, ополаскивая тарелку – Да и мы давно не общались.

– Ну, ничего, у вас весь учебный год впереди, – заверила мама, поправляя пышную копну иссиня-черных волос, – Как себя чувствуешь?

– Нормально, – я пожала плечами, – Неохота в школу. Кажется, она никогда не закончится.

– ЕГЭ еще не скоро, последний беззаботный год. Уверена, он пройдет у тебя отлично!

– Надеюсь на это, – я криво улыбнулась, – Пойду в душ и спать.

Мама кивнула, массируя голову кончиками пальцев. Очки лежали рядом на столике, глаза были закрыты.

– Все нормально?

Она потерла виски, несколько раз моргнув:

– Да, Лесечка. Спать хочу. Так что долго не мойся.

– Договорились, – хмыкнула я.

Хорошо все-таки, когда в доме лишь две женщины, ванна только в нашем распоряжении! Сегодня придется обойтись без привычной спа-программы с морской солью. Нежась под горячей водой из душа, я тихо напевала строчки песни, стараясь не забыть слова. Волнение лишнее, я все помню. Да и это обычное школьное выступление, не первый раз я пою на первое сентября. Надеюсь, завтра все пройдет в лучшем виде!

Вернувшись в комнату, я приоткрыла окно, впуская последние ускользающие дуновения августовского ветерка. Подо мной были верхушки деревьев, закрывавшие ярко-красные качели с желтыми облупившимися столбами. Карусель с четырьмя стульчиками издавала редкий протяжный скрип,  ему отвечал шелест листьев.

Небо уже было темным и мрачным, лишь несколько звездочек подмигивали мне из далекого космоса. Я читала, что зачастую мы видим сияние уже погасших звезд – до нас их свет доходит с опозданием.

Постояв так еще пару секунд, с надеждой вглядываясь в бесконечность над головой, я повернула оконную ручку и отправилась в постель.

 Надеюсь, я не просплю торжественную линейку и свое выступление!

Утром пришлось встать пораньше – умыться, накраситься, переодеться, сделать на голове сносную прическу. Последнее у меня не получалось – руки дрожали, пряди норовили выскользнуть из пальцев. Вся комната пропахла лаком для волос и моим волнением. И почему, когда остаешься дома, твои локоны лежат как надо, а стоит собраться выходить – и на голове у тебя черт-те что?

В итоге мне удалось сделать аккуратный пучок. И все равно, я продолжала критически рассматривать себя в зеркале, поворачиваясь то одним боком, то другим. С этой прической и в белом топе с брюками я отчего-то напоминала самой себе певицу из далекого прошлого. Виной этому был мой уставший взгляд – словно я прожила не шестнадцать лет, а гораздо больше. Я провела пальцами по щекам, повертела головой. Выгляжу симпатично для той, кто отправляется на каторгу под невинным названием «школа».