Сделав заказ, я осмотрелась.

Ресторан занимал весь этаж, был изящно украшен.  На стенах поклеены бархатистые обои изумрудного цвета. Между окон выступали светильники в виде факелов. Пол и потолок в тон стенам. Невысокие, но длинные оконные проемы прикрывались толстыми занавесками.

Стол и стулья были массивные, вырезанные из дерева. Стол покрывала белая скатерть с изумрудной бахромой по краям. На стульях надеты темно-зеленые чехлы.

Кроме банкетного зала на этой палубе ничего не было. Кухня, как я поняла, располагалась ниже. А, если подняться по лесенке, попадешь на открытую танцплощадку. С нее же осуществлялась посадка – высадка пассажиров.

Мы сидели за одним длинным столом. Я была во главе. Справа от меня расположилась Мила и мои одногруппницы, а слева – Кристина, Юля и коллеги с работы.

Гости весело переговаривались. То и дело звучали тосты, байки и шутки. Мы пили, звонко чокаясь бокалами. Время летело незаметно. Потихоньку гости начали покидать стол и перемещаться на открытую площадку с танцполом.

Я тоже решила потанцевать и поднялась наверх. С этой палубы открывался чудесный вид на вечерний город. Прекрасные архитектурные шедевры склонялись над рекой. Их освещали тысячи лампочек.

Пока я наблюдала за подругами, меня пастила идея – разбавить наш женский коллектив мужчинами. Еды и выпивки хватит на всех. Обсудив это с Милой и капитаном, я получила разрешение.

Взяв микрофон, объявила, что примерно через час будет стоянка на канале Грибоедова, поэтому кто хочет, могут позвать своих молодых людей или друзей. Все радостно завизжали.

С Невы дул прохладный майский ветерок и гости замерзли. Мила пригласила всех вернуться к столу.  Спустя некоторое время и дюжину тостов, мы пели в караоке в банкетном зале.

Катер начал причаливать к берегу. Девчонки вскочили со своих мест и направились встречать друзей. Я замыкала шествие. На берегу стояла группа молодцов, и мы весело засвистели. Когда судно пришвартовалось, матрос быстро опустил трап и объявил, что на посадку всего несколько минут. Ребята спешно перешли с берега на борт и катер отчалил.

Находя знакомые лица, молодые люди разбредались к своим подругам. Никого, не ожидая, я повернулась спиной ко всем, устремив взгляд в сумерки. Зайчики от фонарей прыгали на волнующейся поверхности воды.

Мое уединение прервал низкий приятный и очень знакомый голос.

– Здравствуй, Оля, – я вздрогнула от неожиданности и повернулась. Передо мной стоял Глеб. Мои колени подогнулись. Я качнулась и схватилась за борт.

– Привет, – почти шепотом проговорила я.

– Выпьешь со мной? – в руках у Глеба два бокала с вином. Один он протянул мне.

Я оглянулась, боясь, что нас заметят. Глаза искали Милу. Позже я подойду к ней и спрошу, что все это значит.

– С удовольствием выпью с тобой, – сказала я и улыбнулась в ответ.

Передав мне бокал, Глеб повернулся к воде, оперся руками о борт и отпил несколько глотков. Его лицо было напряжено. Я не могла отвести взгляд. Глеб хмуро посмотрел и звякнул своим бокалом о мой:

– За тебя.

– За тебя, – ответила я.

Мы смотрели на проплывающий мимо город и молчали. За спиной слышались крики и смех, гости веселились. Я размышляла об этой неловкой ситуации и уверяла себя, что та ночь никогда не повторится. Глеб придвинулся и коснулся моего запястья:

– Милая, можно я тобой потанцевать?

Ну, зачем он так говорит со мной, досадовала я. Тембр Глеба вызывал у меня мурашки.

Я согласилась на танец.

Открытая палуба оказалась пустой. Сильно похолодало, и гости, вероятно, пошли отогреваться спиртным в ресторан. Мы остались наедине.

Я, прищурившись, взглянула на Глеба. Кажется, он ждал этого момента. Быстрая музыка давно отыграла, из колонок звучало медленное красивое произведение. Глеб одной рукой притянул меня за талию к себе, а второй взял мою руку. Мы медленно двигались по кругу. Катер приятно покачивало, от чего танец не был однообразным. Глеб обнял меня сильнее, сопротивляться не хотелось. К тому же нас никто не видит.

– Я думаю о тебе каждый день с того момента…, – его голос дрожал.

– Глеб, – простонала я, – я же выхожу замуж. Это мой девичник. Зачем?

– Олечка, пойми, я не могу без тебя. Будь со мной… пожалуйста.

– Но я не могу.

– Не можешь или не хочешь? – я промолчала, и он продолжил, – ты любишь  его?

– Да, – выпалила я, понимая, какую боль причиняют ему эти слова.

– А меня? – неожиданно спросил Глеб. Сердце защемило. Что бы я сейчас не ответила – кому-то страдать. Но врать не хотелось. И мне нужно поделиться с кем-то своими новыми чувствами.

– Да, – тихо прошептала я.

Глеб больше ничего  не спрашивал. Он лишь крепче обнял меня. Я уткнулась лицом в его плечо, и мы продолжили медленно танцевать.

Приближался конец поездки. Гости, веселые и пьяные, то и дело подходили ко мне с поздравлениями. Глеб замешался в толпе.

Корабль пришвартовался, и все потихоньку начали разбредаться.

Идя по отдельности, чтобы не вызвать подозрения, мы с Глебом зашли в темную арку. Сумрак переулка скрыл нас от остальных. Глеб прижал меня к стене и горячо поцеловал. Мне не хотелось, чтобы он останавливался, но я понимала, что никакого продолжения быть не может. Слезы потекли по щекам. Заметив это, Глеб отпрянул:

– Все в порядке?

Я всхлипывала и говорить не могла.

Обняв меня за плечи, Глеб направился к выходу на набережную и потянул за собой. Мы остановились и огляделись. Кажется, все гости разошлись.

– Прогуляемся? – спросил он.

Я кивнула, роняя слезы, и мы зашагали по гранитной дорожке.

Расстроенная я не сразу заметила вибрацию своего телефона. Мы остановились у Банковского моста. Высветился незнакомый номер. Я удивленно всматривалась в цифры. Говорить не хотелось, но я нажала кнопку ответа.

– Алло? – хрипло спросила я.

– Ольга? – Послышался женский голос.

– Да, с кем я говорю?

– Ольга, здравствуйте. Мы с вами не знакомы, но я знаю Филиппа. Он работал у меня дома несколько месяцев. Должно быть Вы в курсе. – Она выждала паузу и, не получив ответа, продолжила, – Так вот, он оказался очень талантливым и трудолюбивым, и я бы хотела продолжить с ним сотрудничество, вы понимаете?

– Вы хотите, чтобы он еще нарисовал для Вас картин?

– Что? Ах да, картины. Значит вы не в курсе, ну что же пора бы Вам знать, – ее слова мне казались совершенно бессмысленными.

Заметив мою встревоженность, Глеб взял меня за руку.

– О чем вы говорите? – Не вытерпела я.

– Ольга, Филипп не просто рисовал картины. Он выполнял особые поручения, за что был хорошо вознагражден. Если я не ошибаюсь, Вы сейчас ездите на новом автомобиле? – я оторопела, а она продолжила. – Мне бы хотелось, чтобы он периодически работал у меня.

Пауза.

– Ну же, Ольга, – произнесла заказчица, в ее голосе слышалась издевка, – Филипп выполнял работу сексуального характера, и я посчитала, что Вы как его невеста должны об этом знать. Вероятно, Вы подозревали его и при этом ничего не предприняли. Поэтому я решила, что может это устраивает Вас, и мы могли бы договориться с Вами напрямую. Ольга Вы меня слышите? Так вот…

Я остолбенела. Дыхание перехватило. Я не могла ничего ответить. А, вот, звонившая все говорила и говорила. Кажется, она хотела составить расписание на Фила. Я ничего не понимала. Отказывалась понимать. Тошнота подступала. Не в силах больше слышать этот бред, я отключила трубку, оборвав ее речь на половине фразы.

Слезы вновь потекли из глаз. Я вжалась в плечо Глеба и зарыдала. Сотрясаясь всем телом, я всхлипывала и охала, подкатила настоящая истерика.

Глеб ничего у меня не спрашивал, а просто был рядом и поддерживал. Вероятно, он слышал наш разговор, стоя неподалеку.

Эмоции бурлили во мне. Гнев, ярость, обида.

Я высвободилась из объятий Глеба, и мы зашагали вдоль канала. Мы тащились бесцельно вперед. Глеб приобнял меня за плечи и пытался отвлечь непринужденными шуточками. Наконец, я остановилась и осмотрелась. Мы ушли далеко от причала, и я попросила Глеба проводить меня обратно, до машины. Он предложил вызвать такси, но я отказалась.