– Ах, как это любезно с вашей стороны, что ж, при случае, мы, конечно, воспользуемся вашим предложением.
Василина легонько помахала ручкой, и мужики за ее спиной расслабились и перестали вертеть взглядами дырки в моем теле. Ну и я, соответственно, тоже перестал делать своим взглядом из них решето и мирно переключился на блины, тем более, что это занятие мне нравилось значительно больше.
– А не подскажете ли, очаровательная Василина, какому событию должны мы с Иваном быть благодарны, что нам довелось познакомиться с вами и вашим несравненным искусством изготовления столь великолепных блинов?
– А вы льстец, Ферро Понт, хотя и не скрою, что приятный льстец. А событие обычное, хоть и нечастое, но постоянное. Раз в сто лет проводится испытание и выбираются те, кто сможет пройти из этого места обитания в другое место обитания, ну а там, в новом то месте, уже как кому повезет. Да вот, смотрите сами, сейчас как раз начинается очередное испытание.
Василина показала на вершину Дыроватого Камня, и мы с Ферапонтом повернулись к скале. В сквозном отверстии появился какой-то человек, вылез на карниз и замер, подняв руки над головой. Следом за ним вылез второй. Оба оказались связаны между собой веревкой, закрепленной у них на поясах. Первый шевелил в воздухе руками, шевелил, шевелил, да вдруг замер и подпрыгнул вверх. Подпрыгнул и прямо завис в воздухе на секунду, а может на две. Не успел я удивиться, как он рухнул вниз, а следом за ним с криком ухнул с карниза и привязанный к нему второй испытуемый.
– Вот, блин! – я вскочил с чурбака. Надо было бы побежать, поглядеть, может можно еще чем-нибудь помочь, хотя я ясно понимал, что помочь там уже ничем нельзя. Это ж двадцать саженей, а внизу острые камни.
– Да ничего им не сделается, там внизу нынче сетку натянули, – спокойно прояснила ситуацию Василина, – и вот тебе Ваня, твой блин, коли ты так просишь.
И на мою тарелку упал горячий блин.
– А раньше, говорят, никаких сеток не было, поэтому и проходили многие. А сейчас один за другим падают. Вместо того, чтобы вверх ползти, они все стараются вниз оборваться, никакого желания попасть в дведевятое царство в них нету, симулянты какие-то.
– Куда попасть, в какое такое царство? – глупо переспросил я.
– В дведевятое, – как то хором ответили мне Василина вместе с Ферапонтом. Хором, но по-разному. Сторонняя мне Василина, та ответила благожелательно, я бы даже сказал душевно, а вот мой друг Ферапонт произнес это холодно, отстраненно, как бы, между прочим.
Я же, скорее по инерции, чем по потребности сгреб блин с тарелки, измазал его медом и сжевал. И в процессе жевания, то ли от активных жевательных движений, то ли от избытка меда, а оба эти фактора, я вам скажу, сильно способствуют умственной работе, а, возможно, от чего-нибудь еще, но возникло у меня нехорошее предчувствие.
– Скажи, Василина, а не видела ли ты здесь одного чернявого, неприятного типа. Лицо у него вытянутое, глаза навыкате, черные, брови густые, изогнутые, нос длинный с горбинкой, губы тонкие, злые, усы щеточкой, борода клинышком, на правой щеке шрамик, как от ожога. Предположительно прибыл сюда вместе со смерчем незадолго до нас.
– Ох, Иван, как ты это интересно сказал, я даже боюсь спросить, твоего отца, случайно, не Порфирием ли зовут, уж больно ловко ты описал мне Шарапута колдуна. Но предупреждаю сразу, свидетельствовать против него не буду, вот к этому даже не призывай.
– Даже и не буду, таких намерений у меня и не было. И отчество у меня вовсе не Порфирьевич. Просто встретиться тут должны были, поговорить.
– Опоздал ты Ваня, – Василина всплеснула руками, что совсем не помешало ей ровно разлить тесто по сковородкам.
– Он тут, как только появился, так сразу сговорился с каким-то мужичком и они на пару и отправились судьбу испытывать. Мужичок такой из себя довольно плотный, среднего роста, круглолицый, сероглазый, курносый, губы улыбчивые, подбородок твердый, особых примет не имеет, прибыл сюда в одиночку, пешим ходом.
Я посмотрел на напрягшегося Ферапонта и покачал головой.
– Нет, это, конечно, не он, не может такого просто быть.
Ферапонт внимательно оглядел округу и кивнул мне, соглашаясь с моим мнением.
– Такого быть точно не может, просто похож, не более. А скажите нам, любезная Василина, чем у них это испытание судьбы то закончилось?
– А у них все сладилось, они, поди, сейчас уже в этом самом дведевятом царстве. Да и то сказать, Шарапут хоть и неприятен на вид, но колдун то он сильный.
– А если он такой сильный, то зачем он с незнакомым ему мужичком сговаривался на пару в это царство идти, чего один то не пошел?
Вопрос я задал вроде правильный, а только по взглядам и Василины и Ферапонта понял, что опять спросил то, что и так всем понятно, ну, кроме разве что меня одного, непонятливого.
– А в дведевятое царство, Ваня, можно только вдвоем войти, никак иначе. Одиночке-то туда, сказывают, путь заказан. Да и выйти оттуда можно тоже только вдвоем.
Я, из вежливости, съел еще пару горячих блинов и окончательно осознал, что попал. И попал не я один. Коли уж я собрался разобраться с этим самым Шарапутом, то обратного хода у меня нету, а колдун он там или не колдун, это меня волновать не должно. Придется мне теперь в это их царство идти, да только даже не мне, а нам. Ферапонт, он меня при таких обстоятельствах одного не бросит, и придется мне обременять его этим походам неизвестно куда.
– Мы, что же, прямо сейчас может забраться на Камень и попытаться куда-то пролезть?
– Нет, конечно, – Засмеялась Василина и раскинула нам блины по тарелкам.
– Когда бы так все легко было, я бы здесь ничего не наторговала. Тут все посложнее будет. Сначала, все идут к таможне. Там дведевятые таможенники предлагают вытащить из специального мешка номер очереди, по прохождению испытания. А как номер вытащите, сразу станет ясно, сколько вам ждать, пока очередь не подойдет. Вон их сколько, ожидающих то, целая поляна. А проход один и открывается он, говорят, не слишком часто, да и ненадолго. Так что гляди, Ваня, может быть придется тебе просидеть на этой поляне как раз до того времени, как черника созреет.
Я с укоризной посмотрел на насмешницу, доел очередной блин и осторожно сполз с чурбака. Ферапонт уже подхватил свой рюкзак и взваливал его на спину.
– Благодарствуем тебе, прелестная Василина, и накормила нас и напоила и советом одарила. Пойдем теперь и мы судьбу пытать.
– Спасибо, Василина, рад был знакомству. Блины у тебя уж очень хороши.
Я с усилием застегнул защелку пояса рюкзака на своем животе и закинул за правое плечо тульское ружьецо.
– Приходите еще, я к вечеру блинов с творогом напеку или еще с чем. Да, Ваня, тут давеча неудачники, что испытание не прошли, сказывали, что надо все время лезть вверх, даже если тебе кажется, что ты падаешь вниз. Мне это не понятно, но тебе, может, и пригодится.
– Может и пригодится, там видно будет. И Василина, на всякий случай, должен сказать, я блины любые приветствую, только не с капустой. Ну, бывайте, мужики.
Я чуть приподнял картуз и удостоился легких кивков мужичков, стоящих за спиной Василины.
Под вывеской «Таможня» нас встретили двое служивых в синих мундирах без погон, но при портупеях и саблях с чернеными рукоятками в вычерненных ножнах. Торжественно так смотрелись, солидно. Черная кокарда на синих фуражках придавала таможенникам своеобразную строгость и суровость. Вот только, что изображено на кокарде, я так и не разобрал, то ли зверь какой, то ли птица звероподобная. Одно понятно, что у нас таких существ не водится. Третий таможенник сидел за массивным столом, сколоченным из толстых струганых досок. На столе стоял объемистый наполовину наполненный стеклянный графин, три керамические кружки, керосиновая лампа, капитанский рупор и канцелярские принадлежности. При нашем приближении таможенник открыл толстую книгу в кожаном переплете и придвинул к себе письменный прибор с чернильницей, перьевыми ручками и промокательным валиком.
