Под копирку и кто бы мог подумать, что теперь, теперь, когда расставлены все точки, из почек также вырастут листочки, и также в май перетечет апрель, не рухнет мир, и свет не зашипит, макнув себя в простуженные лужи, и воздух нужен, когда ты не нужен, и ничего не полетит с орбит. и в магазинах та же колбаса, по-прежнему затюканы кассиры, и я все та же дура и транжира, и на своих ошибках дурака не научили, что с него возьмешь, раззявит всю себя нарастопырку, сдерет и спустит шкуры под копирку поверхности расписывая кож. рванет по бездорожью до весны, своей весны, а не сезонной драмы, где господа, ну, и, конечно, дамы, на слизистой зашорканой десны, химических карандашей следы вылизывают тщетно друг у друга, а глубоко запрятанная вьюга балдеет от подобной ерунды. Мечта день сегодня пасмурный и серый, на троих мерзавчик облака на галерке пьют и жрут пресервы, морщась после каждого глотка. маслом перепачканы манишки, молоко свернулось в перваче, третий получается не лишним, если наливаете мечте. пусть напьется до "не можно больше", упадет с галерки неба к нам, пусть воняет не габбана дольче и звучит, как драный барабан. ну и что , что все ее имели так и эдак, нету для любви неприятных запахов похмелий, только, только … только позови - полетим босыми и кривыми, с пеной у потресканной губы, нам не до, а после "жили-были" интересны выходки судьбы. только нет судьбы, обман все это, сказки про иванов дураков в спину посылают нам приветы в форме пенделЕй и тумаков. потому к обмылку солнца ставлю лестницу многострадальных слов, буду третьей вместо этой крали в пьяной вакханалии облаков. О любви скажи мне, когда я умру, если сама не замечу и приравняю к утру дурно воспитанный вечер. скажи мне, когда отпущу птицу из клетки за грудью, тушкой бульонной к борщу, стану как все эти люди, ты не молчи, говори шепотом, молча, руками, памятью, полушагами, мы заключаем пари. видишь, смеется над нами, слышишь, какими глазами смотрят на нас фонари, Кроговорот воды в природе доказывать, что вертится земля по стрелке часовой, а не обратно, смешно и неоправданно затратно, но главное , какого х*я для. собака лает – ветер унесёт, деревья машут ветками впустую, и не от их маханья ветры дуют, а, говорят, как раз наоборот. и солнце не садится никуда и ниоткуда тоже не выходит, поверьем веру заменив в народе, палит по дуэлянтам секундант. круговорот воды в природе прост: побольше писай, чтобы меньше плакать, кому нужна расхлябанная слякоть, гниения несущая прирост. прикармливая рыбу, ждут улов, ловушки удобряются приманкой, а малыша кормила титькой мамка до первой крови выросших зубов. Полнолуние полнолуние безумству ни к чему, для него луна и днём и ночью ставкой сотни к минус одному, прочее ничтожно и порочно. а луна в полжизни, в полдуши, малодушно спившаяся в местной рюмочной, под глазом трёт ушиб, в ринг орхестру превращая престо. не мечтать собакам под луной, голосят безумцы серенады, млечный проглотив за упокой, на закуску – звёздные парады. отпечатком лапы в темноте вмятина обугленного солнца, с пропадом души накоротке ночевала тучка где придётся. Полумиры твоих снов я тебе расскажу про такие далекие дали, про такие бездонные полумиры и моря, что доехать до них нам не хватит ни ног, ни педалей, не достанут до дна ни оплошности, ни якоря, я тебе покажу необычно заблудшее небо, уведу на поля, где стрекозы роняют крыло, я тебя напою не березовым соком, а светом, что течет через край непонятного "произошло". на обычном песке нарисую следы всех животных, на соленой воде напишу переборы из слов, не растущих ресниц на ветру ледяном, подноготном, обещания вырву и выплету в молитвослов, я тебя научу не молиться ни богу, ни черта не бояться, когда с головой накрывает волна, это будет во сне у тебя, по моим же расчетам, в этот миг на земле я останусь одна. |
