- Если бы ты убрала духи на место, то ничего бы этого не было.

- Разумеется, - не стала спорить с ним, - Олег, не трогай, я завтра утром сама все уберу.

Он не посмотрел в мою сторону, и, не прицеливаясь, кинул несколько слов:

- Что ты, я теперь большой мальчик и отвечаю за свои поступки. Ты ведь об этом всегда мечтала, милая?

Точно в яблочко.

- Олег, это не обязательно…

- Обязательно, - перебил меня он и выругался: - Твою мать, твою ж…что за гребанный день, когда он уже закончится?!

По сжатому кулаку едва бежала тонкая струйка крови. Олег схватился рукой за стену и на обоях тотчас остался алый след.

- Я принесу аптечку.

- Не надо, справлюсь.

- За тебя я спокойна, а вот за психику наших детей после сегодняшнего - нет. Давай не будем добивать ее кровавыми следами на мебели?

- Б**ть, Яна! – гаркнул Олег, так что я вздрогнула, - скажи, тебе обязательно из всего устраивать цирк? Не видишь, что мне плохо? Мне нужно сочувствие, что в этом не понятного?!

Он с остервенением стал тереть руку о серые брюки, размазывая кровавое пятно от паха до колена. Я следила за его движениями и пыталась отыскать в себе хотя бы зернышко сочувствия, но находила только пепел.

- А что нужно мне, Олег? Или с этим мы уже разобрались? - теперь и я не контролировала свой голос. От тяжелого цветочного аромата голова кружилась так, что я подошла к окну. Ночной холодный воздух облегчил боль в судорогой сведенном горле. Вдох. Выдох. И не оглядываться назад, как крутые парни не оглядываются на взрывы за своей спиной.

- А что тебе нужно, - Муж подошел так близко, что я напрягла спину и вцепилась пальцами в подоконник. Олег наступал, пытаясь продавить меня каждым своим аргументом: - Шмотки просила? Купил. Цветы? Были.  Посуду за собой мою, даже стекла эти чертовы подмел!

Тошнота снова сдавила мне ребра, отчего я стала задыхаться.

- Олег, говори тише, - едва произнесла и наклонилась к распахнутому окну, жадно глотая воздух.

- А не то что? Соседи узнают, что мы с тобой не идеальная семья? Так пусть знают, - он расставил руки в стороны и заорал: - мы обосрались, товарищи соседи! Дерьмо мы, а не семья!

- Олег, заткнись, пожалуйста, - прошипела я и сползла на пол. В глазах мелькали крохотные черные мошки, предвестники мигрени.

- Хватит затыкать мне рот, Яночка. Я работаю как проклятый, чтобы обеспечить тебя всем необходимым…

- Не могу сказать, что у тебя получается, - я смотрела на него снизу вверх, с этого ракурса муж выглядел большим и неуправляемым.

- Серьезно? – он метнул в мой угол полный ярости взгляд, - а давай-ка, милая обсудим, что получается у тебя? Готовишь одно и тоже, особого уюта я тоже не наблюдаю, за собой следишь через раз и то, проперло только когда на работу вышла. Видимо, быть красивой для других приятнее, чем для собственного мужа? Единственное, что у тебя неплохо вышло – дети. Рожать это прям твое. Да и тут ты умудрилась воспитать из моего сына хлюпика!

Надвигающийся грозовой волной голос Олега перебил тонкий испуганный писк:

- Папа! Что ты делаешь с мамой?! – Я резко поднялась с пола. В проеме стоял Миша. Его глаза испуганно бегали от меня к Олегу, едва задерживаясь на кровавых пятнах на стене, - папочка, пожалуйста, это я виноват, мама совсем ни при чем.

- Мишук, милый, иди в свою комнату и закрой дверь, сейчас я приду, хорошо? – Я выставила перед собой ладони, стараясь показать сыну, что я спокойна и в безопасности. Он сделал шаг назад и снова застыл на месте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Пошел вон, не лезь, когда взрослые разговаривают! – что было сил, крикнул муж.

Миша вздрогнул, испуганно уставился на отца, но не выдержав тяжелого взгляда, отвел глаза в сторону. Он всхлипнул и быстро закрыл дверь в нашу спальню. Мы остались одни. В комнате охваченной языками пламени выдуманного мной пожара. И ничего уже не спасти. Потому что спасать нечего.

- Олег, ты больной, – простонала я по пути к выходу, - проспись, прошу, а завтра извинишься перед сыном.

- А не то что? – прорычал он, - Ну, что ты мне сделаешь?

- Ничего.

- То-то же. Ни на что ты не способна, одни только слова, Яна - пренебрежительно выплюнул муж.

Из коридора послышался Мишин жалобный писк.

- Мамочка, открой, пожалуйста, - он просунул ладонь в узкую щель.

Я досадливо поморщилась и с силой захлопнула дверь. Дети не должны, не должны, мать вашу, слышать ссоры родителей.

- Миша, мы же сказали, выйди отсюда, - испуганный вой заглушил нашу ругать. Мишка скулил как щенок, потерявший маму. Я выскочила в коридор и увидела сына с прижатой к груди рукой, кажется, я прищемила ему палец.

- Маленький, я нечаянно, - я опустилась на колени перед сыном, но тот вздрогнул и сделал шаг назад, отчего мое сердце перестало биться вовсе, - Мишук, не плачь, покажи мне палец, я смогу его обработать и станет легче.

По маленькой ладони на глазах расползался багровый синяк, в одном месте была свезена кожа. Я осторожно поцеловала его пальцы, молясь о том, чтобы забрать хоть немного боли себе.

- Сейчас я возьму аптечку, и все будет хорошо.

- Не будет, Яна. Никому, - зло выплюнул муж.

Я схватила край Мишиной пижамы и прижала сопротивляющегося сына к себе. Его сердце быстро колотилось у меня под ладонями, но сам он застыл на месте и не шевелился. Я обняла его за плечи и сказала, не оборачиваясь назад.

- Уходи.

Матрас скрипнул, когда Олег встал с  кровати. Я слышала, как он направился в мою сторону, но не отпустила дернувшегося в испуге Мишу.

- Куда это? Это и моя квартира, - его голос источал яд.

- Знаю. Но прошу, чтобы ты ушел. – Я постаралась закрыть сыну уши, прекрасно понимая, что уже не смогу стереть из его памяти события этой ужасной ночи. С этого дня Мишино детство официально закончилось. Но теперь я пыталась спасти Варю. И хоть немного, хоть на одну крошечную молекулу – себя: - Олег, у нас была такая красивая история, пожалуйста, я умоляю, найди в себе силы и поставь точку здесь. Сейчас ты должен уйти, чтобы мы смогли сохранить между собой хоть что-то.

Я говорила это, не отрывая взгляда от серых, таких знакомых глаз сына – мое новое небо, мой неизведанный океан. Он испуганно шмыгал носом, но кажется, оттаял и больше не боялся меня.

- Да и черт с тобой. Надоело, - Я облегченно выдохнула, когда Олег достал из шкафа дорожную сумку и стал без разбора кидать в нее вещи. Туда, словно в раззявленную пасть, летела вся моя жизнь: купленный на праздник свитер, документы, кошелек, выбранный в отпуске, его косметика, которой я тайно пользовалась, когда скучала по нему. Олег совершенно не умел уходить из дома. Сразу видно, никакого опыта. Он брал с собой все подряд, включая то, что  и так есть в отеле. Снять номер на сутки было самым правильным, Олег ни за что не станет будить среди ночи маму. У нее сердце. У него гордыня.

- Тапки тебе зачем, в гостинице есть, - устало произнесла, когда муж принялся искать обувь в тамбуре.

- А кто сказал, что я в гостиницу? – надменно бросил он и задрал подбородок вверх.

Как дешево. Но почему-то до сих пор работало. Я отпустила Мишину руку и прошлась по коридору в сторону входной двери:

- Отлично, тогда возьми, пожалуйста, презервативы, - не сдерживая эмоций, прошипела на прощанье.

- Зачем? Я ими не пользуюсь, или ты забыла?

Раздался щелчок закрывающегося замка. Не думая ни секунды я побежала за ним, в тамбур и сразу в подъезд. Лифт только что отъехал на первый этаж, и я изо всех сил крикнула, зная, что он обязательно услышит:

- Зачем тебе презервативы, когда ты сам по себе гондон!!!

Тишина стеклянным куполом накрыла меня со всех сторон. Я беспомощно перевела взгляд на три соседние двери, предвкушая, что уже завтра стану звездой всего двора. Плевать. Это было не важно. Негнущиеся ноги привели меня обратно в «сгоревшую» квартиру. Все, что было создано годами, сгорело дотла. В Центре пепелища стоял так быстро выросший сын, его обнимала растрепанная, еще пока сонная Варя.