– Я сдам тебя отцу и ничто мне не помешает. Ни один нильдар не умрет за тебя, – Харша потухшим взглядом пробежала по строчкам. Казалось, она и не пыталась себя защищать.
– Ты же не знаешь, что я сделала? Почему решил, что плохое? Отец не пишет тут об этом.
– Поэтому я тебя спрашиваю, – Подняв брови протестовал Владыка, – Ты же молчишь.
– Ты мне слово не даешь вставить.
– Говори, – Процедил он.
– Мой отец хочет посадить меня за решетку или начать с тобой войну просто потому, что я украла амриту5. И дала её Мариэ, когда та умирала. Именно поэтому она сейчас жива.
Слова, произнесенные почти небрежно, наполнили комнату звенящей тишиной, как после оглушительного взрыва.
– У Сафалы есть амрита…? – подозрительно прошептал Селдрион, обрушившись в кресло. – Погоди… погоди… – До него наконец начал доходить смысл сказанного, – Ты решила пожертвовать всем ради этой девчонки? Ты же знала, что Сафала отрубит тебе голову за такое. Когда ты успела сойти с ума? Видимо, я пропустил сей факт из твоей биографии.
– Она мой единственный шанс попасть в тот мир.
Гигантским пузырем тишина нарастала в комнате, окна были открыты и несмотря на прохладную погоду, в кабинете стало душно им обоим. Упершись локтями в колени и обхватив голову руками, Селдрион судорожно соображал, а невидящий взор его метался по узорам ковра. «Зачем? Зачем…».
– Поэтому я меняю свое пожелание, – Продолжила Харша, – Теперь я прошу тебя помочь мне, Мариэ и Айму попасть в мир людей. Ты можешь не ходить с нами, тем более ты и так не хочешь, но обеспечь мне защиту здесь. Прошу тебя. Мне очень нужно быть там. Ты не представляешь, насколько это важно для меня. Она мой единственный шанс, – Она подползла к нему и обняв его правую голень, почти лежала на полу у его ног, – Сделай это, и ты вернешь мне долг. Прошу тебя, – она тихо шептала, повторяя это снова и снова. И всё крепче, и крепче обхватывала ногу пока её слезы не начали отпечатываться на мягкой материи его брюк. Казалось, он молчал неизмеримо долго и время в кабинете, обставленном с тем же царским размахом, как и весь дворец, остановилось. Последние лучи уходящего солнца таяли на небосклоне. Слуги слышали крики хозяина и боялись зайти чтобы зажечь огни, поэтому двое старых друзей, прошедших столько бед вместе, сидели в нарастающих сумерках. Владыка поднялся, с силой отцепив тонкие запястья от колена. Золотые браслеты бряцнули, разбавив тишину. Харша украдкой вытерла слезы с припухших век и подползла к окну. Далекий лес таял в темноте, она молча закрыла штору, пока Селдрион разжигал костер в камине.
– Закрой дверь на ключ, – Сухо приказал он. Харша молча повиновалась.
Селдрион прошел к резному деревянному сейфу, тяжелая дверь заскрипела, и он достал закупоренный пузатый графин. Две длинноногие крошечные рюмки оказались в его левой руке, когда он подходил к столу. Они звякнули о гладкую дубовую поверхность, и розовая густая жидкость с металлическим золотым отблеском уже шевелилась в них. Владыка заткнул пробку обратно. Харша подползла неслышно. Он уже осушил одним глотком свою рюмку, а другую держал для нагини. Она тайком поглядывала, как меняется его лицо. Гнев таял. Селдрион прикрыл свои серые миндалевидные глаза, обрамленные темными ресницами. Лицо снова стало отливать ровной фарфоровой белизной. Глубоко с наслаждением вздохнул. Похоже, что решил. Он все решил. Так она знала.
– Что ж, змейка, не будем печалиться, – Следил за тем, чтобы Харша выпила. – Такие проблемы требуют спокойного уравновешенного ума, – Он дошел до низкой тахты, стоящей в углу, и повалился на спину. Харша подползла и устроилась рядом с ним ближе к стене, аккуратно уложив хвост вокруг его широко раскинутых ног.
– Надо здесь что-нибудь нарисовать. – Отвлеченно рассуждал он, глядя в потолок, – Что хочешь здесь видеть? Думаю, это должно быть нечто вызывающее восторг. Величественное.
– Не знаю, но точно не брата того гаруды6, что в холле первого этажа, – они оба легко засмеялись, опьяненные. Наступило молчание. Харша слушала его медленное ровное дыхание, нега укрывала её. Улыбка сама собой то и дело расползалась по лицу. Огонь из камина отбрасывал блики, пляшущие с тенями в сумрачной комнате. Поленья хрустели. Сома чарующим ароматом разливалась по телу и на время, хотя бы на одну ночь, можно было позабыть все тревоги, прикоснуться к вечному блаженству высших богов. Не зря Селдрион тогда позаимствовал одну бутылку у Сафалы. Всё думал, что не пригодится. Харша вспомнила, как в детстве всегда хотела хоть на мгновение увидеть своего великого предка царя нагов. Но ей встретился только Сил. Нильдары живут не так уж долго, их ослепительная для человека красота не стоит даже мизинца на ноге Брахмы7. Когда-нибудь, может раньше, может позже она вырвется из этого гнетущего тела, посланного лишь в наказание. Достигнет этого, во что бы то не стало. Харша зажмурилась на мгновенье. Комната убаюкивала мраком, наконец Владыка заговорил:
– Я сделаю все что ты хочешь. Ты ж мне почти жена, – Закинув руку, он подтянул её за плечо, – Не печалься, все будет хорошо, – Поцеловал холодный лоб. Харша медленно закрыла глаза: «Все пройдет, это тоже пройдет. Все пройдет, закончится, я выберусь отсюда несмотря ни на что. Когда-нибудь мы все будем счастливы…» Она немного поборолась с дрёмой, но вскоре оба уснули мирным сном без сновидений.
***
Марианне же в эту ночь снился довольно странный сон. Будто она встретила своего давнего друга. Не помнила точно, кто это, но сердце прыгало от радости. Рядом с ним чувствуешь себя словно укрытым теплым одеялом. Так было в детстве, когда мама целовала на ночь. Он просто улыбался, и они болтали ни о чем, проникаясь доверием. «Какой же он хороший» – она любовалась его немного по-женски округлым лицом с аккуратным подбородком. Ощущала на себе прекрасный взгляд его изумительно синих глаз. Таких никогда не видела. Даже глаза Селдриона не сравнятся. Черные волосы юноши были убраны в пучок на макушке. На вид не больше восемнадцати. Одет во что-то легкое. Шли по лужайке, усыпанной цветами. Внезапно божественная идиллия прекратилась. Он резко обернулся и начал её трясти. «Проснись!» – громко приказывал он. «Проснись, проснись…» – повторял и тряс «ПРОСНИСЬ!» – крикнул он истошно и в холодном поту она мгновенно поднялась, сев на кровати. Всё не могла отдышаться. Жутко близко, реально, как в жизни это было. Будто голос его всё еще звенел в ушах. Марианна постепенно приходила в себя, начиная осознавать привычную обстановку. Слабый ночник из магического камня бросал желтоватые тусклые блики на стены. Сквозь тонкую тюль, обдуваемую ветром из открытого окна, проникали редкие лунные лучи. В комнате было холодно как на улице. Марианна поежилась, вылезая из-под одеяла. «Я вроде бы закрывала окно» – девушка подползла на край кровати. Тут она глянула вправо, заметив кресло, стоящее в паре шагов. Это кресло обычно располагалось у столика, стоявшего в противоположном углу. Она точно не ставила его сюда, слишком тяжелое, да и не нужное здесь. Стало жутко. В комнате был кто-то кроме неё. Она не видела его, но он всё прекрасно видел. Наблюдал за ней.
– Кто здесь? – она услышала свой слабый дрожащий голос. Одинокая ночная птица резко крикнула за окном, Марианна вздрогнула. Пытаясь собрать свои мысли, она судорожно представляла план побега. Только добежать до двери и вниз по лестнице к горничным. Ощущение взгляда из темноты не отпускало. Чувствуя себя как на сцене, словно в замедленном кадре наблюдала свои движения. Вот опускает одну, потом другую ногу с кровати. Вот босая медленно идет к двери, будто всегда так делала. Дергает за ручку. Ничего не происходит. Дергает ещё раз и ещё. Тут сердце Марианны провалилось в пятки. Дверь была закрыта, ключа не было, хотя она оставляла его вчера вечером в скважине. В кресле, таинственно обнаруженном возле кровати, послышались шорохи. Марианна прижалась к двери спиной, в ужасе глядя на пустую спинку кресла. Там определенно кто-то был.
