– Ничего. Я ничего не видела. Помню только страх… Было очень больно, я помню это, а потом вроде… нечто вроде счастья. А потом все просто оборвалось. – Она схватила голову руками, будто стараясь выдавить изнутри воспоминания, – Сейчас и сама удивляюсь тому, что никогда бы не подумала о смерти такого. Совсем по-другому её представляла. Но мне сложно сейчас вспоминать. Простите, – Марианна второй раз подняла на него взгляд и только соприкоснувшись глазами, испугалась и потупилась.
– Ладно оставим девочку отдыхать, – Харша натужно тянула нильдара за руку в сторону двери, но он не замечал этого, как если маленький ребенок тянул бы родителя. Но заметив её потуги, сдвинулся и попрощавшись вышел в коридор.
***
Шли дни, становилось теплее, солнце вставало раньше. За окном изредка шел мягкий дождь, почки на деревьях распускались и Марианна, вздрагивая от весенней прохлады потягивала чай на балконе. Силы возвращались к ней, запах мертвечины, мучивший всех служанок, наконец прошел, струпья начинали отваливаться, и Марианна стала замечать в зеркале изменения. Сначала она думала, что просто поправляется, но по мере того, как болезнь отступала, внешность её преображалась. Кожа на лице разгладилась и стала бархатной, ровной, матовой. Такой кожи у неё никогда не было за свои двадцать три года. Губы стали розовее и пухлее, нос как будто утончился, а брови заросли и широкой дугой, с мягким изломом на конце, оформляли карие глаза. Ресницы стали гуще. Сильно поредевшие волосы перестали выпадать. Даже грудь словно начала расти. Теперь раздеваясь в ванной, она всегда задерживалась возле зеркала любуясь собой.
Когда смерть отступила, ей стало казаться, что вся её предыдущая жизнь, все страхи и надежды, волнения и мечты казались лишь рябью волн на поверхности океана, тогда как она стала сравнивать себя, свое новое «я» с его глубинами, поэтому внешность, какой бы она теперь не была, перестала её абсолютно интересовать. Можно сказать, что она наблюдала за происходящим, как будто со стороны, ни во что серьезно не веря. Конечно, это могли быть симптомы банальной слабости, но пережитое не могло не оставить следа. После прохождения умирания, все прошлые попытки казаться красивой, соревнуясь с другими девушками, с воображаемыми соперницами за звание лучшей, были просто смешны. Эти слабые потуги и раньше были обречены на провал, а теперь рассыпались как истлевшая в костре бумага, когда первый порыв ветра обращает её в прах. Красота, так необходимая дотоле, стала не нужна. Так часто бывает, словно подарок, даримый по прошествии времени, когда уже больше и не мечтаешь о нем. Нет, уж точно не красота теперь нужна была Марианне. Её манила свобода. Сбежать из опостылевших стен и от этих искусственных людей. Эти мысли пришли вместе с трепетом весны и разрастались, пуская корни в сердце, точно, как природа за окнами её комнаты. В последние дни многие из воспоминаний возвращались к ней, словно прошлые события переживались наяву. В необычных приливах прошлого, настигающих в любое время дня и ночи, теперь ощущалась особая мощь, которой никогда не было у неё прежде. Как сверхпамять, великолепные возможности которой сейчас использовали лишь для того, чтобы нежить в сладком горе свое обиженное эго. Она сидела в теплой ванне, задумчиво загребая воду рукой. Вспоминалась ночь во время пира у царя нагов…
***
Мягкий длинный мох устилал то место, куда она легла тогда, решив посмотреть на искусственные звезды. Наги жили в подземелье и вместо небесных светил им служили драгоценные камни, о чем говорил гид утром на экскурсии. От сомы девушка чувствовала торжественную эйфорию, хотелось взлететь подальше от этого мира, и в то же время простое лежание на месте, тоже доставляло неописуемое удовольствие. Она вдыхала запах влажного луга, камышей, улиток и скошенного мха. Ночь сейчас была в подземелье и на небесной тверди рассыпались точки светящихся камней. Магические деревья приглушенно светились возле беседки, где она пряталась в кустах. Вдалеке послышались шаги и смех. Она сразу узнала голос Владыки. Он был не один, с женщиной. Хриплый низкий голос, говорили на другом языке. Харша, наверное. С кем ему ещё общаться здесь. Пошушукались, замолчали осматриваясь, не заметив Марианны, продолжили болтать, но на нильдари4. Этот язык Марианна изучила хорошо, почти за восемь месяцев прибывания здесь. Она слышала обрывки фраз, в основном говорил Селдрион. Он был сильно пьян. Она лично видела, как он осушил целый бокал сомы, когда ей хватило просто пригубить, чтобы сейчас валяться без памяти в кустах на траве, одетой в праздничное платье с украшениями весом в пару килограмм.
– Почему ты злишься опять? Хватит уже быть такой занудой.
– Отдай серьги. Ты их недостоин, – Хмуро отвечала Харша.
– Ну нет, змеечка моя, это же так забавно! Сколько можно дел провернуть. Я и не знал, что моя жизнь была такой скучной без них!
– Ты издевался над бедной девочкой. Как только ты начал устраивать тот маскарад с едой, это был мой предел. Надо было врезать тебе.
– Зато она пожалела меня. И если бы ты меня ударила, то пожалела бы еще больше. Плохая Харша обижает своего бедного дядю инвалида. Жаль, что ты уже не видела, но у меня даже получилось пустить слезу. Вжился в роль так сказать. Сам от себя не ожидал таких талантов. Но, к сожалению, мне пришлось поскорее убраться вон, чтобы не засмеяться. О, это было потрясающе. – Сквозь приглушенный смех продолжал Селдрион. – Она не узнала меня, значит и другие не узнают. Такой риск, дух захватывает! Но это была всего лишь проба пера. Ты же дала мне их, чтобы я попрактиковался перед путешествием, не так ли? Примерил на себя разные образы. Ведь не все могут как наги, менять форму с такой легкостью. Так чем ты сейчас недовольна?
«Так это всё было ложью, меня просто разыграли?!» – Марианна похолодела и сердце как будто обрушилось с глухим звуком куда-то вглубь грудной клетки. Бум, бум, бум… кровь приливала к лицу и ушам и ей потребовалось время, чтобы сосредоточиться. Она задерживала дыхание, чтобы прислушаться к словам нильдара перешедшего почти на шепот. Но дыхание было прерывистым, бесконтрольным и постоянно мешало слушать. При словах о бедном дядюшке Харши пазл сложился окончательно. До этого момента, она несколько часов провела у себя в комнате, пытаясь сопоставить то, что видела, с тем, что ей говорили.
Вечером, накануне пира, только разложив вещи и не успев высушить волосы после ванной, она узнала от слуги, что Харша ждет её на ужин. Это было ожидаемо, и Марианна рассчитывала, что нагини хочет обсудить с ней правила поведения на предстоящем пиршестве. Это так часто делала Тиаинэ, когда обучала ее правилам дворцовой жизни у нильдаров. Поэтому, как только она привела себя в порядок, сразу же прошла к царевне, приготовившись к роли дипломатичной правильной девочки, которая хоть и вынужденно, но как-никак представляет здесь всю расу людей. Там её ждал сюрприз. Внезапно заявился полуслепой, растрепанный старик, представившийся дядюшкой Харши. Он вел себя очень странно, пугал её безумным взглядом глаза, отмеченного бельмом. Точнее, он не делал ничего нарочито плохого, но Марианна чувствовала, что готова провалиться сквозь землю, лишь бы исчезнуть из этой комнаты и не участвовать в разрастающейся семейной драме. К её удивлению, нервы Харши сдали раньше, она бросила приборы и уползла в негодовании. И тут дядюшка расплакался. Он был таким жалким, таким бесполезным, что Марианна, глядя на это и сама чуть не разревелась. Не в силах совладать со своей парализованной рукой он никак не мог поесть, поэтому он просил Харшу кормить себя с ложечки, чем та была сильно недовольна. И когда Марианна, едва сдерживая слезы, протянула ему ложку с едой, он с гневом выбил её из рук и с руганью умчался прочь. Так она осталась одна в царской приемной, совершенно сбитая с толку. Всю оставшуюся ночь, лежала с тяжелым сердцем и плакала, вспоминая, как он махал вслед уползающей Харше своей покалеченной рукой, прося остаться. Тогда она долго думала, над тем, почему он не наг, если приходится Харше дядюшкой и почему наги такие злые, а именно Харша, что так обращается со своими дядей, и был ли он вообще ей родственником? Тут определенно что-то не сходилось. Но услышав теперешний диалог в беседке, она все поняла. «Это Владыка был тогда в виде старика! Это он. Но зачем? Я просто не понимаю. Харша гневалась на его проделки. Почему я поверила, что он ее дядя? Он же был без хвоста. Но Харша тоже выглядела как человек в первый день нашего знакомства. Может поэтому решила, что всё возможно. Но зачем Владыке так поступать? Какие-то серьги… видимо Харша хочет вернуть их из-за этого. Магические серьги, меняющие облик. Вот как он это сделал».
