– Ну ты даешь! Как можно было… – слышался ропот из разных углов. Бедняжка выглядела как испуганная мышь.

– Да она небось сначала Владыку испугалась, а потом её ещё и этот дурак поймал, – оправдывала новенькую посудомойка.

– Да, верно говоришь. Я только один раз его вблизи видела, и то чуть в обморок не упала, – со смешком поддакивала ей вторая.

– И как вы двое постоянно ему прислуживаете? Тяжко наверное…– Вздохнула повариха.

– Ну… я уже немного привыкла к нему. Он, конечно, очень строг, оплошностей не терпит. Если чуть замешкаешься… Бывает в ярость приходит от любого движения, если не в духе. – Отвечала с горящими глазами Амаиэль. Её распирало от желания посплетничать.

– Да что ты их жалеешь, – из угла крикнула горничная, перебив её, – вот Клариэль тает при нем как масло у огня. – И кухня заполнилась заливистым женским смехом.

– Да, да. Я видела, как она постоянно краснеет и все жмется к нему, как будто ближе хочет подойти! – она хлопнула себя по бедру.

– Точно! А еще по вечерам вырывает у меня тележку, чтобы ему везти ужинать, – поддакивала Амаиэль.

– Надеется, что он после ужина остаться предложит!

– Точно, точно, нарядится вся, видать хочет дополнительное блюдо ему предложить!

– Какое блюдо – целый поднос! – Кухарка живописно стукнула себя по заду.

Порывистая волна смеха накрыла душную кухню и посудомойки с красными лицами уже чуть ли не лежали на полу, хватаясь за спинки стульев.

– Ну вы даете! Хватит уже сплетничать! Еще не хватало, чтобы Клариэль услышала. Вот позор будет. – Строгая домоправительница пыталась утихомирить женщин.

– Да какой там, не услышит она. Перед солдатами поди хорохорится на заднем дворе! – Очередной взрыв смеха подавил гул воды из кранов.

– А что, они там что ли?

– Да тут они, возле задней двери в закоулке собираются. Вино пьют.

– Тогда я сама её сейчас оштрафую! – Недовольно воскликнула домоправительница.

– Я ей говорила, а она мне – «Мол, у меня рабочий день закончен. Теперь Амаиэль на смене, пусть и отвечает». Конечно, ведь сегодня Владыке ужин не нужно везти.

– Вот я ей жару задам, чертовка!

– Погодите вы, давайте пойдем подловим их. Вот смеху то будет!

Служанки толкались в дверях, хихикая, изо всех сил стараясь поскорей застукать Клариэль с поличным. Бросили работу, не дочистив кухню. Марианна уже давно хотела спать, но Амаиэль потянула её за руку. Домоправительница, строго цокнув языком, пошла к себе, обещая оштрафовать всех, если к завтрашнему дню кухня не будет вычищена до блеска.

Подбирая длинные юбки, кутаясь в шали, девушки со смехом крались вдоль дома. Марианна оставила платок на столе, и теперь бежала среди них с непокрытой головой. Завернув за угол, они подошли к живой изгороди. Впереди горело несколько масляных ламп и слышался гогот. И правда, среди пятерых солдат смеялись и пили вино прямо из горла Клариэль и её подруга, пришедшая за ней из города. Служанки притаились за живой изгородью, присели на корточки и подавляя частые смешки, стали подслушивать. Вскоре стало ясно, что и здесь сплетничали о Селдрионе.

– Да, знаешь, он может хоть под ледяной водой сидеть и ему хоть бы что. – Заговорщически шептал один из солдат. – Это все из-за того, что он с русалками якшается. Я-то знаю. Один раз видел его с такой. Ну вы понимаете, о чем я.… – он хитро подмигнул толпе. Кто-то присвистнул, все засмеялись.

– Расскажи об этом, что там было? – В голосе Клариэль звучали заискивающие нотки флирта, скрывающие неподдельный интерес к тайнам прошлого Селдриона.

– Не-не-не, я не такой, сплетни не распускаю.

– Да уж, конечно, самый главный сплетник, – парировали собутыльники.

– Вранье! – крикнул солдат

– Ну расскажи, расскажи… – ныла Клариэль, капризно надувая губки.

– А что мне за это будет? – не сдавался солдат.

– Ничего, ровным счетом ничего, – отвечала Клариэль

– Ну нет, тогда точно не расскажу, а вот за поцелуй, готов!

– Давай я тебя поцелую, – крикнул его дружок и все загоготали.

– Сдался ты мне, – недовольно отвечал тот, – а вот если это Клариэль… Эх…

– Только в щеку! – возмутилась Клариэль

– Согласен! – бодрым тоном выкрикнул солдат.

«Слуги всегда сплетничают обо мне» – как-то говорил Селдрион зимой, и теперь Марианна сама была свидетелем этого. Но было страшно интересно узнать про историю с русалкой.

Солдат махнул рукой, и все подошли ближе, он взял Клариэль за руку и подтянул к себе. Та вырвалась, но не отошла. Служанки в кустах навострили уши.

– Пшшш… тише, все слушайте внимательно. Как-то раз, он взял меня с собой, как телохранителя.

– Тебя?! Телохранителем? – возмутился высокий и крепкий солдат с рыжеватыми волосами.

– Да тише ты, слушай дальше. Там ещё трое наших ребят было, но мы их оставили у входа в рощу. Меня он взял, чтобы пойти к самому озеру. И говорит мне: «Смотри, мол, внимательно, если что-то необычное произойдет, так сразу мне скажешь». Ну, я говорю, хорошо мол. Идем – идем, дошли до большого озера. Луна взошла, красиво так. Подходим ближе, он мне говорит: садись, мол в кусты и следи за мной, если что случится, рубай всех направо-налево. Ну я думаю, ладно. Выбрал удобное место, где все было видать, весь берег. Он подошел туда и свистнул. Через какое-то время на камень недалеко от берега залезла русалка. Красивая что просто жуть. Сиськи… ой прости Клариэль, но вы поняли, в общем грудь большая, талия тонкая, вся изящная, волосы пышные рыжие, кудрявые, глаза огромные. Я прям почувствовал тогда, что в штанах аж все зашевелилось… Простите девушки, – Все опять загоготали.

– Ну вот, она села такая, украшениями из жемчуга сверкает, сиськами голыми приманивает, вот только обман! Рыбий хвост у неё там. Но изящная лисица! Он ей говорит, выходи мол сюда, долг тебе пришел вернуть. А она такая: сам мол иди сюда, не сахарный не растаешь. Он разозлился, достает ожерелье с изумрудами огромными как орех и опять её зовет. Она не сдается. Тебе говорит надо, ты и иди. Он говорит: знаю я тебя собака, ты ж меня сожрешь, как только коснусь воды. Если тебе не надо, то я сейчас как закину его в пруд подальше, там твои подруги быстро к рукам приберут и больше я ничего тебе не должен. Она морду отвернула и сидит волосы чешет. Вижу, что хвост в озере мелькнул. Ещё один, потом ещё, другие русалки показались, руками машут и кричат: кидай мол, мы здесь. Он начал размахивать ожерельем, чтобы закинуть подальше, она гребень бросила и кричит: «все, поняла, не кидай, сейчас сама подплыву». Вынырнула на берег, он ей протягивает ожерелье, а она не берет, говорит: надень его сам на меня, мне так приятнее будет. Повернулась спиной, и пока он убирал ей волосы и застегивал ожерелье она сидела и пускала слюни. И мне так жутко стало и мерзко. И одна капля попала ему на руку, когда он ожерелье поправлял. Тут она, не попрощавшись нырнула обратно и была такова. А он даже не заметил. Идет как пьяный, думает о своем. Я ему говорю, красивая эта русалка, жалко хвост у неё там, а то я бы с ними поплавал ещё как. Он мне отвечает: ты дурак полный или прикидываешься хорошо? Я ему отвечаю, я-то не дурак, видел, как эта рыбина плюнула вам на руку. Он смотрит – где? Вытер быстро, занервничал и говорит – я до границы леса не дойду, беги за ребятами и несите меня к лекарю. Может это мой последний день. Прощай, говорит мне, руку жмет. И так торжественно, что аж дрожь меня пробрала. Неужели умирать собрался? Я не поверил конечно, но побежал за подмогой. Потом недели две его откачивали, с того света возвращали. Так что не верьте русалкам. Такие они твари, красивые, но ядовитые. Не знаю, что уж там с нагами делать… Никогда не видел их… – Он закончил рассказ, и все молчали, – ну вот и говорят, после того как он выжил, у него иммунитет к ядам и холод может любой выдерживать. Видимо от русалок передалось, они же зимой и летом в воде живут.

Тут за спинами служанок кто-то хмыкнул демонстративно прокашлявшись. Они разом взвизгнули, а компания солдатов за кустами притихла.