— А что ты, собственно, рисуешь? — Эдмунд проницательно посмотрел на Каспиана; тот рефлекторно прикрыл лист. Они с Эдом сидели друг напротив друга на подоконнике спальни, но Каспиан не показывал другу результат своего труда — то ли боялся, то ли стеснялся, то ли ещё что-то. Вообще-то, у Каспиана не было секретов от Эдмунда, и этот рисунок рисковал стать первым из них. — Ну Кас, ну чего ты? — в карих глазах заплескалась обида. — Там что, девушка твоя?

— Нет у меня девушки! — выпалил Каспиан. Он не наврал: ему уже две недели как исполнилось пятнадцать, а до противоположного пола ему не было никакого дела. Ну разве что с Люси он порой проводил время, но относился к ней по-семейному тепло — а как ему ещё воспринимать младшую сестрёнку Эдмунда? В их недолгие встречи она лежала, положив затылок на плечо Эда, пока воспитатели не заставляли их разойтись, и с Каспианом почти не разговаривала, пусть и бросала заинтересованные взгляды.

— Тогда чего скрывать? — Эдмунд шумно выдохнул. — Каспиан…

— Эд. — Каспиан строго посмотрел на друга. — Я тебя прошу.

— Ну, раз по-хорошему мы не хотим… — обида в глазах сменилась безудержным весельем. Эдмунд резко спрыгнул с подоконника, подбежал к ошалевшему Каспиану и резко выхватил у него листок, сразу после этого предусмотрительно отойдя к двери.

— Эдмунд! — Каспиан подскочил и кинулся к Эду через всю спальню. — А ну-ка отдай!

— А ты забери, — Эдмунд подмигнул Каспиану. Судя по тому, что лист он даже сейчас просто держал в руке, не рассматривая, содержимое рисунка было Эдмунду не так и важно — он просто хотел втянуть Каспиана в новое развлечение, бросив ему для этого вызов. Что же, Каспиан в очередной раз его принял.

Воспитатели, конечно, прибили бы их, если бы застали за таким занятием, но, к огромному облегчению Каспиана, им никто не встретился. Смеясь, Эдмунд пробежал мимо спальни девочек и пары кабинетов, располагавшихся на том же этаже. Каспиан находился в числе лидеров на уроках физкультуры, но за Эдом, всегда хранящим пальму первенства на этом предмете, угнаться ему было трудно. Когда они достигли лестницы, Каспиан начал выбиваться из сил. Веселящийся Эдмунд, ощутивший себя в полной безопасности, тут же остановился на краю верхней ступеньки.

— Не догонишь, — он беспечно рассмеялся, и в этот момент у Каспиана появился реальный шанс схватить зазевавшегося Эдмунда за руку, но тот, как оказалось, не терял контроль над ситуацией ни на секунду. — Не так просто! — Эд уклонился и сделал шаг назад.

Позднее Каспиан много корил себя: не протяни он руки к Эдмунду тогда, самое страшное бы не произошло. Он навсегда запомнил миг: Эд подался назад, чтобы сбежать по лестнице, но споткнулся и в следующую же секунду полетел назад. Каспиан не успел ничего сделать — не сумел вовремя сориентироваться, не осознал произошедшее, а когда понял, стремглав метнулся вниз, забыв и о рисунке, и о том, чем они занимались до этого.

Эдмунд лежал почти в самом конце лестницы, на последних ступеньках, и Каспиан в ужасе присел рядом. Он был умным мальчиком, поэтому вполне понимал: после такого падения можно запросто и не выжить. От одной мысли о том, что весёлый, но при этом не по годам умный Эдмунд сейчас находится при смерти, Каспиана бросило в жар. А ведь это отчасти его вина… И когда он нашёл в себе силы посмотреть на друга, то чуть не расплакался от счастья: Эд дышал, широко распахнув глаза, и определённо не был мёртвым.

— Ты в порядке? — вопрос Каспиан задал максимально идиотский.

— Жить буду, — Эдмунд слабо улыбнулся, что обнадёжило Каспиана ещё больше. — Только, кажется, ушибся. И нога… Чёрт, она просто адски болит.

Каспиан перевёл взгляд на правую ногу Эда, согнутую под неестественным углом.

— Да не трясись, — Эдмунд слегка сжал руку Каспиана своей — и как нашёл силы в своём-то состоянии? — Максимум, что там будет, — перелом. Я не при смерти, не переживай за меня — лучше позови кого-нибудь.

Но звать не пришлось: одна из воспитательниц выглянула в коридор и, увидев такую картину, с оханьем подбежала к мальчикам. Каспиан узнал мисс Уиллис — одну из самых молодых и добрых работниц приюта. Вопросов она задавать не стала, сразу позвав врача. В приюте был свой: сейчас, в период, когда в городе гуляла какая-то очередная зараза и дети болели с огромной частотой, он почти всегда находился здесь. Каспиан побаивался этого мрачного человека, совсем не напоминающего доброго доктора из сказок, но сейчас был рад его приходу.

— Перелом, — кратко констатировал он, едва ли взглянув на Эдмунда и его покалеченную ногу. — В реанимацию бы его, причём немедленно.

Каспиана словно бы молотом по голове ударили. Реанимация? Разве туда не увозят смертельно больных? Неужели Эдмунду настолько плохо? Тот прикрыл глаза, но Каспиан думал, что это от усталости…

— Мистер… — Каспиан не знал имени врача, так что решил это опустить. — Эдмунд… умирает? Ему можно помочь?

— Умирает? От перелома ещё никто не умирал, — по инерции ответил врач, а затем запнулся, осознав, видимо, что отвечает воспитаннику приюта. — А ты что здесь забыл? А ну марш отсюда! — рявкнул он. Детей доктор не жаловал в принципе, здоровых — так тем более. Каспиан не ушёл раньше только потому, что мисс Уиллис, женщина понимающая и добрая, не прогнала его, разрешила остаться с попавшим в беду другом.

— Каспиан, ты иди, — она мягко посмотрела на него, тушуясь под тяжёлым взглядом врача. — С Эдмундом всё будет в порядке, я тебе обещаю. Его совсем ненадолго заберут в больницу, скоро он к нам вернётся, вот тебе моё честное слово.

Но Каспиан не мог верить пусть и хорошо к нему относящейся, но чужой женщине — он упрямо посмотрел на Эдмунда. Тот, словно бы почувствовав его взгляд, открыл глаза и еле заметно кивнул, мол, иди, всё будет хорошо. И Каспиан поверил. Эдмунд умел хорошо утешать, но при этом никогда не врал — будь всё не так безоблачно, он бы не обнадёживал Каспиана. Если Эд уверен в своей поправке, то и Каспиан тоже обязан.

— Уже ухожу. Только заберу кое-что, — лишь теперь он вспомнил о своём рисунке, из-за которого всё и началось. Не сказать, что после случившегося Каспиану хотелось его видеть, но не бросать же его тут? Под подозрительным взглядом врача, которому явно не нравилось, что Каспиан всё ещё тут шастает, он взял валяющийся на полу листок и ушёл, стараясь не оборачиваться.

Но Каспиан не смог в действительности вернуться в спальню, позабыв о раненом друге. Он спрятался за дверью — благо, они с Эдмундом такое не раз проворачивали — и оттуда наблюдал, как два санитара выносят Эда на носилках и помещают его в карету скорой помощи. Только ещё раз услышав подтверждение того, что ничего страшного с Эдмундом не произошло, он смог отправиться к себе.

На кровати Каспиан всё же решился и развернул лист бумаги со злополучным рисунком. Только теперь он обмер, рассматривая свою же работу: раньше черты человека на ней были знакомыми лишь смутно, но сейчас… Каспиан отчётливо, без колебаний узнал тёмные глаза и растрёпанные волосы, лицо — всё это, конечно, было изображено без фотографической точности, но сомнений не оставалось. Даже если отринуть мысли о чертах, которые могли повторяться у тысяч людей, оставалась одна деталь, которую Каспиан не спутал бы даже на смертном одре.

Решительный взгляд, излучающий внутреннюю мудрость. Он мог бы принадлежать королю, премьер-министру или президенту, но Каспиан видел его каждый день в глазах обычного мальчика, своего ровесника и лучшего друга.

Со скомканного листа на Каспиана смотрел Эдмунд Певенси. В этом сомнений не оставалось. Каспиан рывком прижал рисунок к груди. Успел ли Эд его рассмотреть до своего падения? Каспиан знал: он сгорит от стыда, если узнает, что да. Но сейчас его волновало не только это. Беспокойство захлестнуло его новой удушающей волной.

Увидит ли он этот взгляд снова, или тёмные глаза теперь будут смотреть на него только с этого видавшего виды листка?

***

— Певенси привезли, — сообщила миссис Джонсон. — Ты слышала уже, Грета?