— Ее Светлости будет дуть, если в двери останется щели, — сказала одна из служанок, подойдя к ним и с одобрительного кивка Харса плотно закрыла дверь.

Дальше стало происходить то, чего я не ожидала. Двое девушек подошло к ванная и начали плескаться руками в воде, а другая приблизилась ко мне со спины и отрезала мои волосы. Я даже отреагировать не успела. Не смотря на то, что я обладательница роскошных черных волос, тянущихся намного ниже пояснице, потерять сантиметров двадцать-тридцать все равно было обидно. Пусть это практически не поменяло мой образ но все же. Как они посмели. Я уже было открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же прикрыла перебинтованная служанка рукой.

— Тише, Ваша Светлость, — прошептала она, в надежде, что звуки воды, имитирующие мое купание смогут заглушить ее. — Это нужно для конспирации. Вы сейчас наденете мою одежду и замотаете лицо в бинты. Я останусь здесь вместо Вас, замотав голову в полотенце и зафиксирую волосы, якобы они торчат из-под него. Вы все поняли?

Я молча кивнула и стала скидывать с себя ночную сорочку. Мы старались все делать тихо, чтобы нас не было слышно. Руки дрожали и отказывались слушаться. Служанка помогла мне одеться в ее платье, а после намотала мне свои бинты. Оказывается с ее лицом было все хорошо. Правда, я сомневаюсь, что это надолго. Я была бесконечно благодарна ей. Она наверняка знала, что идет на верную погибель, но я не знала, чем ей отплатить. У меня даже промелькнула мысль отказаться от этой затеи. Но осознание того, что мне придется стать женой Джорджа, а значит отдать ему власть в империи, тем самым поработив всех жителей на варварский гнет и правление, быстро отрезвило меня. По крайней мере, ее смерть не будет напрасна. Я найду своему лону лучшее применение, нежели вынашивание варварских отпрысков. Я лучше выношу детей от законных правителей соседних государств в статусе законной жены.

Далее мне предстояло засунуть спрятать мои волосы в чепчик. Они с трудом, конечно, но влезли. Если бы меня предварительно немного не подстригли, то мне бы вряд ли это удалось. Таким образом, по итогу я была полностью замаскирована под служанку. Оставались видны разве что мои глаза, но и они могли меня выдать. Изумрудный оттенок моих зрачков слишком выделялся, поэтому мне нужно быть внимательной и не поднимать глаза, пока я не окажусь за пределом видимости стражников.

Тем временем служанка уже успела одеться в предназначенное для меня праздничное платье и закутала голову в полотенце. Теперь оставалось только выйти из покоев и как можно спокойней пройти мимо стражи. Служанка с которой я поменялась местами немного отворила дверь и сказала:

— Ее Светлость готова.

После чего девушка как горная лань рванулась к софе, легла на бок, уткнувшись лицом в стенку, и ткнула в складки полотенца, предварительно смоченные в воде, мои отрезанные волосы. Едва ли она успела это проделать, как двери отворились и внутрь вошел Харс. Он сел на кресло и приказал нам:

— Если это все, то можете идти.

Мы с двумя служанками стали выходить, я уже почувствовала вкус этой свободы, как вдруг:

— Стойте, — сказал Харс, — Вы забыли это, указал он на мою ночную сорочку, валявшуюся на полу.

У меня чуть землю из под ног не ушла. Одна из девушек быстро юркнула к сорочке и мы наконец-то вышли из того злосчастного кабинета, а затем и из самих покоев.

Мне казалось, что в тот момент у меня выросли крылья. Я готова была бежать, но понимала, что нельзя. Всюду нордорийские стражи. Мне нужно следовать за этими служанками. Наш путь по коридорам казался мне бесконечно долгим. На удивление мы не встретили никого. Мне было непонятно почему мы движемся в сторону тронного зала. Мы ведь наоборот должны идти подальше отсюда, к конюшням, например, или подсобным помещениям на кухне, чтобы выйти незаметно. Как они вообще представляют мое спасение через коридоры с комнатами, что ведут к тронному залу? «Ваше Величество император Джордж, сидите, сидите, не вставайте с трона, я тут просто сбегаю или как». Но что мне еще остается делать, кроме как доверится этим девушкам. Внезапно девушки остановились и замешкались, глядя из одной стороны в сторону. Потом они все же определились с направлением и одна из них стала тихонько открывать дверь, ведущую в одну из комнат подле тронного зала.

Витторио:

Дверь в кабинет тихо отворилась, а с ними и хлипкие створки надежды в моей душе. Ведь не может же быть всегда все плохо? Рано или поздно черная полоса заканчивается, так почему бы не случиться этому сейчас? Все присутствующие, включая меня задержали дыхание и обернулись к двери. Жалкие доли секунды до появления силуэта на входе тянулись в вечность. И вот, наконец в комнату вошел генерал Рутгерт, а за ним… никого. Он зашел один и запер за собой дверь. Генерал не обронил ни слова и какое-то время просто стоял у двери. Затем, набравшись смелости, ступил вперед ближе ко мне. Все молчали, ибо говорить что-либо не было никакого смысла. Все было понятно по одному только взгляду моего генерала. Он виновато посмотрел на меня и опустил глаза, а затем поклонился, как того требовал протокол, но только в этот раз ниже, чем требуется, словно прося у меня прощение. Генерал уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но я жестом руки остановил его. Молчи, Рутгерт, молчи. Я не могу это еще и слышать. Не надо. Достаточно того, что я уже осознал всю безысходность и ужас моего положения.

Казалось я попал в страшный сон. Земля отказывалась быть твердой под моими ногами и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы устоять на них. Мне отчаянно не хватало воздуха и начинала кружится голова. Я с трудом сохранял остатки своего самообладания, как мантру внушая себе «Я Хангвул, я должен держать себя в руках». Боже, мой. За что мне все это? Почему мне так тяжело?

Тяжелее сейчас только моей Анне Авроре. Я в отличии от нее хотя бы знал, что меня ждет. Еще много лет назад на меня тяжелым грузом обрушилось бремя первого наследника. Она же не была рождена правительницей, пусть в ней и течет королевская кровь. Ни она, ни мой народ не заслужили быть под покровительством Джорджа. И виноват во всем этом только я. Я знал, что мой брат жадный к деньгам и власти, и я должен был обеспечить свой герцогине лучшую защиту. Сделать что угодно, да хоть цепями к себе приковать — главное уберечь ее.

Нет… Кажется, я начинаю терять контроль над собой. Я стал глубоко и часто дышать от нахлынувшей на меня волны паники. Это не могло не остаться незамеченным моей свитой. Они взволновано глянули на меня, не решаясь что-либо сказать. Да и какие слова можно подобрать в этом момент? Они все равно не облегчат мне душу.

К черту! Все к черту. Выдыхаю я и, выхватывая меч из ножен, кидаюсь к выходу. Я сам заберу свою герцогиню, раз этого не могут сделать другие. Свита подскакивает в мою сторону, но боятся что-либо сделать. И все же среди них находится тот, кто решается остановить меня.

— Ваше Высочество, — послышался за спиной размеренный голос генерала Рольфа и я почувствовал, как его рука мягким движением легла на мое плече, — Прошу Вас… — сказал он и остановился, словно пытался подобрать слова, — Ради нордорийцев…

На последних словах его голос дрожит, превращаясь в сиплый шепот. Я никогда не слышал, чтобы его доселе металлический говор звучал подобным образом, а ведь он генерал, ему с пол сотни лет. Он закаленный в кровавых партизанских сражениях и бунтах против Империи Священного Грифона. И у этого человека слова сейчас практически застряли в горле. Наверное, именно так и выглядит безысходность. Разве может что-то больше выразить весь тот ужас, что творится сейчас?

Было тяжело это признавать, но он прав. Я не имею права на подобные выходки. Это слишком рискованно. Моя смерть, а уж тем более смерть герцогини Бенкендорф-Айвори ничего не решит. Я сложил меч обратно в ножны, тем самым признавая его правоту и, тяжело выдохнув, попытался вернуть себя в спокойное состояние. Получилось плохо. Вернее, не получилось совсем. Тогда я стал расхаживать туда-сюда по кабинету, нервно сжимая рукоять своего меча. До поединка оставалось совсем немного, а я до сих пор не знал, что мне делать.