Из английского языка пришло любопытное слово-понятие «кома». Дословно – запятая. Дескать это ещё не точка. Остаётся надежда…

Витя первым «вышел из комы».

– Привет, капитан! Где твоё судно?

Хватаюсь за вопрос, как за спасательный круг, подробно рассказываю, как подбирал и где спрятал катамаран, по каким приметам узнать заветное место. Витя спрашивает, как выглядит упавшая берёза, куда «смотрит» вершиной. Мы втягиваемся в разговор, неловкость уходит и скоро уже забыта, как прошлогодний снег.

При этом оба мы прекрасно понимаем, что встретились не ради того, чтобы найти и принести катамаран. Витя осторожно просит рассказать про сплав и, самое главное, почему капитан вернулся один? Ну а меня хлебом не корми – дай об этом рассказать, побольше да погуще картинок нанизать.

Опять стоим на гребях, опять плывём в островах цветущей черёмухи, обходим упавшую лиственницу, летим с водопада, натыкаемся на камни, сушимся у костра…

На этот раз идём вдвоём. Никаких лишних.

Увлёкшись, я не сразу замечаю, что мой молчаливый приятель задаёт слишком много вопросов. Часто уточняет, переспрашивает и слушает как-то слишком серьёзно – что-то своё, похоже, имеет на уме. Уж не задумал ли Витя… Спрашиваю внезапно, чтобы увидеть лицо и проверить догадку:

– Уж не хочешь ли ты повторить наш сплав?

Сама восточная непроницаемость смотрит на меня. Китайская стена. Даже печально улыбается стена на мой глупый выпад:

– О чём ты спрашиваешь, капитан? Разве я смогу один? Даже с тобой вот не пошёл… Да кто, кроме тебя, сунется туда, на эту речку?

Лесть меня усыпила. Приятно слышать, что ты один такой смелый. Герой. Вперёд, на пьедестал!

Но не так прост Витя, молчун и тихоня. У серенькой мышки вырастут когти рыси и крылья орла, если она сама себе прикажет.

Мы не виделись несколько дней. И вот приходит мой приятель, приносит рюкзак с «кишками» от катамарана. Загадочно улыбается. И лицо у него какое-то новое, никогда такого не было. Смотрит прямо в глаза, смотрит гордо и даже с вызовом.

Спрашиваю:

– Чего-то ты так смотришь? Живого медведя на верёвке притащил? Так показывай!

– Нет, медведь не попался.

– А то бы приволок?

– Да ладно тебе, не смейся, капитан. И не ругайся сильно на меня. Ведь я маршрут твой повторил. Бадарму от моста до устья – и по Ангаре.

– Как? С кем?

– Ну, так. Прошли вот… – Витя смущенно пожимает плечами, будто оправдываясь за провинность и начинает рассказывать.

Слушаю и смотрю на друга так, будто вижу его впервые. Да оно и в самом деле так – тот, прежний, нерешительный Витя не рискнул бы на этот сплав. Ведь никто не просит, не заставляет, нет никакой необходимости. Наверное, он долго думал, колебался, прикидывал. И вдруг увидел цель, вот она – взять и подняться сегодня над собою вчерашним. Сделать шаг на одну ступеньку выше, чтобы больше видеть.

Именно о таком человеке говорят: «он вырос».

А надо ли расти? Интересный вопрос. И приятный ответ приготовлен – совсем не обязательно.

Можно вполне благополучно прожить без риска и не лезть на эти ступеньки. Опасно – наступишь, а она вдруг провалится?

Надёжнее потягивать пивко перед телевизором и смотреть, как рискуют другие. Пить только кипячёную воду, пропущенную через фильтр, есть несолёную пищу, беречься от простуды и не выходить вечером на улицу. Никто вас за это не осудит. Скорее наоборот, к концу жизни вы получите заслуженную награду – почётное звание нормального человека. Ваш выбор. Только ваш.

…Выяснилось, что Витя действительно забрал катамаран на следующий день, как договаривались. Но не успокоился на этом.

Нашёл другого чудака, уговорил прокатиться по волнам. Вдвоём они утюжили буруны до устья, получив примерно тот же набор испытаний и впечатлений. Тоже вымокли до нитки в главном пороге, намёрзлись, но закрутили судьбу ещё круче – сушиться не стали, решили терпеть и идти дальше, чтобы вернуться домой до ночи.

Напарник оказался мужиком. Не ныл, стоял на греби, но, как выяснилось, плавал только в лужах, что едва не стоило ему жизни.

В последней шивере, где река, вобравшая притоки и снеговую воду, окончательно звереет и ревёт раненым медведем – здесь они малость промахнулись, не попали в основную протоку.

Отчаянно толкались шестом, уходили от камней, но всё-таки напоролись на один из них. Не успели даже выругаться, плот сразу перевернулся, оба скрылись под водой. Витя пловец хороший, вынырнул быстро, как поплавок. И увидел, что он один. Приятеля затащило под плот. Секунды растянулись в минуты, которые невозможно пережить. Витя кричал, озирался, но ответ был один – грохот воды и камней, катящихся по дну.

Напарника спасло то, что он не сдался. Ощутив над головой жерди катамарана, он рванулся в сторону, успел глотнуть воздуха и снова ушёл под воду. Хотел оттолкнуться от дна, но нога застряла в камнях. Дёрнул. А всё равно вынырнул! Тут и подоспел Витя.

Есть у Бадарминской истории одно хорошее продолжение, сказать о нём надо обязательно. Затем оно и писалось.

Попробуем напрячь свою перегруженную память, вспомним, где и как расстались мы, трое «первопроходимцев». Расставание было нетрадиционным, без полагающихся слёз и объятий. Оно скорее, вызвало недоумение у одного из расстающихся. Этот один, то есть я, отправился в ночное плаванье по быстрой, глубокой (шесть футов!) и о-о-чень холодной Ангаре. Двое пошли по берегу, пошли против элементарной логики. Как прояснилось, логика была. И не элементарная, но гораздо более высокого уровня.

Итак, я, понимаешь ли, плыву один, упираюсь из последних силушек, рискую своей никому не нужной жизнью, а они дефилируют по твёрдому бережку, как модели по подиуму. Да ещё тайные мыслишки вынашивают, куда не принято посвящать посторонних. Проницательный читатель давно уже всё понял. И правильно. Так оно всё и было. В зимовье. И не было планов бежать, догонять уплывающий плот с одинокой фигуркой – пусть себе плывёт. Чем дальше, тем лучше. Авось сам доберётся. И незачем спешить домой, в общежитие, чтобы успеть заступить на трудовую вахту. Обойдётся вахта, подождёт. И строители коммунизма подождут, всё равно ещё долго строить и неизвестно как.

Теперь, когда пар выпущен, посмотрим на всё спокойно и скажем: – наверное, судьбе было угодно, чтобы события повернулись именно так, не иначе. Всё было решено свыше.

Не зря рассеялась вся наша штурмовая группа из жаждущих оседлать дикую Бадарму, остались только мы вдвоём с Гелей. Иначе не возник бы на горизонте Коля из Одессы. А ему полагалось возникнуть.

Не зря отказался от сплава мой хороший приятель. Почему? Этого не знаю до сих пор, не спрашивал. Да оно и не важным стало потом. Затюканный прежней жизнью Витя, опасавшийся чем-то выделиться и стать заметным, – он вдруг получил редкий шанс стать другим Витей. Надо было решиться и шагнуть за флажки. Он решился и сам удивился, как изменилось всё вокруг: расширились горизонты, открылись глаза и новые возможности, дышать стало легче.

Мои ночные страдания тоже были не напрасными. Так мне и надо! Тот, кто их спланировал и до мелочей продумал, всё про меня знал и очень далеко видел.

Во-первых, испытания дают закалку и повышают иммунитет. Во-вторых, помогают отвечать на вечные вопросы и чистить себя, любимого, от всякой ржавчины и накипи. Выводить из организма шлаки, из головы – глупости. Всё это так. Но вот что сожалительно весьма – ты их, глупости и шлаки, выводишь, а они так же старательно забираются назад.

Наконец, третий должен уйти. Всё равно должен, даже если до него не доходит очевидное.

Третий поплыл считать камни по Ангаре, Геля с Колей наконец-то остались наедине, им надо было решить то, что уж давно решилось на небесах. Родилась ещё одна крепкая семья, родились новые жизни, и не придумать ничего лучше этого.

Не зря взялась и сама Бадарма. Именно в этом уголке планеты, именно в этих координатах. Должен же кто-то собрать всю воду из окрестных ручьёв, ключей и родников, чтобы добежала она до океана и дождём вернулась назад, на сибирскую землю. Кому ещё поручить это важное дело и кто с ним справится лучше, чем Бадарма?