Романтик был ещё и пацифист.

– Работа у них такая, – миролюбиво сказал он, а потом развил научно-мистическую мысль о кровососущих. – А натуральные вампиры, питающиеся натуральной кровушкой, если и выползут из своих гробов, то нас они не тронут.

– Испугаются? – неуверенно предположил Толя. – Нас?

Не, – гоготнув, возразил друг. – Чо им нас пугаться? Чо мы, ван Хельсинги?

– А почему они нас не тронут? Мы чо, блин, хуже других?

– Да ты чо, Толик?! Мы лучше! Только мы им не по зубам. У нас кровный иммунитет. Они же, упыри, пьют чистую кровь, а в нашем алкоголе крови-то врачи не обнаружили! Подохнут, вампирские гурманы!

– Точно! – опять с воодушевлением согласился подобревший Толик. – У нас броня! Надо же, алкоголь, как средство спасения от вампиров…

– Как средство борьбы с вампирами, – поправил друг.

– А если ещё закусывать чесноком?! – дополнил Толян с воодушевлением, но в следующую секунду задумчиво и рассудительно проговорил. – То-то меня жена пьяного не трогает. Зато утром, на больную башку, так мозг вынесет. Точно, – вампир!

Ну чистые одесситы! А с другой стороны: как не много человеку надо для поднятия настроения?! Или для счастья? Кому-то выпить, кому-то что-то купить, кому-то, наоборот, что-то продать. Но это только здесь и сейчас. Хотя и среди литераторов есть такие субъекты, которые как раз к этому и призывают в своих пошлых фолиантах. А это, господа-товарищи, верхняя точка эгоизма. Будь счастливым здесь и сейчас. Любой ценой. Не обращай внимания на других Плюй на них. Они не умеют жить. Это счастье?

Завтра у этих ребят настроение будет совсем другим. И заветное желание у них будет одно – опохмелиться. А для кого-то ещё и от жены укрыться. И на всё остальное им наплевать. Им плевать на дроны, летающие круглосуточно; им плевать на мировые катастрофы; им плевать на сам мир, который уже трещит по швам. И я это сейчас говорю не о этих двух бедолагах. Да и вообще не только о пьяницах и бездомных.

Я бы, наверное, ещё дурил себе голову подобными рассуждениями, но заиграл мобильный.

Я закрыл форточку и вернулся к столу. Кому это я понадобился в ночь глухую. Это типа шутки. Был ещё упоительный вечер. И оказалось, что я срочно понадобился жене Жене.

– Здравствуй, любимый мой гений, – сказала она ласково и таинственно. – Бодрствуешь?

– Бодрость скомкалась и упала на дно, но утешает то, что я любимый твой. Надеюсь, что и останусь им, несмотря на дискредитирующий факт.

– Какой? – по-прежнему ласково, но уже настороженно спросила Женя. – Что учудил?

Как же легко заставить женщину волноваться.

– Успокойся, милая, – ответил я, не радостно усмехнувшись. – Факт сугубо локальный и не несёт в себе угрозу благополучию нашей семьи. Не знаю точно, кто учудил, но я не гений.

– Почему? – просто и резонно спросила Женевьева.

А действительно – почему? Кто или что мне мешает быть гением? Хочешь быть гением – будь им. Всего-то и дел.

– Я имела в виду, почему ты так решил? – поправилась жена. – Работа не идёт и шедевр не готов?

– Именно по этой причине, – подтвердил я. – Работа стоит, а шедевр валяется на пару с бодростью в мусорном ведре. – Я сразу же вспомнил недавний разговор моих звёздных одесситов. – И автор страстно мечтает напиться и забыться.

Наступила небольшая пауза.

– Не спеши совершать опрометчивый шаг, – с нежной интригой предостерегла Женя. – У меня вдруг тоже появилось одно страстное желание. А твою страстную мечту мы подкорректируем и перепрофилируем. Поставим ей другую цель и дадим другой ориентир. – И, кокетливо захихикав, выдала экспромт. Приличный внешне, но вульгарный внутри. Точно так же, как и мы, люди, в целом. – А раз работа у тебя уже стоит, то я немедленно выезжаю.

– Что делает Ника? – успел я спросить, растерявшись от неожиданной угрозы.

– Ты время видел? Вероника спит и видит сны, а я уже в пути.

ГЛАВА 9

Женевьева, конечно, девушка воспитанная и, я бы сказал, благонравная, с чувством такта и с исходящим теплом души. Но в приватной беседе со мной иногда позволяет себе шуточки неоднозначного содержания. Откуда это у неё, я не знаю. Может от меня? С кем поведёшься, от того и наберёшься. Но скорее всего, что два сапога пара.

Впрочем, как бы там и здесь ни было, мы оба имеем, ко всему прочему, чувство меры. Во всём. И это, между прочим, очень важно для человека. А пошлость, если её уж никак нельзя искоренить полностью, должна быть сведена к минимуму. И желательно, чтобы этот минимум был облечён в форму аллегории и намёка, а не врывался нагло к человеку в своей уродливой наготе. Я понимаю, что хрен редьки не слаще, но всё же…

Женевьева, получив два высших гуманитарных образования, работала в школе преподавателем начальных классов. Это был её осознанный и взвешенный выбор. Не всеми, правда, понятый и одобренный.

Её отец, например, хоть и смирился с неизбежным, но до сих пор ни понять, ни одобрить этого шага дочери не может. И, время от времени, намекает ей об освободившихся вакансиях, престижных и прибыльных, считая эти аргументы самыми убедительными. Но всегда получал решительный отказ и, недовольно покачивая головой и бубня что-то себе под нос, замолкал.

Зато мы с тёщей были полностью на стороне Жени. Я – по любви и идейным соображениям, тёща – исключительно по любви к дочери. А сама Женя просто любит детей, а ещё прекрасно понимает, что они, это и есть наше ближайшее будущее.

Женевьева педагог на самом ответственном рубеже учебно-воспитательного фронта. Родители, воспитатели детских садов и учителя начальных классов являются первыми и, пожалуй, главными полеводами, бросающими первые семена в целинные души детей. Последовательность посева должна быть строгой: сначала семена любви и доброты в души, потом семена знаний в мозг. Перемена нежелательна, а искоренение первого действия приводит к катастрофе.

К сожалению, иногда семена бывают непригодные, а сеятели безответственные, а то и откровенно зловредные. На это может быть много причин, но все они индивидуального характера. Всё сокрыто в нас, в наших желаниях и стремлениях.

А Женя не просто по сути своей очень добрый человек, но, как я уже упоминал, очень сильно любит детей. А не только своё родное чадо, как многие другие. Хотя, может потому и любит всех, что к врождённой доброте добавлено сильно развитое чувство материнства, а в душе она сама ещё большой ребёнок?! Интересно, такое может быть – материнское чувство у ребёнка? А почему бы, собственно, и нет?

У меня, вот, тоже сильное отцовское чувство, а в душе тоже если не ребёнок, то отрок, не дотягивающий даже до подростка. Последнее я тщательно прячу, особенно от друзей и коллег по работе. Знает об этой тайне только жена Женя. Вот так и живём: отрок с ребёнком.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.