— Не думаю, что он заметит моё увлечение, — Белкет скривил губы в усмешке и скрестил руки на груди. — У нас с ним трудные отношения.

— Как любопытно, — тёмные глаза жреца взблеснули живым интересом, и Белкет зацепился за эту деталь. — Ты первый ангел, которого я встречаю, что так пренебрежительно отзывается о своём отце.

— Не думаю, что тебе доводилось знать много ангелов, — Белкет впился взглядом прямо в глаза жреца. Те были чёрными, словно две бездны, и такими же безжизненными. А ещё за всё время жрец так ни разу и не моргнул. — В противном случае, вряд ли стоял бы сейчас здесь и выдавал себя за жреца, безликий.

— Йорген, — не поведя и бровью, словно не его тут только что обличили, педантично произнёс он. — Я предпочитаю, когда меня называют Йорген, — Белкет зачем-то согласно кивнул, принимая условие собеседника, а тот окинул его задумчивым взглядом. — Надо же, ты раскрыл меня даже быстрее, чем я предполагал. Придётся лучше поработать над этим, — теперь уже Йорген кивнул сам себе, отворачиваясь от ангела и делая шаг в направлении алтаря.

Странная смесь эмоций ворохом поднялась в душе Белкета. Было в ней любопытство и удивление, некая растерянность и настороженность, но, к его изумлению, ни тени праведного негодования и возмущения. От встречи с безликим кровь в его жилах не закипала от гнева и в слепой ярости не хотелось бросаться на сына Малассы с целью уничтожить его. Хотя, конечно, образ и роль, которые безликий выбрал в качестве удобной маски, несколько напрягали.

— Даже боюсь представить, чему ты, в таком случае, учишь свою паству, — всё ещё держа руки скрещенными на груди, с нотками осуждения в голосе обратился к «жрецу» Белкет. Тот остановился почти у самого алтаря и медленно обернулся.

— Так приходи на службу и послушаешь, — с лёгким азартным весельем и самую малость с насмешкой произнёс он, на что ангел ответил возмущённым фырканьем.

— Одежды жреца Илата едва ли идут сыну Малассы, — уязвлёно парировал Белкет, и тут же внутренне напрягся от собственных слов, отчётливо слыша в них эхо слепого высокомерия собратьев.

— То же самое могу сказать и о тебе, — не поведя и бровью, невозмутимо произнёс безликий. — Не престало сыну Эльрата метаться в поисках понимания того, кто он есть.

Это был достойный ответ — Белкет не мог не признать это. Более того, несмотря на то, что Белкет был ангелом, ответ был на удивление безобидным и даже почти таким же мягким, как совет — безликий держался с собеседником удивительно спокойно. Не проявлял ни неприязни, ни враждебности, даже никакого вызова не было в его словах или действиях. Он просто с внимательным спокойствием смотрел в его лицо, скользил взглядом по его фигуре, но даже не пытался никак спровоцировать или вызвать его на конфликт. Это удивляло, в некотором роде можно было даже сказать, что это интриговало, вызывало любопытство. Не то чтобы Белкет был знаком с большим количеством безликих, однако всякое взаимодействие детей Малассы с детьми Эльрата всегда было обозначено взаимным напряжением, недоверием и искрящей в воздухе враждебностью.

С безликим, назвавшимся Йоргеном, ничего подобного не было. И это действительно удивляло.

— Тьма не ведает истины, — словно (хотя не факт, что «словно») читая его мысли, флегматично произнёс Йорген. — Безликие не ведают истины. Мы лишь даём вам то, что вы ожидаете увидеть от нас.

— Необязательно было лазить в моей голове, — Белкет недовольно скрестил руки на груди.

— А с чего ты взял, что я делал это? — Йорген пожал плечами. — Вы, ангелы, слишком предсказуемы. Хотя не стану скрывать, ты меня удивил. Любой на твоём месте тут же накинулся бы на меня с клинком чистого Света, дабы изгнать, как вы там любите повторять? Вероломного слугу тьмы, совращающего разумы невинных? — и прежде чем Белкет успел открыть рот, чтобы что-то возразить, хмыкнул, слегка приподняв уголки губ вверх: — Вы даже не догадываетесь, что даже тени невинности у большей части из приходящих сюда нет вовсе. Не представляю, каким бы шоком это стало для ваших поборников Истины.

— А уж каким шоком для них бы стало, если бы они взглянули сами на себя со стороны и посмотрели, во что превратились, — не то чтобы Белкет хотел произносить это вслух, однако слова сами сорвались с его губ.

Во взгляде Йоргена мелькнуло лёгкое удивление, тут же сменившееся любопытством. Он едва заметно наклонил голову вбок и окинул собеседника заинтересованным взглядом.

— Надо же, ты и вправду отличаешься от своих собратьев, — в конце концов резюмировал безликий. — Первый раз встречаю ангела, который так еретично отзывается о других ангелах, — едва слышная насмешка мелькнула в его голосе, но она вовсе не задела Белкета.

— То же самое могу сказать и о тебе, — вместо этого парировал он, и взгляд Йоргена стал ещё чуточку заинтересованней — разговор повторял практически дословно реплики, с которых начался, вот только теперь они произносили их в зеркальном отражении. — Ты первый безликий, который говорит о себе в единственном числе и с которым можно нормально поговорить, не разгадывая ребусы бесконечных иносказаний.

Йорген негромко рассмеялся, довольно прикрыв глаза. Собеседник, пусть он и был ангелом, определённо нравился ему всё больше и больше.

— Подловил, — признал безликий, и это признание, вопреки ожиданиям, вызвало в нём волну почти азартного удовлетворения, которое с ним тотчас разделили собратья, отзываясь на него ропотом настороженности и предупреждения. — Кажется, мы провели слишком много времени среди детей Илата.

— Похоже на то, — губы Белкета и сами медленно, но верно расползались в стороны. — Маскировка хромает, стиль общения тоже не тот. Смотри, Йорген, как бы не принесло это тебе неприятностей.

— Я учту твои замечания, — чопорно отозвался безликий, поддерживая чужую игру.

Определённо, для него это был не менее странный и удивительный разговор, чем для Белкета. Ангел, который не просто не бросается на него с мечом и громкими обвинениями, а спокойно беседует как с равным, казался чем-то диковинным. Никто из его братьев ни разу не встречался с подобным, а потому слышал он их настороженный удивлённый шёпот, обсуждающий чудного собеседника. Сам же Йорген — ещё и осматривал его внимательным взглядом.

Долгим и задумчивым взглядом он провёл его спину и ещё какое-то время смотрел на то место, где ангел стоял, так и не удовлетворив цель своего визита. Впрочем, Йорген не сомневался — Белкет вернётся сюда ещё не раз. А значит, они определённо смогут встретиться снова.

Случайным знакомством их общение и вправду не ограничилось. Странным образом принадлежность к враждующим лагерям, мнящим себя кровными врагами, не прервала, а лишь сильнее начала подпитывать взаимный интерес, который они вызывали друг у друга. Неправильный ангел и необычный безликий — узнай кто-то об их встречах и долгих беседах, точно не поверил бы своим ушам и глазам (и правильно поступил бы, вообще-то). А уж если бы ангелам стало об этом известно… Что ж, Белкета точно незамедлительно прилюдно клеймили бы еретиком и предали бы пыткам очищающего Света — даже происхождение и факт создания Эльратом-отцом не спасли бы его от жестокой участи.

Собратья, впрочем, по-прежнему ничего не знают, а отцу всё также нет дела ни до одного из них. Он — не Маласса, не мать, которая даже отдалившись от своих детей, всё равно продолжала быть с ними. Ещё один камень в огород догмата о вероломности и лживости Драконихи Тьмы — и очередная «вопиющая» ересь, разумеется.

Впрочем, от общения с безликим, которое, кстати, оказалось вполне себе сносным и очень даже интересным, Белкет не чувствовал себя ни еретиком, ни предателем. В конце концов, он по-прежнему оставался ангелом, — к вящему неудовольствию собратьев — а значит, воля его и убеждения были сильны, и Йорген, даже если бы ставил себе такую цель, не смог бы сломать их, не уничтожив его.

Однако Йорген, странным образом, ни разу не попытался сделать это. Он просто не ставил себе цель как-либо навредить ангелу или хотя бы попробовать изменить его сознание. Нет, вместо этого он принимал его таким, каким тот был, словно был не заклятым врагом, а, скажем, одним из детей Илата или Силанны, к которым Йорген был так расположен.