Владимир не понимал, почему Моррис не предпринимает никаких мер по этому поводу, даже более того, штатный психолог, по всей видимости, поддерживал лидера планетологов в данном вопросе. У самого же начальника экспедиции в преддверии скорого старта не было ни единой свободной минуты. Он утешал себя надеждой, что проблему можно будет исправить во время полета, но и она таяла с каждым днем: Мир всё явственнее замечал, что Ямакава его избегает. Когда Семенов впервые поймал себя на этой мысли, обнаружив, что Вернон, завидев его, приближающегося к бару на берегу пруда, подхватил свой напиток и направился к корпусам, он собирался было обидеться. Однако в следующий момент интуиция окатила начальника будущей колонии волной холодного, хоть и всё ещё мутного озарения. “Ты последний в моей команде, кто будет пытаться всё разрушить. Ты знаешь, что делаешь. Я не могу контролировать каждую мелочь, и вынужден доверять тебе. Надеюсь, когда-нибудь мы снова будем друзьями.”

* * *

Хилмид, 2549-09-16, 6:50

Это было яркое сентябрьское утро. В такие дни, когда желтый солнечный зайчик скользит по твоим ресницам, очень легко просыпаться. Владимир сел на кровати, не спеша открывать глаза и давая себе секунду насладиться звенящей пустотой внутри.

Наступил день старта. Еще вчера время неслось ревущим потоком, и лавина дел готова была погрести под собой начальника экспедиции. Сегодня предстояла лишь короткая формальная церемония и, собственно, начало полета. Затем будет недельный гравитационный маневр для выхода на третью космическую, две недели полета прочь от звезды, и только потом квантово-гравитационный разгон и искусственный пузырь Алькубьерре, или варп, как его окрестили фантасты на заре освоения космоса. Всё это будет выполнять инженерная команда, и главой экспедиции до самого прибытия на Вудвейл станет Айдын Малеба, заместитель Арбогаста и капитан звездолета.

Владимир встал и направился в душ. Развед-экспедиция летела до Вудвейла два года восемь месяцев. Это почти предел максимального времени перелета, которое могли обеспечить современные технологии. Однако, эти же технологии позволяли открепить время перелета от расстояния. До будущей колонии было 137 тысяч световых лет, но уточненные данные по гравитационному полю системы позволили оптимизировать время полета для второго вейва до десяти месяцев, а после установки грави-ретрансляторов на дальней орбите парного солнца скачок станет почти мгновенным, и до Метрополии можно будет добраться за три-четыре недели, а задержка связи составит всего пару часов.

Кофеварка пискнула одновременно с шорохом открывающейся дверцы душа. Запахнув халат и подхватив горячую ароматную кружку, Владимир подошел к панорамному окну. Жилые модули стояли на холме, и перед ним раскинулся великолепный вид на базу, которой сегодня предстояло стать бывшей. Это был маленький зеленый поселок с большим прудом в центре, окруженный полями и теплицами и совершенно не похожий на огромные мегаполисы-человейники.

Весь основной состав экспедиции обязан был жить здесь, привыкая к стандартным колонизационным модулям. Ну как, стандартным… Рассыпанные среди леса корпуса походили на друзу кристаллов кварца с многоугольными частично прозрачными крышами и причудливо изломанными периметрами стен. Каждая экспедиция второй волны строила свой собственный городок, так что новые колонисты сюда не заселятся. “Что тут теперь будет? Снесут? Сделают детский лагерь?..”

Залитая янтарным светом, непривычно тихая и безлюдная, база неуловимо напоминала старые изображения мифического рая. Семенов усмехнулся. “Это и есть филиал Рая. Рая Вудвейл. И мы сделаем его таким же родным и уютным!”

* * *

Хилмид, 2549-09-16, 7:15

Час спустя Семенов стоял на взлетно-посадочной площадке, где перед двумя рядами шаттлов выстроился весь основной состав экспедиции. На газоне рядом собралось несколько десятков провожающих. Традиция помпезных проводов умерла вместе с программой Ковчегов, когда вернулись первые развед-вейвы и привезли жуткие материалы с предыдущего поколения межзвездных кораблей. Из нескольких десятков отправленных космолетов действительно успешным оказалось лишь основание второй Метрополии, Хилмида, с которой сегодня стартовала миссия на Вудвейл. Для большинства остальных Ковчегов праздники в честь освоения новых миров оказались веселыми похоронами. С тех пор официальное торжество происходило уже на самой планете, когда прибывал первый транспорт волны заселения.

Ни гирлянд, ни официальных речей, только шеренги колонистов в форменных комбинезонах, такие разные и такие похожие, объединенные одной мечтой. Никакой мишуры, только прозрачное небо ясного сентябрьского утра. Владимир глубоко вдохнул прохладный, пахнущий сухой травой и грибами воздух, стараясь запечатлеть в памяти лаконичную торжественность момента, к которому он шел всю свою жизнь. И он давно знал, что сейчас скажет.

– Поехали!

* * *

Глубокий космос, 2549-10-10 7:18

Владимир отхлебнул кофе и поморщился. Напиток был тупо горьким и обжигающе горячим. Заметившая это Малиника с усмешкой отсалютовала своей кружкой и направилась к панорамному окну, за которым приливные силы черной дыры разрывали маленькую красную звезду. Корабль третий день летел в подпространстве, и в действительности прозрачная стена была закрыта специальными ставнями обшивки, а захватывающий космический пейзаж транслировался компьютером, но картина всё равно впечатляла.

В соответствии с распорядком дня, который в длительном перелете следовало соблюдать особенно строго, команда собиралась на завтрак. Кают-компания звездолета представляла собой большой полукруглый зал с набором складных фурнитурных блоков, позволяющих перестраивать пространство под потребности пассажиров: как сейчас заполнить все небольшими столами, или разделить помещение на несколько уютных обособленных кабинетов, как обычно делали к вечеру, а можно и вовсе расчистить центр для какого-нибудь соревнования или танцпола. При ограниченных ресурсах звездолета невозможно реализовать полный спектр функций, доступный в городах Метрополии, но проектировщики сделали всё, чтобы сохранить психологический комфорт и ощущение нормальности в замкнутом пространстве несущегося в пустоте корабля.

Семенов пролистал в планшете ежедневный отчет. Остановился на красной строчке. Состояние Ямакавы. Всё там же, как и вчера. Как и неделю назад. Никаких подвижек с того заседания. Владимир знал, что Вернон не изводит себя пустыми догадками и планами, он лишь сделал всё необходимое для подготовки своих людей и замер над пропастью неизвестности. Умение подготовиться и ждать ― недостающей информации, решения старших, правильного момента ― это ключевой навык для космических разведчиков, и Ямакава прекрасно умел контролировать стресс и не растрачивать силы впустую. Правда, в этот раз от его решений зависели не только другие вейверы, но и обычные люди. “Наверное, мы кажемся тебе хрупкими и беспомощными…” К тому же, корабль базовой экспедиции не предназначен для возвращения, и должен стать орбитальной станцией, космическим портом для новой колонии. Что, если Левицки и Нарроу неправы, и замены команды планетологов недостаточно?.. В этот момент Семенов понял, что он сам полагается в этом вопросе на опыт и навыки Ямакавы, и что у него, руководителя этой экспедиции, нет другого выбора. Похоже, чудовищная ответственность и гнетущее ожидание потихоньку выжигали Вернона изнутри. Постоянно высокий уровень кортизола, снижение иммунной активности, ухудшение сна. Нормальный человек на его месте давно уже сорвался бы в психоз или депрессию. “Насколько еще хватит выносливости Bear?”

Неожиданное движение в боковом поле зрения заставило Владимира оторваться от отчета и связанных с ним невеселых размышлений. В столовую входил Ямакава, обычно пропускавший завтрак. Ни на кого не глядя и не здороваясь, вейвер целеустремленно направился не к кофе-машине или коробкам с сухими завтраками, а к отодвинутому в дальний угол бару. Положил на стойку планшет, экраном вниз. Вынул коньяк, плеснул в бокал. Выпил залпом, как водку.