– Он тебе с тех пор не звонил?

– Нет, – приходится мне признаться. Ленка смотрит на меня с превосходством человека, состоящего в постоянных отношениях. Или так, словно вот-вот скажет: «А я же тебе говорила».

– Позвони сама, – предлагает она вместо этого. И я киваю, соглашаясь, хотя звонить не собираюсь. По крайней мере, точно не сегодня.

Но проходит два дня, в течение которых Рома не объявляется, и мысль о звонке перестаёт казаться такой уж неразумной. Институт сводит меня с ума. Единственный предмет, который я действительно ждала с нетерпением, – зарубежная литература, – оказывается скучным до зубовного скрежета, потому что вместо Шекспира, Голсуорси и Толкина нам предлагается изучать мифы Древней Греции, набившие мне оскомину ещё в средней школе. Общение с одногруппниками вытягивает из меня все моральные силы, а остатки выкачивает Ленка своими ежедневными рассказами о Дэне и их отношениях. Мне ужасно сложно вставать по утрам, а ночами я долго не могу уснуть. Во всём этом кавардаке мне безумно нужен Рома.

Мне нужен Рома, который посмеялся бы над моими проблемами и обязательно сказал бы что-нибудь жизнеутверждающее. Нужен Рома, который понял бы меня, нужен Рома, который поставил бы мне Дельфина и напоил вином. Нужен Рома, который своими поцелуями развеял бы мою тоску по ушедшему лету, и тревогу, и жуткое ощущение потери.

Мне нужен Рома, который любил бы меня по-прежнему.

На четвёртый день учёбы я пребываю в странном состоянии: это что-то среднее между истерикой и апатией.

Я устала убеждать себя в том, что ничего не изменилось. Или в том, что всё меняется к лучшему. У меня странное ощущение, что всё лето я шла по какому-то солнечному и правильному пути, но потом внезапно повернула не туда и оказалась не там, где нужно. Совсем, совсем не там.

В институте я не чувствую себя на своём месте. Я не чувствую, что пребывание там – это начало новой жизни. По крайней мере, такой жизни я бы не хотела. Приходится с горечью признать, что я не вписываюсь. Нет, внешне всё замечательно – я улыбаюсь, я общительна и приветлива с одногруппниками, и они приветливы со мной. Но в глубине души я знаю – я не вписываюсь, совсем. Их разговоры, их интересы, их развлечения – всё это для меня словно тёмный лес. Я чувствую себя чужеродным телом в слаженном механизме. Все они чужие мне, такие чужие, что порой, на стадии истерики, мне хочется закричать и немедленно сбежать.

А потом снова накатывает апатия. Куда бы я ни сбежала, лето мне всё равно не вернуть. Никак не вернуть того солнечного счастья, того ощущения, что всё идёт правильно. Вот если бы только Рома… только Рома.

Я выхожу из института и бреду к метро, тоскливо размышляя о том, что впереди ещё целых два дня этой каторги, а потом всего один выходной, когда мне звонит Ленка. По её взбудораженному тону я сразу понимаю, что речь пойдёт – конечно же! – о Дэне. Но она говорит нечто совершенно неожиданное.

– Закончила на сегодня? Пойдёшь с нами гулять? Со мной и Дэном? Дэн сказал, Рома тоже будет.

Я останавливаюсь посреди улицы как вкопанная и на секунду теряю дар речи. Вот так. То есть теперь это будет происходить вот так?

– Если бы Рома хотел меня видеть, он позвонил бы сам, – почти готова ответить я, но Ленка не даёт мне вставить и слова.

– Пойдём! – щебечет она. – Погуляем все вчетвером. Будет весело – как раньше.

Как раньше, ну да. Только раньше это я звала Ленку с собой, чтобы она смогла увидеться с Дэном.

– Рома хотя бы знает, что я тоже буду? – выдавливаю я из себя наконец.

– Ну конечно же, – быстро отвечает Ленка. Как-то даже слишком быстро. – Они с Дэном вдвоём позвали нас. Ну, подумай сама – зачем бы мы собирались гулять втроём?

Целую секунду я думаю, что именно поэтому она и приглашает меня: потому что Рома зачем-то увязался с Дэном, и я нужна, чтобы его отвлечь. Я моментально прогоняю это идиотское подозрение. Ленка – моя подруга, она не стала бы меня использовать, не стала бы ставить меня в дурацкое положение, тем более что она знает о моих чувствах к Роме. К тому же, с чего бы Роме не хотеть меня видеть? Просто дурацкая была неделя, просто я накрутила сама себя, сама напридумывала всяких глупостей и сама же в них поверила.

– Ок, – говорю я Ленке. – Где и когда встречаемся?

Всю дорогу в метро я пытаюсь успокоиться. Нет никаких причин так нервничать. Да, в последний раз мы с Ромой расстались немного странно, но это ещё ничего не значит. Любой человек имеет право на перепады настроения, любой человек имеет право иногда быть грустным и задумчивым. Да, после этого Рома не звонил несколько дней, но это тоже не повод для паники, учитывая, что вернулась Тамара. Зато теперь он снова зовёт меня гулять. Да, зовёт через Дэна и Ленку, но какая, в конце концов, разница? Всё равно мы увидимся.

Мы увидимся сегодня, буквально через пару часов, и тогда всё станет ясно. Я выведу его на чистую воду, выясню, наконец, что происходит, и почему он так странно себя ведёт. А может, ничего и не придётся выяснять. Может, всё чудесным образом исправится само. Вполне возможно, что всё просто будет хорошо, разве не так?

Улыбаюсь. Самое главное – скоро я наконец-то его увижу.

Дома я бросаюсь прихорашиваться. Сборами в универ я обычно не слишком утруждаюсь: меня вполне устраивают джинсы, собранные в хвост волосы и необходимый минимум макияжа. Но теперь я отношусь к делу со всей возможной серьёзностью. Я делаю макияж, маникюр и укладку, минут двадцать выбираю духи и почти полчаса раздумываю над тем, что же надеть. Спустя два часа я готова, и даже мне самой результат нравится. Я всегда лучше выгляжу, когда нервничаю.

А я нервничаю, хотя отражение в зеркале и добавляет мне уверенности. Я убеждаю себя, что всё будет хорошо. Рома увидит, какая я хорошенькая, и вспомнит, как сильно я ему нравлюсь. Улыбнётся мне, поцелует и прижмёт к себе – как всегда. И всё снова станет как прежде.

Но всё идёт не так с самого начала. Он здоровается, но не улыбается и уж точно не собирается меня целовать. Первое разочарование оглушает меня настолько сильно, что хочется плюнуть на всё и немедленно сбежать домой. Но Дэн и Ленка, счастливые и смеющиеся, уже тянут нас в парк.

Очень скоро я замечаю, что Рома не только не хочет меня целовать – он старается даже не идти со мной рядом. Мы идём по разные стороны от Дэна с Ленкой, чьё счастье практически осязаемо. Я стискиваю зубы, чтобы не разреветься или не послать эту сладкую парочку ко всем чертям. Разговор откровенно не клеится.

– Думаю, нам пора выпить, – провозглашает Дэн, и желание убить его сменяется в моём сердце желанием его расцеловать. Алкоголь – это выход. Алкоголь всех раскрепощает и всем развязывает языки. Рома не может быть исключением.

Мы устраиваемся на уединённой лавочке в парке и немного выпиваем. Потом выпиваем ещё немного. И ещё. Но для меня от этого нет практически никакой пользы. Разговор действительно становится оживлённее, но это общий разговор. Рома начинает улыбаться, но он улыбается шуткам Дэна, а не мне. Меня он по-прежнему старается не замечать. Нет, он общается со мной, разговаривает, отвечает на мои фразы, но делает это так, словно я – совершенно чужой для него человек. Человек, которого он видит в первый раз в жизни и к которому не испытывает ни малейшего интереса.

В довершение всего начинается дождь, и мы спешно перебираемся в ближайшее кафе. И там почему-то всё становится ещё хуже. Я почти физически ощущаю, что Ленка, Дэн и Рома сейчас вместе, а вот меня с ними нет. Дэн – друг Ромы, Ленка – девушка Дэна, а я кто? Я чувствую себя такой чужой на этом празднике жизни, что едва подавляю желание немедленно уйти.

И вдруг на меня накатывает ощущение дежа вю – настолько сильное, что я даже вздрагиваю. Всё как тогда, как в тот вечер, когда я собиралась соблазнить Влада. Я так же нервничала. Так же долго прихорашивалась. Так же строила планы. Так же надеялась, – почти верила, – что всё будет хорошо. Влад так же не замечал меня. Так же всем своим видом показывал, что нас абсолютно ничего не связывает, кроме не слишком близкого знакомства.