Слева в мою армию тонким ручейком вливались рыцари герцога Виндорфа, но они предпочитали держаться чуть в стороне, то ли подчёркивали свой статус, то ли собирались куда-то свернуть.
А на другом конце поля в точно таком же строю уже двигались конники короля Пипина, ведомые его старшим сыном. Заметно было, что их несколько больше, вот только за ними не было пехотных квадратов, об которые любая кавалерия обломает свои зубы. Расстояние между двумя армиями постепенно сокращалось, но до решающей стычки было пока далеко.
Я перевёл трубу чуть правее и разглядел позиции артиллеристов. Все пятьдесят орудий были уже наведены и заряжены. Обслуга стояла рядом, с нетерпением сжимая в руках фитили. На заднем плане метался старик Гамилькар, он не отрывал от глаз подзорную трубу и временами указывал пушкарям, какой ствол следует поднять или опустить.
Переведя взгляд обратно на кавалерию, я увидел то, чего давно ждал. Основная масса рыцарей скакала в сторону врага, постепенно ускоряясь для атаки. А вот малая часть, над которой реяли стяги герцога Виндорфа, начала понемногу отставать, а потом резко, без всякой команды повернула направо. Я вздохнул, причём, вздохнул с облегчением. Иногда толковый мошенник вызывает уважение, но не здесь. Видимо, я, своим отказом участвовать в общей атаке, спутал ему все карты, а потому он решил действовать в лоб. Просто пойти и убить меня, закончив войну одним ударом. Сил у него было не так много, но на оставшийся почти без защиты лагерь должно хватить. Правда, моя конница, увидев такой манёвр, могла развернуться и догнать их, пусть даже сорвав атаку и подставив врагу тыл.
Но ничего подобного не случилось. Конница имела приказ атаковать, несмотря ни на что. Никто и ухом не повёл, когда армия герцога отпочковалась от общей массы и двинула в тыл. Зато пехота имела свои инструкции на такой случай, тем более, что дезертиры и изменники поневоле скакали перед их строем. Разумеется, достать кого-то алебардой было бы затруднительно, а вот для мушкетёров было раздолье, пока плотная конная масса проскакивала мимо строя, оба квадрата стрелков дали по несколько залпов, обтёсывая бронированный строй с правого фланга. Критических потерь не нанесли, но армия герцога потеряла примерно двадцать процентов своей численности. Уже неплохо. Остальных это, понятно, не остановило, слишком высокие ставки на кону.
Я перевёл взгляд на поле. До сшибки ещё оставалось время, хотя всадники и с одной и с другой стороны уже перешли в галоп. Зато расстояние позволило, наконец, вступить в дело артиллерии. Сначала позиции окутало облако белого дыма, а только потом до меня долетел звук от залпа полусотни стволов. Ядра увидеть было нельзя, зато видно было, как они действуют, пролетая насквозь строй рыцарей и разрывая на куски всё, что этому мешает. Одно ядро пролетело особенно удачно, выкосив целый ряд скачущих рыцарей. Ещё пара залпов и их численное превосходство уже не будет таким решающим.
Когда дистанция сократилась ещё больше, артиллерия перешла на стрельбу картечью, что не менее эффективно выносила благородных господ. Я снова перевёл трубу на отряд Виндорфа, те скакали в мою сторону, видимо, не веря своей удаче. Я поднял руку, некоторое время помедлил, потом резко её опустил. В одно мгновение все палатки, что стояли со стороны наступления врага были снесены, открывая то, что стояло внутри. А стояло там немало. Например, те четырнадцать пушек, которых так недоставало на поле боя, а ещё пехота с мушкетами и алебардами, которая теснилась по полтора десятка в палатке, рассчитанной на двоих. Все они резко начали готовиться к приёму гостей. Пушки были нацелены на врага, а пехота быстро растаскивала укрепления в виде «противотанковых» ежей, сколоченных их толстых заостренных кольев и связанных между собой крепкими верёвками. Укрепление выглядело не особенно серьёзным, с наскоку кавалерия могла бы его преодолеть, потеряв несколько лошадей. Могла бы, но не сможет, потому что наскока не получится. Вся конная лавина скакала в гору, а потому их скорость не сильно превосходила скорость быстро идущего человека, а уклон этот постепенно увеличивался. Встреча готовилась шикарная, настолько, что я даже позволил себе отвлечься на основные события.
Взглянул я туда как раз вовремя, за пару секунд до сшибки. Удар был такой, что перекрыл даже голоса пушек, что продолжали стрелять, осыпая картечью хвост конной лавы. Казалось, от такого удара должна была произойти взаимная аннигиляция двух армий. Но ничего такого не произошло, ряды одних смешались с рядами других, началась рубка, кое-где взвились дымки от пистолетных выстрелов. А потом, повинуясь сложному сигналу трубы, моя конница, бросив всё, кинулась врассыпную, двумя потоками огибая квадраты пехоты. Пехота среагировала быстро, перестроившись едва ли не бегом, отрезала армии Пипина путь к преследованию. Вот сейчас им можно было возвращаться и спасать короля. Правда, расстояние было таким, что вернутся благородные господа только к шапочному разбору, когда всё уже будет решено.
Предоставив пехоте самостоятельно разбираться с конницей врага, я вернулся к более насущным событиям. Конница герцога приближалась, но за это время мои солдаты успели поставить все оборонительные укрепления, построиться и приготовиться к тёплой встрече. Старший артиллерист пристально глядел подзорную трубу, вычисляя момент открытия огня.
Наконец, рыцари пересекли невидимую черту, оказавшись в зоне досягаемости пушек. Командир дал отмашку, и пушкари почти синхронно опустили фитили. Мощный залп ударил по ушам. Промахнуться, стреляя по плотной массе кавалерии, имевшей довольно высокий силуэт, было почти невозможно. Ядра проделывали в рядах широкие просеки, разрывая людей на куски и отрывая ноги лошадям. Сбитые с коней рыцари и куски их тел служили дополнительными поражающими элементами, сбивая других.
Пушки стреляли в три смены. Сначала пять, через пять секунд следующие пять, а ещё через пять секунд ещё четыре. Потом заряжание. Потом новые залпы. Ряды рыцарей редели, постепенно начиналась паника, а скорость была непозволительно медленной. Только воля главаря гнала их вперёд. Кстати, а главарь тоже там? Или предусмотрительно скрылся с поля боя, решив не рисковать своей драгоценной шкурой?
Очередной залп был дан картечью, выкосив передний ряд вместе с конями, от грозного отряда в пять сотен теперь оставалось не более половины, да и те были большей частью ранены или деморализованы огромными потерями. Привыкайте господа, теперь войны будут идти так, время благородных поединков прошло.
Оставшиеся сто метров они уже вынуждены были карабкаться по круче, едва не падая с коней и получая заключительные удары картечи. Мушкетёры приготовились, но в дело пока на вступали, была у меня ещё одна подлая идея. Альрик опустил факел, и под землёй побежал огонёк, обозначаясь едва заметной струйкой сизого дыма. Никто из рыцарей не обратил на дымок никакого внимания, после пушечных залпов тут и так хватало дыма. А зря, поскольку дымок этот исчез точно у них под ногами, а спустя мгновение, из земли вырвался столб огня и дыма, разбрасывая наступающих словно кегли. Сверху дождём сыпалась земля, камни, щепки и куски тел. Слух мне отбило окончательно, да он был уже и не нужен, я глазами видел, как пара десятков последних выживших на перепуганных лошадях убегает прочь. Среди тех, кто был раскидан взрывом, оставалось ещё немало живых, вот только с боеспособностью у них было не очень, оставалось только отправить пехоту, чтобы собрали раненых и отвели их к Клаусу.
В этот момент кто-то постучал меня по бронированному плечу, обернувшись, я увидел Швейгерта и испуганным видом. Он начал мне что-то быстро объяснять, но, сообразив, что я тоже ничего не слышу, просто указал рукой в сторону осаждённого города. Увиденное заставило меня громко выругаться. Ворота города открылись, и оттуда спешно выходил второй конный отряд. Я сразу сообразил, что это и есть недостающая часть армии герцога Виндорфа, они должны были атаковать из города одновременно с первым отрядом, но, поскольку планы герцог менял на ходу, а перехваченный гонец не позволил синхронизировать выступление, вторая атака запоздала. Они, конечно видели, что нужно выйти, но требовалось время, чтобы разблокировать и открыть ворота, опустить подъёмный мост и выйти.
