– Непростительно. – Джиллиан шагнула следом.

– Жест отчаяния.

– Либо попытка подорвать наши позиции, потому что Сандерс вёл к этой теме осознанно. Ситуация становится непредска…

– Бесполезно, – едко хмыкнула миссис Ван Берг, перебивая. – Джиллиан, вы опытный политик, хотя никогда не занимали ни одного государственного поста. Предполагаю, никто из прошлых хозяек этого дома не имел такого прошлого, как у вас. А потому взгляните с другой стороны. Вам неумышленно дали самую действенную фигуру в борьбе за кресло для вашего мужа. Я не умоляю способностей милого Бена! Видит бог, мой супруг прекрасно знал, с кем шёл на выборы, и никому другому он просто не смог бы доверить страну. Но сейчас именно в ваших руках эмоции граждан. Смотреть на свары забавно, однако народ хочет увидеть что-то, кроме бездушной правительственной машины. Так дайте им это!

– Давить на жалость? – фыркнула Джил и покачала головой. – Нелепо… Бен зря подтвердил опасения Сандерса. Возможно, лучше было бы вообще ничего не отвечать на столь примитивную провокацию. Но у него не оставалось других вариантов, гадёныш бил умело. Это моя вина. Я не предусмотрела. Господи, даже подумать не могла, что кто-то заинтересуется Эми. А вот Бен смог.

– Глупо жалеть о пролитом молоке, – совершенно невоспитанно закатила глаза миссис Ван Берг и покрепче взялась за полированное дерево перил.

– Она слишком мала, чтобы подводить её под удар прессы, – немного резче положенного огрызнулась Джил, но немедленно замолчала, стоило первой леди мягко коснуться напряжённой руки.

– Зачем им Эми, если у малышки есть вы, – сказала она и ласково посмотрела на раздражённо поджавшую мягкие губы молодую женщину.

Они успели спуститься к главному входу и теперь стояли внизу тёмной лестницы. Сумрачный холл освещали лишь несколько настенных ламп, пока ножки расставленных по периметру кресел стеснительно прятались в собственной тени. Пустой интерьер. Весь этот дом – иллюзия удобства и гостеприимства. Какая же глупость! В месте, где владельцы менялись чаще, чем картинки на марках, не могло быть уюта.

– Люди захотят знать правду. Они уже знают. Отношение общества к таким детям всегда слишком сложное, – едва слышно проговорила Джиллиан. Она мучительно пыталась скрыть сквозившую в словах горечь, но вряд ли смогла обмануть миссис Ван Берг. Та знала её слишком давно.

– Вы лоббист, Джиллиан, – так же тихо ответила Эмили. – И привыкли играть в Го сразу за двух игроков, включая в стратегию не только аргументы и сухую статистику, но и совершенно непросчитываемое влияние своей харизмы. Поверьте, смелые рыжие женщины неизменно привлекают внимание толпы, но сжечь их или вознести на трон решает один-единственный мужчина. Ваш уже решил. И следующий свой ход он отдал вам.

Решил… Джил непроизвольно обняла себя за плечи, словно пыталась одновременно укрыться и от холодного сквозняка, и от проблем.

– Не уверена…

– Вы слишком глубоко спрятались в свою раковину, милая. Бен ждал шесть лет и теперь уверен, что его жена справится. – Ван Берг ободряюще улыбнулась. – Леденцы.

Перед глазами неожиданно возник обычный бумажный пакет, а уже в следующее мгновение первая леди покинула дом.

Постояв ещё немного около входа и окончательно продрогнув, Джил задумчиво подбросила свёрток. Спряталась в раковину? Ах, если бы было так просто. Прошли те времена, когда страна знала её под другой фамилией и едва ли не другим человеком. Когда не мучили сомнения, когда она рисковала чужими жизнями и меняла их, точно фишки. Однако теперь всё иначе, и Джиллиан Рид ни за что не хотела возвращаться к прошлому, которое настойчиво ломилось в наглухо закрытые окна и двери.

Но длинно выдохнув, она посмотрела на равнодушный портрет Вашингтона, а потом стремительно взбежала по лестнице и лицом к лицу столкнулась с хмурым Барретом.

– Я сделаю всё, что захочет ублюдок с фотографиями, – тихо проговорила она и схватила секретаря за руку. – Всё что угодно, лишь бы Сандерс не сел в президентское кресло. Бен ни о чём не узнает. Не смей ему говорить, намекать и даже думать о сделке в его присутствии не смей! Я делаю это не столько для него, сколько для Эми. И мне плевать, кого придётся обмануть, купить или убить.

– Слишком опасно, – так же негромко и быстро проговорил Баррет, а потом оглянулся через плечо. – Если они в курсе про Эми, то за вами следят.

– Шпионы? – Джиллиан хищно улыбнулась, чувствуя в душе смрадную панику. Три недели! Им надо продержаться три недели… – Прекрасно.

– Миссис Рид?

Она взглянула на Элвина, который недоумённо приподнял брови и явно ждал каких-нибудь пояснений. И тогда Джиллиан грустно усмехнулась.

– Договорись о встрече.

– Вы когда-нибудь… расскажете своему супругу про… – Баррет неожиданно замялся, а Джил на секунду прикрыла глаза.

– Про снимки? – прямо спросила она и после кивка договорила. – Да. Как только его задница коснётся президентского кресла. Вот тогда мы поговорим. Ни секундой раньше.

6 лет назад

Вашингтон, округ Колумбия

Январь – Февраль

Через несколько дней зима, наконец, вспомнила зачем нужна и впопыхах высыпала на головы жителям весь припасённый за два месяца снег. Его оказалось так много, что жизнь замерла даже в Конгрессе. Те, кто в эти дни всё-таки добирался до офисов, предпочитали пить чай и обсуждать причуды погоды, вместо опостылевших политических новостей. Казалось, город заглох в этом вакууме. Вымерли даже постоянные пробки. Река Потомак уснула под льдинами, передав улетевшим прочь уткам пожелания скорейшего возвращения. На пустых улицах воцарилось уныние – в Вашингтон пришёл снег.

Дорог не было. Нет, теоретически они находились там, где их проложили первые градостроители, но погода внесла коррективы. Снегоуборочные машины, сами припорошённые до состояния невидимок, не справлялись с объёмом растущих сугробов. И глядя в окно, Джиллиан хмурилась, пытаясь найти в серой хмари хоть какие-нибудь проблески к улучшению. Но тех не было. Вашингтон задыхался, обессиленно переползал от снегопада к метели и пытался за пару часов безосадочной жизни залатать бреши.

Аэропорты работали с ужасающими перебоями и предпочитали отправлять пассажиров короткими маршрутами ко всем чертям, а не открывать для них небесные трассы. Поэтому где-то вдалеке от столицы застрял и Джеймс. Он собирался лететь домой то ли из Флориды, то ли Нью-Джерси, то ли бог знает откуда, но не успел и с каждым днём становился всё злее. Не сказать, что Джиллиан волновалась, однако последний разговор с мужем вышел откровенно хреновым.

Впервые на её памяти Джим повысил голос, когда доказывал супруге, что соглашаться на проект длиною в двенадцать месяцев – безумие, неуважение и эгоизм. А при промелькнувшем слове «Иллинойс» его губы скривились так сильно, что Джиллиан невольно съёжилась. Это случилось неделю назад, сразу после памятной встречи с Клейном. Их спор продолжался все выходные, пока не достиг апогея перед самым отъездом Джеймса.

– Ты обещал мне последний проект, – проговорила Джил и стиснула в руках вилку.

Они оба делали вид, что всё хорошо. Что прямо сейчас у них обычный ужин, а не попытка склеить из разномастных осколков нечто похожее на картинку мечты. Однако, как бы они ни пытались, повсюду ощущалась неправильность. Разбросанные за шесть лет обломки почему-то не складывались, хотя раньше вроде бы подходили друг другу.

– Не нарушай своё слово, Джим.

– Я выполняю всё, о чём говорю. – Муж ткнул в её сторону пальцем. – Всё. В отличие от тебя.

– Так давай не будем портить статистику, – хохотнула Джил, но осеклась.

– Чью? Твою? Предполагалось, это будет делом двух месяцев! А ты опять собираешься пропадать непонятно где и бог знает сколько. Но ради чего, Джиллиан? Тебе настолько плевать?