Нино опасливо косится на дверь, размышляя, не отвалится ли она случайно, а потом быстро-быстро движется следом за Адрианом, который размашистым шагом идёт в направлении раздевалок.

— Не боишься, что он снова запрёт тебя под домашний арест? — с опаской спрашивает Нино.

— Как запрёт, так и сбегу, — пожимает плечами Адриан. — А вообще он не вправе ограничивать мои передвижения, не маленький я уже.

Он вводит пароль на замке, открывает шкафчик и больше не обращает ни на что внимания: внутри его ждёт очередной сюрприз от Маринетт. Они продолжают тайно обмениваться небольшими приятностями каждый день, и сегодня для Адриана это особенно важно.

Коробочка бисквитного печенья мадлен{?}[Мадлен (фр. madeleine) — французское бисквитное печенье небольшого размера из Коммерси, обычно в форме морских гребешков.] притягивает взор своим простым, но знакомым оформлением: золотые буквы TS на белом фоне. Адриан проводит пальцами по монограмме и улыбается. Маринетт любит частенько баловать его чем-то вкусным, что дома ему запрещают из-за диеты. Однако он совсем не против сунуть в рот несколько незамысловатых, буквально тающих во рту печенек — всё равно ежедневные патрули да битвы с акуманизированными помогают Адриану поддерживать хорошую форму.

Адриан хрустит бисквитными ракушками и без задней мысли протягивает коробочку Нино:

— Хочешь?

Друг отрывается от поисков учебника по первой помощи в недрах собственного шкафчика.

— Ась?

— Не, ну если не хочешь, не надо-о-о, — тянет Адриан и нарочито медленно начинает закрывать крышечку.

Нино замечает вензель TS, чувствует аромат выпечки и смеётся.

— Эй, я не говорил, что не хочу.

— Не нужно просто ворон считать, иначе все слетятся на пурр-шество, — подмигивает другу Адриан.

Они заканчивают свою возню в шкафчиках и неторопливой походкой направляются в один из кабинетов, где у них обычно проходят занятия первой помощи с остальными классами их параллели. Адриан радуется, что скоро увидит Маринетт, а потому не сразу замечает, что Нино довольно шустро съедает половину печенья.

— Ты решил по-полному бойкот устроить, да? — с полным ртом спрашивает он, причмокивая от удовольствия. — Сначала решение о побеге на праздник, теперь печенье, а дальше что? Наденешь цепи и будешь бренчать ими у бати под дверью?

— Да какой уж там бойкот, — отмахивается Адриан, хотя мысль приходится ему по душе. — Так, обычная ссора. Мы как не разговаривали раньше, так и продолжаем не разговаривать сейчас. Единственное, что в этот раз меня более свирепо сверлят взглядом… Но в целом ничего не изменилось, — и тут Адриан задумывается ненадолго. — Ну, или работы мне ещё прибавили. Сегодня фотосессия на обеденном перерыве будет.

— Сочувствую, — Нино хлопает его по плечу. — Так а что, ты будешь доедать мадлен?..

Болтая о предстоящих занятиях, они заходят внутрь класса. До звонка остаётся ещё пятнадцать минут, поэтому аудитория заполнена пока только на половину. Алья призывно машет ребятам из середины длинных рядов, и Нино с Адрианом поднимаются к ней наверх. Через минуту к ним присоединяются Хлоя и Маринетт, а через две и Натаниэль.

Алья — то ли специально, то ли нарочно — устраивает так, чтобы все шестеро сели по парочкам: Хлоя и Натаниэль на предыдущем ряду позади остальных, а Адриан и Маринетт в итоге оказываются рядом. Это их, разумеется, нисколько не огорчает.

Адриан, усмехаясь, протягивает Маринетт коробочку с мадленом. Она берёт печеньку, подмигивает ему и незаметно для остальных показывает на браслет на запястье: на нём поблёскивает новая подвеска, которую Адриан умудрился подсунуть в шкафчик Маринетт, пока Нино не видел. Адриан старательно прячет улыбку и делает вид, что шарит в рюкзаке, пока Алья, прищурившись, наблюдает за ними.

Натаниэль кладёт сумку на стол и даже не думает что-то достать из неё: утыкается носом в жёсткую ткань и явно собирается проспать всё занятие. Очевидно, снова рисовал всю ночь.

— Фу, у меня уже мозг кипит, — жалуется тем временем Хлоя, вытаскивая из сумочки тетрадь и ручку с брелком-пчёлкой. — Эта орг.деятельность однажды сведёт меня с ума. Скажите на милость, у нас как будто не рождественский бал намечается, а уже выпускной. Столько суматохи из-за одного вечера танцев. Нелепо, абсолютно нелепо!

Она встряхивает волосами и недовольно фыркает. Потом достаёт косметичку и тщательно проверяет, всё ли в порядке с макияжем.

— Да ладно тебе, — усмехается Алья, поворачиваясь к Хлое. — Считай, что это репетиция перед подготовкой к выпускному.

— Ха, тебе повезло, что тебе надо готовиться к олимпиаде по литературе, — Хлоя закатывает глаза. — И поэтому вместо тебя заставили заниматься этим меня.

— Ты сама согласилась, — подаёт голос Маринетт; на её устах играет добродушная усмешка.

Хлоя пожимает плечами, убирает косметичку в сумочку и ставит её рядом на сидение.

— Просто тебя стало жалко, как ты сама со всем бы справилась, милая наша Золушка, — и она театрально хлопает ресницами.

А потом они вместе с Альей и Маринетт весело смеются. Натаниэль приоткрывает один глаз, смотрит на хохотушек и недовольно что-то бубнит под нос.

— Спи, спи, несносный ты помидор, — Хлоя гладит его по спине. — Так и быть, в этот раз я буду вести конспект. Но в следующий — никаких ночных бдений перед монитором! Спать полезно для цвета лица и настроения. А то ты только погляди, какой бледный.

Нат фыркает и, вновь сомкнув веки, устраивается поудобнее.

— О, кстати, Дюпен-Чен, — Хлоя щёлкает пальцами, привлекая к себе внимание Альи и Маринетт. — Помнишь, ты мне о кофточке писала? Ну, которую ты ещё тогда с мамой мерила и в наш чат с девчонками присылала?

Маринетт на мгновение задумывается, потом кивает. Адриан с подозрением косится на них, гадая, о чём может идти речь: ему-то она ничего не отправляла.

— Так вот, гляди-ка, — Хлоя с торжествует улыбкой развязывает свою тёплую пелерину и распахивает её. — Я таки сходила и купила её.

Это оказывается симпатичная блуза нежного жёлтого цвета с рукавом в три четверти и довольно глубоким декольте, но на Хлое она смотрится очень мило. Адриан краем глаза замечает, как Натаниэль перестаёт делать вид, что спит, и ухмыляется.

— О, тебе идёт, — улыбается Маринетт.

Алья кивает:

— А с этой чёрной накидкой вообще КвинБи напоминаешь.

И все с улыбками переглядываются: в Париже все прекрасно знают, кто скрывается за маской красавицы Пчёлки.

Хлоя, довольная произведённым эффектом, снова завязывает пелерину: звонка ещё нет, но в аудиторию заходит преподаватель, а в лицее довольно строгие правила относительно вырезов на блузках учениц.

— Хотя, если честно, она выглядит как извращенство, — смеётся Хлоя, а Натаниэль, краснея, утыкается обратно носом в сумку. — Я хоть и надела лифчик поплотнее, но ты видела, да, какой вырез? Как будто я вообще без кофты.

— Я когда мерила её, моя мама стояла рядом вот с такими глазами.

И Маринетт наглядно демонстрирует, с какими; девочки фыркают от смеха, а Адриану представляется картинка, где Маринетт в точно такой же кофте, только почему-то красного цвета. А потом и вовсе остаётся без неё… Адриан чувствует, как краснеют уши, и делает вид, что с интересом листает новостную ленту в телефоне. Однако сам всё равно прислушивается к разговору.

— Впрочем, я тоже была с таким же выражением лица, — смеётся Маринетт. — Она сказала, что если надеть такое перед парнем, то он сразу упадёт замертво.

Алья фыркает, поглядывая искоса на Нино, который чересчур увлечённо проматывает песню за песней в своём плейлисте.

— Ага, — усмехается Сезер. — Прямо туда, носом в вырез, да так там и останется.

Тем временем Хлоя тоже косится на своего парня, который мгновенно зажмуривается, стоит только им пересечься взглядами. Хлоя довольно улыбается.

— Но как ты можешь так спокойно ходить, даже под накидкой, — качает головой Маринетт. — Мне было бы ужасно неловко. А как упадёт случайно? И все всё увидят. Нет, вырез всё-таки слишком большой.