— Я хочу сказать, — торопливо продолжает Адриан. — Каким бы она ни была человеком по личностным качествам, Одри Буржуа всё же профессионал своего дела. И чувствует таланты за версту. Впрочем, как и мой отец, — он на мгновение замолкает; его лицо искажает судорога. — Хотя лучше жить с холодной статуей, чем термоядерной бомбой.
Маринетт поджимает губы и ласково гладит Адриана по плечу.
— Главное, чтобы эта статуя не взорвалась подобно атомной боеголовке, — печально качает головой она. — Он не будет сильно кричать на тебя, что ты сегодня задержишься?
— Мне всё равно, — отрывисто бросает Адриан. — Я уже не маленький, чтобы потакать любой его прихоти.
Поймав руку Маринетт, он целует внутреннюю сторону её ладошки. Это его немного успокаивает: кожа Маринетт приятно пахнет кремом для защиты от мороза.
— Он может перевести тебя на домашнее обучение, если захочет, на оставшиеся полгода, — взволнованно замечает Маринетт.
— Пусть только попробует, — ухмыляется Адриан, как-то даже немного злобно. — Мне уже надоело повиноваться ему по любой прихоти. Когда-то я верил, что таким образом верну хоть часть той любви, но… — он со вздохом поджимает губы. — Прошло уже почти пять лет с тех пор, как мамы не стало, а он как превратился в непробиваемый лёд, так и остаётся в этом панцире. Думаю, его уже ничем не пробить. Как ни старайся.
Маринетт отставляет недопитый какао в сторону, вытягивается на кровати рядом с Адрианом на спине и заглядывает ему в глаза.
— Но вдруг ещё не всё потеряно? — с жаром шепчет она, гладя его по щеке. — Вдруг до него ещё можно достучаться?
Адриан утыкается лицом ей в ладонь и какое-то время молчит, пытаясь собраться с мыслями. Он ужасно устал за эти годы, устал раз за разом наталкиваться на стену отчуждённости и постоянного разочарования. Никакие его успехи в учёбе или на фехтовании не могли помочь Адриану вырвать из отца искреннюю радость за собственного сына. Так стоит ли вообще продолжать стараться дальше?
Он поднимает глаза на Маринетт, и её сердце сжимается от его потерянного вида.
— Я не знаю, Мари, не знаю, — шепчет на грани слышимости Адриан и снова утыкается в её ладонь.
Рядом с Маринетт спокойно. Ему кажется, что он как будто нашёл свою тихую пристань, где ему всегда рады.
От её кожи пахнет календулой и ванилью; горьким какао и корицей. Аромат окутывает Адриана, дразнит рецепторы; ему хочется укутаться в этот запах, впитать в себя Маринетт, выгравировать её под кожей.
Он целует подушечки её пальцев, мягко прижимаясь к ним губами. Потом — подаётся к ней, нависая сверху, и неторопливо целует. Маринетт тут же отвечает ему. Их губы соприкасаются в ленивой ласке, словно впервые изучают друг друга. Адриан вслепую скользит ладонями к её запястьям, несильно сжимает, а потом ласково переплетает их пальцы.
— Я люблю тебя, — шепчет он, уткнувшись своим лбом в её. — Спасибо, что ты есть у меня.
Маринетт улыбается; в уголках её глаз Адриан замечает хрусталики слезинок и сцеловывает их, не давая пролиться солёной влаге.
— Говорят, в феврале или марте будет проходить ярмарка профессий, где можно познакомиться с какой-нибудь из них и выбрать для себя, — тихим шёпотом произносит Маринетт. — Мы можем сходить туда, и ты посмотришь, что тебе больше всего придётся по душе.
— Да, — негромко откликается Адриан. — Да.
Он сейчас занят больше тем, что оставляет ленивые поцелуи на лице Маринетт, хотя в её слова, несомненно, вслушивается.
— Всё будет хорошо, — она ободряюще гладит его по щеке. — Слышишь меня? Никто не заставит тебя делать так, как ты этого делать не хочешь. Потому что твоя жизнь — это только твоя жизнь. Только ты имеешь право распоряжаться ею.
Адриан несколько долгих минут смотрит ей прямо в глаза. Потом медленно кивает и, прикрыв веки, прижимается к губам Маринетт в молчаливом порыве благодарности.
— Да, — шепчет он. — Да.
Вот только пока что ни один, ни другая, нежась в объятьях друг друга, ещё не подозревают о головомойке, которую Адриану непременно устроит вечером Габриэль Агрест, стоит сыну лишь показаться на пороге родительского дома.
Но это будет позже, гораздо позже.
А пока они могут позволить себе ещё несколько поцелуев, ласковых слов и весёлого смеха восхищения, когда Маринетт показывала Адриану сделанные ею тапочки-сапожки для Альи и Хлои.
========== Чёрный узор ==========
Комментарий к Чёрный узор
Пожалуй, начиная именно с этого драббла я начинаю обращаться с и без того примерной хронологией ещё более вольно, чем обычно (хоть и учитываю конец 3-го сезона согласно данному списку от BeMiraculous: https://clck.ru/WWDTL и порядок хронологии серий 4-го сезона от них же: https://goo.su/9tf8). Через несколько частей вы поймёте почему, я приготовила для вас нечто грандиозное ;)
PS: с Рождеством 💜 и куча благодарностей за ПБ 🍒
***
— Не забудьте, Адриан, на обеденном перерыве у вас фотосессия, за вами заедут сразу после занятия, — голос Натали звучит из динамиков планшета несколько холодно и отстранённо.
Адриан, прежде чем выйти из машины, небрежно кидает:
— Так точно, мэм.
Он поспешно прощается с водителем и выскакивает наконец наружу. Ему хочется побыть настолько далеко от всего, связанного с отцом и его работниками, насколько это возможно. Вчерашняя ссора с родителем в край вымотала Адриана, он мечтает только о тишине и покое. Ну, ещё, может быть, о нескольких поцелуях с Маринетт, однако вряд ли ему удастся выловить её перед началом занятий в каком-нибудь безлюдном коридоре: скоро рождественский бал, и во внеурочное время она занята приготовлениями к нему вместе с другими участниками ученического совета лицея.
Адриан вздыхает и, натянув шарф так, чтобы он скрывал почти всё лицо, медленно бредёт через сугробы к зданию.
По пути на него налетает Нино.
— Чувак! — он хлопает Адриана по спине, и Агресту кажется, что у него трещат кости от этого проявления дружбы. — Ты сегодня какой-то кислый, что случилось? Вчера после музея ты прям-таки светился. А сейчас что?
Адриан кривится.
— С отцом поругался. Потому что в свой единственный выходной решил поступить так, как я хочу, а не он.
— В смысле? — брови Нино ползут вверх. — Он всё ещё требует от тебя полного отчёта о твоих перемещениях?
— Разумеется. А то ты как будто не знаешь?
Адриан размышляет пару секунд, рассказать ли другу про вчерашний вечер. Ничего предосудительного или катастрофичного он в этом не находит, поэтому продолжает говорить:
— Родители Маринетт вчера любезно пригласили меня на ужин, а потом мы немного поиграли в приставку.
«Посмотрели фильм, но кому какая разница», — думает Адриан.
Краем глаза он смотрит на Нино, но тот не выказывает признаков подозрения или недоверия, поэтому Адриан выдыхает. Если Нино о чём-то и догадывается, он по крайней мере молчит об этом. Алья бы точно всю душу из него вытрясла, если была бы на его месте или просто шла рядом.
— Я написал Натали, что задержусь, но ты как будто моего отца не знаешь. Он вчера такую истерику закатил, что я, видите ли, непонятно, где шляюсь, — Адриан морщится, вспоминая, как Агрест-старший вчера полчаса распинался о том, какой непутёвый и безответный у него сын, вовремя домой прийти не может. — Натали должна была получить моё сообщение. Не знаю, почему она не передала. Или же передала, но отцу на это было начихать.
— Сочувствую, бро, — Нино хлопает его по плечу. — С твоим батей нужно иметь запасную нервную систему. На рождественский бал он тебя хотя бы отпустит?
Адриан ядовито усмехается. Вчерашняя ссора, поведение Габриэля с утра в стиле «ничего не слышу, никого не вижу» стоят у него поперёк глотки.
— Мне уже, если честно, тоже теперь на него чихать, и на его разрешения, — он яростно открывает входную дверь лицея, да так, что та чуть не слетает с петель. — Поэтому я пойду на вечеринку в любом случае, хочет он того или нет.
