Вот жалуются все на молодое поколение, а оно вон какое развитое, куда больше нас знает. Уж в технике так точно.

Нужно ли говорить о том, что за всю ночь мне практически не удалось и глаз сомкнуть? В полубреду виделось, что я опаздываю на самолёт. Потом – что меня на него не пускают из-за отсутствия правильного билета. Затем казалось, что аренда апартаментов недействительна… Ох уж эти новые возможности. С одной стороны, это всё так удобно – зайти на какой-то сайт и купить билет или забронировать гостиницу. А с другой – как же страшно нам, выросшим среди советского «без бумажки ты букашка», принять все эти новшества.

День икс настал в четыре утра. Но мне казалось, что я уже просто лежала и ждала звонка будильника. Странно, с одной стороны как будто и волнения особого не ощущалось, а с другой – я понимала, что внутри меня бушуют страхи.

Как и договаривались, сына будить не стала. Накинула куртку, небезосновательно опасаясь, что в пять часов утро меня встретит прохладой, взяла чемодан и аккуратно, стараясь не шуметь, вышла из дома.

Через несколько метров треска колёс чемодана по старому асфальту в сумраке августовского утра я поняла, что чувствую себя дискомфортно. Пожалела о том, что не взяла такси. А с другой стороны, за такси до аэропорта я заплатила бы огромную сумму. Лучше эти деньги потратить в Италии. Ведь я так хочу попробовать пиццу и «джелато»…

Но тут меня накрыла новая волна страхов: если первый автобус не придёт или задержится, то я не успею на пересадку, а, следовательно, опоздаю на самолёт. На фоне этих мыслей грозные тени деревьев и кустов мне уже не казались такими страшными. Я решила идти на конечную остановку. Почему-то показалось, что там легче решить подобную ситуацию.

Грохот колёс чемодана по-прежнему эхом раздавался, казалось, по всему кварталу. Я боролась с желанием схватить его в руки и потащить на себе. Представилось, что сейчас в окнах появятся силуэты, которые обвинят меня в нарушении общественного порядка.

Впереди показалась чья-то фигура. Надо сказать, что перспектива встретить кого-то в пять утра на пустынной улице, меня не сильно радовала. Подойдя чуть поближе, я увидела всего лишь большой баул на тележке. Но очевидно же, что у этого баула есть хозяин, и вряд ли он отошёл куда-то далеко от своих сокровищ. Резкий голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Я даже не сразу поняла, о чём меня спрашивают, и обернулась. Слева из кустов выходил старик с ножиком в руке. Я замерла. Тут же представились кровавые расправы над прохожими из ментовских сериалов.

– Рано ещё, до автобуса двадцать минут, – говорил голос.

Он сложил перочинный ножик и отправил его в карман брюк, и только тогда я заметила в его второй руке большой красивый боровик. Как будто не заметив моего явного испуга, мужчина показал на гриб:

– Вот какой красавец! Хороший год, утром лукошко набираю, пока до автобуса дохожу.

Осознав, что пока меня никто не планирует убивать, я что-то пробурчала в ответ, натянуто улыбнулась и поспешила к остановке, стараясь боковым зрением увидеть, не преследуют ли меня. Через минут пять я уже стояла на конечной и ругала себя за трусость. Десять минут пройти от дома, а я уже пять лет жизни потеряла из-за своих страхов! И ведь всегда так! Кажется, в юности гуляла по всем этим улочкам после дискотек, и ни капельки не боялась. Что же так могло измениться за последние два десятка лет?…

Когда я пришла на остановку, там уже были люди. Надо же, в пять утра на остановке есть люди! А я думала, я тут единственная буду. Оно и к лучшему. Не страшно.

Две старушки и дедушка. По виду – дачники. Буквально минут через пять подошёл и уже знакомый мне грибник. А ещё через пять я уже сидела в автобусе и думала только о том, как успеть пересесть в следующий, который довезёт меня до аэропорта.

Хотя нет. Ещё одна мысль не давала мне покоя: а вдруг меня не пустят в самолёт? Ни малейшего доверия этот распечатанный на принтере клочок бумаги у меня не вызывал. Хоть я пыталась унять страх, убеждая себя в том, что деньги за билет сняли у меня с карточки, и на электронную почту пришло письмо – подтверждение оплаты. Чтобы отвлечься, я стала рассматривать остальных пассажиров. Вот молодая пара, милуются, наверное, в путешествие едут, возможно, молодожёны. А вот две дамы. Похожи… Сёстры? А может, мама с дочкой? Прислонившись к окну, дремлет молодой парень. Судя по одежде, едет на деловую встречу. А может, наоборот, с неё возвращается.

Я успела рассмотреть всех пассажиров и придумать каждому из них профессию и цель поездки, и мы подъехали к аэропорту. Поскольку теперь моим главным страхом был один – попасть на рейс – я поспешила пройти все проверки, невзирая на то, что времени у меня было более чем достаточно. Сперва я подошла к стойке регистрации с кучей своих распечатанных бумажек, но у меня взяли только паспорт и вручили посадочный талон. Потом нашла выход к своему рейсу и поставила чемодан на ленту для проверки. Людей не было. Я спросила, куда мне нужно пройти, чтобы сдать чемодан в багаж. Сотрудник аэропорта ответил, что его надо было сдать заранее, там, где я получала посадочный талон, и вывел меня из терминала, махнув рукой в сторону стойки регистрации. Вот тут я обрадовалась тому, что людей ещё нет, а то бы опозорилась… Почему-то тот факт, что я в почти сорок лет лечу на самолёте впервые, казался мне постыдным.

Как можно более незаметно я прошла по зданию аэропорта и сдала свои вещи в багаж. Сотрудник вежливо улыбался, снова увидев меня у терминала, а я почувствовала, как щеки налились краской. Поспешила скорей пройти дальше. Кафе. Повод выпить кофе и успокоиться. Уже почти доехала. Почти Италия. Полтора часа до посадки. Можно позволить себе потратить деньги на кофе. Шоколадный батончик был у меня с собой в кармане. А в сумочке – русско-итальянский разговорник…

Время пролетело довольно быстро, а мой лексикон пополнился новыми итальянскими словами и выражениями. Ступив на трап самолёта, я ощутила себя так, будто действительно поднимаюсь в небо прямо по этой лестнице. И только когда я заняла своё место у иллюминатора, специально выбранное сыном, я поняла, что самолёт будет взлетать. А потом садиться. И это две наиболее опасные вещи в моём путешествии. Почему-то мне сразу вспомнился цикл передач о расследовании авиакатастроф.

Я представляла, как сейчас экипаж заканчивает предполётную подготовку. Почему-то вспомнились предкрылки, закрылки, реверс и множество деталей, о работе которых я знала из передач. Рядом сели двое мужчин, но я даже не обратила на это внимание. Я не слушала стюардессу. Я пристегнулась, закрыла глаза и вжалась в кресло, пытаясь вспомнить хоть какую-нибудь молитву. Самолёт начал движение. Я взглянула в иллюминатор. Через несколько минут мы оторвались от земли и начали плавно набирать высоту, а мои внутренние органы почему-то отказывались взлетать вместе с самолётом, буквально стараясь дотронуться до земли.

Я почувствовала тепло чьей-то ладони на руке и, вздрогнув, повернула голову к соседу:

– Простите, у Вас, случайно, не будет ручки? – спросил он, размахивая тонким блокнотом.

– Да, да, есть, – я судорожно схватила свою сумочку и тут же нашла две шариковых ручки. Даже не знаю, зачем я их туда положила.

– Так волнуюсь в полёте! А Вы не составите мне компанию в «морской бой»? – жалобно спросил он.

«Знал бы ты, как я волнуюсь», – подумала я, а вслух ответила:

– Да, конечно.

Весь полёт мы болтали без умолку, играли в морской бой и крестики-нолики. Время пролетело незаметно. И мы пролетели. Над Европой. И самолёт пошёл на посадку.

Как только шасси коснулись земли, в салоне раздались аплодисменты пассажиров.

– Разве можно аплодировать до полной остановки? – удивилась я вслух, – Ведь впереди самое опасное!

Пока пассажиры ожидали разрешения сойти с борта, я удовлетворила любопытство моих попутчиков, рассказав о том, что сама узнала из передач о самолётах. Наконец, нам можно было выйти.