— Проще говоря, очень грубо пользуется телепатией, — откликнулся из тени еще один маг, Кость.

Он не был боевым, как Нииран, а по своим рункам — обычным, из архидемонского алфавита — умел разбирать дорогу. Сейчас он вытянул мешочек, потряс и стал выбрасывать по пять, по десять деревянных плашечек с вырезанными символами. Так он искал путь из «деревни» гарпий, но непривычно хмурился и снова и снова бросал. Что-то не ладилось.

— Как же тот вопль, который разбил щит? — спросил Вирен. — Мощно шарахнуло!

— Это был природный всплеск. Едва ли такое можно назвать колдовством. Ведь ты не зовешь фехтованием удары дубиной? — иронично добавил Нииран с некоторым презрением: его искусство было куда изящнее, вот он и воротил нос; как на взгляд Вирена, удары дубиной иногда бывали все-таки потяжелее и поубийственнее шпажки. — Это никакая не магия, а инстинкт. Если очень тебя разозлить… или довести до отчаяния… — Нииран забормотал, точно очень не хотел, чтобы его слова стали правдой, и сложил охранительный жест. — Словом, ты тоже сможешь использовать природную магию. Хотя, возможно, не так сильно. Ее что-то питает.

Магия никогда не давалась Вирену, у него не хватало усердия, чтобы выплетать заклинания, но и не было никаких оснований не верить словам Ниирана. Он задумчиво посмотрел на свои руки, протянутые над огнем, чуть сжал пальцы. И представить не мог, что чувствуют маги, испуская из ладоней огненные вихри.

— Дай-ка, я посмотрю, — вздохнул Нииран, протянув руку за тетрадью. Получив ее, положил рядом с собой, развел руками, быстро складывая какие-то жесты — за гнущимися пальцами сложно было уследить, но Вирен аж привстал, внимательно глядя. — Да не бойся, все в порядке будет с твоим журналом, — досадливо отмахнулся Нииран.

Кость выбросил плашечки и опять удрученно вздохнул. Его худое и узкое лицо неприятно перекосилось от огорчения: ни одна демоница на него не взглянула бы, о чем не преминул заботливо сообщить Вирен. Хмуро покосившись на него, Кость изобразил пару оскорбительных жестов, но в конце помотал рукой, показывая, что он, конечно, шутит. Слова берег для какого-то хитрого заклинания.

— А я говорю, дорогу надо искать с помощью той железной штуки! — встрял Вирен, когда ему надоело наблюдать за мучениями товарища. — Не зря она там валялась, точно вам говорю!

Он был слишком увлечен загадкой удивительной вещицы. В поселении гарпий Вирен не видел железа, вот почему ему казалось, что в ней таится нечто важное. Что-то, способное подсказать, что случилось с жителями деревни.

— Не станем мы пользоваться вещью, которую не понимаем, — набычился Волк. — Ты же не думал, что это может быть оружие? Нечто вроде гранаты? Разрывной амулет? Я в ответе за каждого из вас, и, пока не будем уверены, что это безвредно, ни за что его не тронем.

— Ладно, ладно, лейтенант… — обиженно проворчал Вирен. — Я всего лишь предположил, что это будет самый легкий путь.

За многие годы, проведенные рядом с гвардейцами, он научился понимать разницу между лейтенантом Волком и тем добродушным демоном, который давным-давно катал его на шее.

Спорить они не собирались, ссориться в окружении бешеных птиц — последнее дело. Дальше пошли разговоры более спокойные и размеренные, хотя Вирен все не мог отвлечься от мыслей о тартарской магии. Поглядывал на проклятую страницу, он чувствовал легкую щекотку между лопаток. Ничего толком не сказав, Нииран вернул тетрадь.

Подобрав ноги, Амонея немного мерзла, дрожала, шипя. Кисточка хвоста беспокойно дрожала. Вирен протянул ей свой плащ и заботливо укутал. Смешно чихнув, она прикрылась ладошкой и зыркнула на него. Вирен ухмыльнулся, пожимая плечами, показывая, какая это ерунда.

— Спасибо, — прошептала она. — Когда меня переводили в Роту, я вовсе не думала, что все слухи про вас — это правда…

— Те, в которых мы едим младенцев?

— Нет, что вы семья.

Робко улыбнувшись, она нахмурилась. Вирен попытался вспомнить, где раньше служила Амонея: ему говорили об этом, а он не запомнил. Кажется, была стражем где-то на Втором круге, где служили сильнейшие маги: Кара предпочитала всех их держать на коротком поводке. Пару раз Вирен бывал там, но ветреная и дождливая погода Второго ему ничуть не понравилась, а на колдовство он и у себя дома мог поглазеть.

— Ничего, со временем привыкнешь, — пообещал Вирен. — Многие новобранцы смущаются, но потом втягиваются. Понимаешь, когда сражаешься с кем-то, прикрываешь и заботишься о его ранах, начинаешь принимать его как брата или сестру.

— И не ссоритесь? — изумилась Амонея.

— Ну, какая семья — да без ссор? Еще и такая большая! Конечно, бывает, но в бою это никогда не должно иметь значение, за этим наши офицеры следят особо. Знаешь, вообще-то лейтенант Волк и Нииран раньше не слишком друг друга любили, — объяснил Вирен маленькой демонице. — Они оба были наемниками, поссорились… Этот кривой шрам у Ниирана на морде оставил топор нашего лейтенанта!

— Да я и сейчас его не очень жалую, — немедленно оскалился маг, косясь на Волка. — И не смотри так: не думай, будто ты мой командир, я стану танцевать на задних лапах!

Волк издал какое-то тяжелое ворчание и придвинул к себе винтовку.

— А почему они поссорились? — шепнула Амонея, подергав Вирена за рукав.

— Бабы, — философски вздохнул он. — Точнее, из-за одной конкретной…

— Ты о моей жене так не говори, а то как прокляну, облысеешь!.. — завелся Нииран. Однако угроза его — как для Высшего боевого мага — была так смешна и детска, что Вирен фыркнул и коварно заухмылялся.

— Малóго не трошь! — взвился Волк.

— Но это ничего! — решительно заявил Вирен, перекричав обоих; довольно ухмылялся. — Мало ли, у кого какое прошлое — все не так важно. Зато теперь мы одна семья, и это главное! Правда?

Нииран, устало вздохнув, ласково потрепал его по макушке и передал Волку миску с кашей.

— Правда, — тихо буркнул тот.

Они как будто собирались огрызнуться снова, как Вирен почувствовал что-то. Он одним из первых задрал голову к небу, ловя резкий порыв ветра. Похолодало еще сильнее, и раздалось… нечто. Громкое, внушительное рычание. Ничуть не похожее на резкие вопли гарпии — оно было раскатисто и долго, громогласно. Когда рык отзвучал, среди горных пик еще гуляло долго захлебывающееся эхо, от которого гуляли мурашки.

— Что за черт? — прохрипел Кость. Все его рунки рассыпались.

— Это не магия… — Нииран изумленно вертел головой. — Какой-то зверь…

— Глядите! — Вскочила Амонея, и с ее плеч свалился плащ. — Гарпии…

Они все прятались. Немногие из них, кто еще мелькали в небе, бросились врассыпную, взмыли к своим норами — к тем пещерам, в которые невозможно было протиснуться. Они делали это беззвучно, словно боялись чего-то, и гвардейцы тоже забеспокоились…

— Гасите костры, скорее! — прикрикнул Волк, и маги кинулись к огню, щелкая пальцами и призывая его потухнуть: сделать это было куда проще, чем зажечь пламя.

Они притаились, и Вирен испытал желание пригнуться к земле. Вцепился в попавшуюся под руку винтовку, вскидывая ее в небо, но Волк силой опустил ее к земле, словно побоялся, что нечто, бушевавшее там, почует его злое намерение и обратит гнев на них. Но больше ничего не случилось. Что-то тяжелое, прошуршав над ними, сгинуло. Гвардейцы еще долго опасались пошевелиться.

— Что это мы замерли? — наконец спросил Вирен. Неприятно было думать, что они все напугались, оробели перед чем-то — пусть оно было больше и сильнее их. Но теперь, словно разбуженные его окриком, все встрепенулись и переглянулись с изумлением и стыдом.

А лагерь ожил. Спавшие вылетели из палаток; караульные пытались пробиться к Волку с оправданиями и докладами — как будто они что-то могли сделать, предупредить и как будто это нечто не упало на них с небес… Все до ужаса напоминало войну с ангелами, которую Вирен знал по родительским рассказам. Беспомощность — незащищенность под вышиной враждебных небес. Еще и таких темных, навалившихся, чернильных и беззвездных — такого неба никогда не было в Аду.