— Рыж! — радостный вопль заставил нескольких демонов на них обернуться.
Сначала Рыжий дернулся, взмахнул руками, начиная сложный магический пасс, но потом узнал, успокоился, обмяк, ворчливо позволяя себя прижимать. Они не виделись около полугода, пока собиралась экспедиция в Тартар.
— Эти ваши гвардейские традиции всех лапать и обнимать… — многозначительно хрипнул Рыжий. — Моя репутация! Отцепись!
— Товарищи могут нарушать личное пространство, — самодовольно напомнил Вирен. — Я скучал.
Наконец выпустив друга, он оглядел Рыжего, такого же, как и в последнюю их встречу: молодого, веснушчатого, с двумя аккуратными рогами, загнутыми кверху. Пахло от него какой-то едкой алхимической дрянью и книжной пылью. Надел Рыжий кожаную куртку, подбитую мехом, но все равно мерз. Однако держаться стал увереннее, спина распрямилась, а тонкие пальцы мага сделались подвижнее. Пока они обменивались новостями, Вирен внимательно следил, как Рыжий постоянно перебирает ими: то хватается за лямку наплечной сумки, то поправляет рукава куртки…
— А Ринка с тобой? — нетерпеливо спросил Вирен. По лицу Рыжего нетрудно было догадаться, что он попал в какое-то болезненное место; он отвел взгляд, смущенный по-детски, кусая губы, кивнул. — Ведь вы уезжали в тот раз вместе…
— Как уезжали, так и разъехались, — торопливо вставил Рыжий. — Мы дошли до Рашта, там я навестил родных… Пробыла Ринка день, а после махнула прочь, приняла какой-то заказ. На что мне надеяться?
— Не вешай нос, — хмыкнул Вирен, хлопнув его по спине. — Мимо этой экспедиции она не могла пройти, я слышал, приехала в Ленвис неделю назад, до нас. Тартар — лакомый кусочек для всех… Она где-то рядом, вот я и подумал, что с тобой… Правда, я с ней никак не могу пересечься.
— Да, — мечтательно согласился Рыжий, разом приободряясь. — Я слышал всякое о погибшей культуре Тартара, в некоторых старых книгах сохранились легенды… Может, я смогу узнать что-то об их магии! А для чего вызвался ты? — вдруг приостановившись, спросил Рыжий. — Все мечтаешь о подвигах?
— Почему бы и нет, — не стал отнекиваться Вирен. — Но мне тоже хотелось бы… узнать. Ведь из Тартара пришли Четверо — Всадники. Это всем известно.
Не нашедшись с ответом, Рыжий замолк. Они вышли на главную площадь, где и было скромное по меркам остального Ада здание Совета — Вирену нужно было навестить лорда Агалиарепта, которого друзья звали просто Элом, и Рыжий с радостью пошел с ним. В самом центре площади остановились три фигуры куда более значимые: гвардейская Троица, хищно застывшая в черном мраморе, с гордостью и нахальством взирающая на суетливый город.
Глядеть на них в камне было удивительно, и Вирен терялся. Когда-то здесь стоял памятник первому Сатане — Люциферу; во время гражданской его свергли, а памятник расколотили в крошку, перемололи. Его место заняла Кара, командор Гвардии, нынешний Дьявол, — вон она стояла по центру, распахнув мощные черные крылья. В небо она воздевала саблю, на кончике которой плясал лучик бледного солнца; в коротких вихрах ее, таких настоящих, что их, казалось, перебирал ветерок, запуталась адская корона — терновый венец. Крыльями она бережно обнимала двух людей: один — похожий на нее, точно брат-близнец, усмехающийся так же, взлохмаченный, насмешливый даже в мраморе, скрючивший руку в сложном магическом жесте, другой — тонкий, строгий, обманчиво похожий на мальчишку, но улыбающийся одними глазами, надежно держащий саблю в одной руке, а в второй — серповидный нож. Влад Войцек и Ян — их имена знали так же хорошо, как и имя гвардейского командора.
— Как настоящие, — произнес Рыжий, зачарованно посматривая на памятник.
— Они не любят, — пробормотал Вирен, глядя на собственных родителей — пусть и не по крови. — Для того ли Ад победил в Последней Войне с ангелами, чтобы самим удариться в идолопоклонничество, возводить богов, рисовать с них иконы?..
— Нужно верить во что-то, — разумно поспорил Рыжий. — Они дали Аду надежду. Хотя — удивительно: такую красоту запрятали на самый нижний круг, в захолустье! Может, я дурак, но ты мне скажи: разве не лучше бы отвезти памятник в Столицу?
Поманив за собой друга, Вирен прошел не к главному входу, а, обогнув серое коробчатое здание, направился к боковому, для местных чиновников, — так было куда легче пробиться и не выстаивать очередь.
— Я в гражданскую был совсем мелким, но в школу-то ходил, на истории не спал, — ехидно поддел Вирен. Рыжий что-то невразумительно замычал. — Красоту жалко, согласен. Но вообще-то это справедливо: именно в Ленвисе Гвардия стояла первые месяцы, когда начиналась революция… Нижние круги легко было поднять, они никогда не признавали власть, которая даже дотянуться до них не могла! Тут и до сих пор так…
И тем удивительнее для него был памятник на площади, воздвигнутый диким народом Ада с уважением.
— Вот! Ленвис был родиной революции, здесь Гвардия набирала силы, его она отбила первым — поэтому и памятник Кара велела ставить здесь, когда ее убедили, что он нужен. Она, говорят, очень сопротивлялась, — закончил Вирен, взбираясь по невысокой лестнице. — Мне отец рассказывал…
— Пожалуйста, уточняй, про кого именно ты говоришь, чтобы я не терял нить разговора, — мученически попросил Рыжий.
Усмехнувшись, Вирен промолчал. По пути ему встретился знакомый гвардейский посыльный, и он, остановив моложавого тощего демона с округлыми бараньими рогами, перекинулся с ним парой слов, взволнованный мыслью, что тот уже мог передать Элу письмо. Но посыльный прибыл от местных рот, квартировавшихся к северу от Ленвиса…
— Входите! — послышался зычный голос Эла, когда Вирен осторожно, с тактом постучал.
За тяжелыми дверями скрывался скромный кабинет, мало обставленный — в той особой манере, что бывает у бывших военных. Хозяин был еще в походной, немного запыленной одежде, недавно вернувшийся с юга Девятого, где в горах, как узнал Вирен, случился обвал и погреб деревни. Но сам советник казался свежим и приветливым, смотрел чистыми синеватыми глазами, поправил темные пряди волос, заправил за уши, улыбнулся. Отдав честь от виска, Вирен вытащил из сумки письмо в плотном конверте, который невозможно было просмотреть на свет, и протянул Элу.
— Не хотите кофе? Горячий, — предложил между делом Эл, кивнув на высокий кофейник, стоявший на столе. — На улице сегодня прохладно. Говорят, добрый знак.
— У местных странные представления о доброте, — проворчал Рыжий, зябко поежившись. Он, родом с Первого круга, раскинувшегося красной пустыней, в холоде особо страдал — Вирен заметил дорогой.
Они сели за длинный стол, вплотную придвинутый к письменному, и Вирен неловко стащил винтовку с плеча и прислонил к стулу, побаиваясь, как бы она не грохнулась. Пили кофе, а Эл распечатывал конверт, начертив на нем сложный сигил ногтем, и долго читал бумагу, исписанную мелким, резким почерком Кары, который Вирен сразу узнал. Но, как он ни вытягивал шею, прочитать ничего не удавалось. Однако он чувствовал, что донес какие-то важные вести, которые заставили Эла, задумчиво почесывая хищную кустистую бровь, вздохнуть.
— Командор убеждена, что вам понадобится подкрепление, — пояснил Эл, дочитав. — Я того же мнения, вот почему поблизости стоят местные: они поддержат вас, если будет нужно. Чем больше я слышу о походе в Тартар, тем сильнее сомневаюсь, что он стоит потраченных сил и средств… И жизней.
Бросив письмо на стол, Эл достал для себя из шкафа третью чашечку — фарфоровую, расписную, точно игрушечную, нисколько не вяжущуюся с обликом строгого полупустого кабинета. Должно быть, подарок… Вирен оглядывался, начиная всерьез скучать: сероватые стены были пусты, Эл не вешал ни оружия, ни картин, и взгляду зацепиться не за что было.
— Нет, эта экспедиция необходима. Насколько мы знаем, Тартар пуст, — светски заговорил Рыжий, хотя и заметно смущался обращаться к советнику прямо. — Он достаточно близко, чтобы использовать его… Поселиться, возможно, освоить новые земли. Я читал, — вдруг приободрившись, заявил он, — есть теория, что девять кругов — подмиров — Ада, когда-то были мирами разными, но их захватили и связали накрепко магией самые древние демоны…
