— Хочешь сказать, однажды Ад может заполучить десятый круг? — удивился Вирен. — Хорошее было бы дело! Ведь с каждым годом нас тут все больше, а жить на головах…
— У нас, на Девятом, простор, — вступился за круг Эл, болезненно усмехнувшись, — да жить в таком холоде не каждый решится. Но и здесь экспедиции ползут по горам, ищут места для поселений. Чем это заканчивается, я за последние дни насмотрелся сполна. Ад растет… Да, полагаю, командор потому и уцепилась за поход. Остается лишь пожелать вам удачи…
Кофе кончился, на дне чашечки остались темно-бурые разводы, но Вирен, присмотревшийся к сложившемуся рисунку и будто бы угадавший в нем птицу с широко распахнутыми крыльями, так и не вспомнил, что это значит.
— Постойте, не уходите! — придержал Эл, увидев, что Вирен и Рыжий поднимаются с явным намерением откланяться. — Кара просит дать вам с собой амулет. Если случится нечто действительно серьезное, если походу будет угрожать опасность, просто разбейте его. Сильнейшая магия — мы сразу почувствуем. Связные заклинания через миры вряд ли достанут…
Они дождались, пока Эл вытащит нужный амулет из выдвижного ящичка письменного стола; на первый взгляд он не отличался от тех, что были у Вирена при себе: лечебный, слабенький боевой, иллюзорный. Он разбирал их по форме хрустальных камушков, внутри которых заключена была магия. С любопытством Рыжий подался вперед, но взял амулет Вирен, взвесил в руке, поднял за шнурок — камушек покачивался напротив лица. Красные всполохи рождались и умирали в центре хрустального обломка.
— Это ведь Влад делал?.. Еще давно, — неуверенно спросил Вирен. — Отчего он сам мне его не отдал?
— У нас, на Девятом, неспокойно, так что, когда меня выбрали в Совет и я переселился сюда окончательно, твой отец дал мне этот амулет, сказав, что он с Ротой появится, если мне понадобится помощь. Очень сильная связная магия, одна на миллиарды таких амулетов. Я сохранил его на черный день, — спокойно объяснил Эл. — Носи осторожно, хрупкая вещь.
Кивнув, Вирен надел его на шею, спрятал за воротом рубашки. Он ожидал, камень будет холодным, но от него разливалось приятное тепло, согревавшее Вирена, даже когда они вышли на улицу, где пошел сыпучий, крупный снег, запорошивший кое-как вымощенную дорогу.
***
Перевалило далеко за полдень, прекратило мести, небо по-прежнему хмурилось и грозилось обернуться крупным снегопадом, но ненадолго взяло передышку. Подмораживало. Вспомнив, что с утра видел разводы инея на окнах, Вирен покачал головой и увел друга в теплый трактир, сразу нацелившись к своему любимому месту — у потрескивающего камина. Он вдруг понял, что и правда проспал завтрак, и живот свело от голода.
Играла незатейливая музыка, какой-то мелкий демоненок, на вид школьник, терзал старую скрипку, но выходило у него удивительно приятно, струны плакали, смеялись и разговаривали, а не орали драной кошкой, как можно было ожидать. Шумели разговоры. Вирен пожалел, что у него с собой нет гитары, а то он бы тоже мог спеть одну из отчаянных, надрывных баллад Высоцкого — особо он любил «Книжных детей»… Устроившись за столом, Вирен почти сразу забыл о песнях, вытащил из сумки кошель. Для того сначала пришлось вытянуть тетрадь, и Вирен решил воспользоваться моментом и написать что-нибудь.
— Можно посмотреть? — попросил Рыжий, приметив, что Вирен на скорую руку черкает что-то в тетради простым карандашом — за неимением перьевой ручки. — Для чего тебе вообще эта тетрадка?
— Скучно, — буркнул Вирен. — Не знаю, на сколько меня хватит. Наверное, когда мы попадем в Тартар, не получится часто туда писать. Но если что-то случится, хотя бы это от меня останется…
— Десяток страничек про душевные страдания? — беззлобно уточнил Рыжий, стараясь сгладить слова дружеской улыбкой. — Хорошо наследство.
— Ты стал страшным циником, пока мы не виделись, — покачал головой Вирен, внимательно к нему приглядываясь.
— Может, повзрослел… А-а, прости, — махнул рукой Рыжий. — Я волнуюсь из-за похода, вокруг слишком много шума: и маги, и купцы, и гвардейцы… Знаешь, сколько наемников хотело бы попытать счастья? Я с трудом пробился — помогло, что в прошлом работал с Гвардией. Твой лейтенант меня вспомнил и одобрил, вот Вахза и заключил со мной контракт.
— Тебя забудешь… Так ты не пересекался с Ринкой? — нетерпеливо спросил Вирен.
По демонице он тоже скучал и мечтал поболтать и с ней; Ринка, Ринавирель — блестящая воровка, уж ей-то что могло понадобиться в Тартаре, Вирен не мог представить, но обрадовался, когда услышал о ней в тихой сплетне, гулявшей среди гвардейцев и местных.
— Ну, мы… разговаривали. Она связалась со мной полнедели назад.
Сложив простенький знак, Рыжий поджег связной амулет на шее, помолчал, глядя отсутствующим взглядом, а потом с улыбкой кивнул Вирену:
— Скоро будет, ее задержали какие-то дела, — тоскливо сказал Рыжий, сбрасывая заклинания. — А пока… Эй, еще пива! — махнул он трактирной разносчице, улыбаясь. — Двинемся ведь к вечеру…
— Смотри, упадешь с лошади — я тебя спасать не полезу! — полушутливо пригрозил Вирен.
И Вирен протянул Рыжему журнал, беспечно позволяя полистать первые страницы того, что накропал давешним вечером, мучаясь из-за неровного света настольной лампы: магический кристалл в ней почти разрядился. Рассмотрев дорогую кожаную обложку, Рыжий неторопливо раскрыл тетрадь, развязав неаккуратный бантик из шнурков.
***
Ленвис, Девятый круг, два дня до похода
Каждый раз, когда меня спрашивают, для чего мне понадобилось тащиться в Тартар, я теряюсь и несу какую-то чушь. Ответа, по правде, не знаю сам. Кому-то говорю одно, другим — второе… Мне кажется, смешалось все: и жажда совершить что-нибудь эдакое, прославиться и отпечататься в веках, подобно гвардейским героям времен старых войн, и любопытство — целый дикий мир, населенный загадочными тварями, и поиск ответов… Выбрать одну главную трудно, но я однажды проснулся и твердо решил, что поход жизненно мне необходим, иначе какой из меня мужчина. И так и стало. Но скажешь такое — засмеют.
С детства мне — и всему Аду — рассказывали сказки. Тартарскими чудовищами пугают мелких демонят, чтобы не шастали по ночам: дикими псами, фуриями, змеями, тенями и сотнями подобных тварей. Самый страшный сюжет — про явившихся из Тартара Четверых, которых у нас прозвали Всадниками Апокалипсиса; их имен Ад не помнит, придумал клички, вошедшие в историю. Сейчас они мертвы, сгинули… почти все. Я давно спрашивал себя, что это за сила и для чего она. Может, удастся вызнать.
От похода меня пробовали отговаривать, но не настаивали; меня никогда не неволили, и у меня были все шансы вырасти избалованным ребенком. Но воспитывала Гвардия, потому я с детства вбил себе в голову их самоотверженную храбрость. Кара неожиданно поддержала меня, позволяя удариться в детское упрямство. А Влад с Яном, кажется, испугались, но виду не показывают.
Слышал я тех, кто говорил, будто Ленвис — самый скверный город во всем Аду. Может, они и правы. Приземистый, грязный, злобно мерзнущий городок. Едва мы прибыли, мне захотелось закутаться в одеяло с головой; в глаза бросились окраинные скособоченные домишки. К центру стало хоть сколько-то похоже на город, но я, привыкший к пышности и убранству Столицы, все время останавливался и глазел на неторопливую скотину, гуляющую по дальнему кварталу, или рассыпавшихся из трактирного дворика кур.
Ленвис, Девятый круг, один день до похода
Пытаюсь не повеситься от скуки. Заняться в Ленвисе нечем, гулять по ночам не разрешает лейтенант, он все твердит, что Гвардия должна вести себя прилично, кидается разнимать драки в трактире и все время пытается приладить нас к какой-нибудь работе, чтоб не бесились без дела. Рота сегодня крыла крышу на доме брата трактирщика — за пару разбитых окон и расколоченный стол. Он-то хотел деньгами, но с Волком спорить побоялся.
Я ездил с местными стражниками, слушал на базаре сплетни — узнал, что в городе Ринка, обрадовался и полез вызнавать, пока кто-то меня серьезно не предупредил, что в наемничьи дела лучше не вмешиваться. Отстал, долго ходил по улицам, надеясь как-нибудь с ней столкнуться. С Ринкой мы познакомились год назад, когда старые люциферовы аристократы пытались снова захватить власть, и она здорово помогла Гвардии, хотя закрутилось все вообще-то с нее: именно Ринка по незнанию свистнула для врага Соломоново кольцо, такой древний артефакт, который может подчинять демонов. Сложная история. С тех пор мы с ней и Рыжим подружились, хотя вижу я их нечасто. Наемники — что с них взять, сегодня на Девятом круге, завтра носятся по Столице.
