Вопрос, который он хотел спросить последние лет сто.

Сначала он думал, что так и надо, что он все помнит урывками. Что это у всех так. Но порой кто-то говорил какие-то вещи, из того прошлого, что Ламберт начинал сомневаться, но он всегда все спихивал на то, что у всех сохранились разные вспоминания.

Теперь же он понял: все они прекрасно все помнили.

Только Ламберт нет.

Он уперся в Геральта тяжелым взглядом. Глубоко внутри он был не уверен, что правильно поступил, усадив за одним с ними столом еще и Лютика. По кранный мере он надеялся, что ничего страшного не случится.

— Потому что мы пришли к выводу, что тебе будет лучше ничего не помнить. И ты согласился с этим. Все. Конец истории.

Ламберт медленно моргнул.

— Что могло произойти, что я решился не помнить чего-то? Я почти уверен, что вся наша жизнь состоит из жести, и едва ли меня могло что-то там сильно удивить.

— Жесть — нет. Но есть много чего еще в нашей жизни. Ламберт, поверь, это было правильным решением.

Лютик шмыгнул и, прожевав пиццу, наконец открыл Колу, сделав несколько глотков. Потом посмотрел на Ламберта и мягко сжал его руку под столом. Ламберт вздрогнул.

— А мы… мы были близки? — спросил он неуверенно и посмотрел на Лютика.

Геральт хмыкнул.

— Достаточно.

— Тогда это многое объясняет, — сказал тихо Лютик, смотря в сторону.

Да, это многое объясняет.

Например, все.

Почему Ламберт решил взять на себя такую ответственность, почему Лютик так легко согласился, почему вместе им было легче, и почему Лютик прощал все и вся. Почему их тела стремились друг к другу, почему желание близости порой ломало все возможные пределы.

Это объяснило все.

— А если я хочу вспомнить? — спросил неуверенно Ламберт. — Я себя охуенно-хорошо знаю, и я не мог сказать: да, сделайте так, чтобы ничего никогда не вспоминал.

— Да, — кивнул Геральт. — Но, поверь, ты не хочешь это помнить.

— Это не тебе решать.

Лютик сильнее сжал его руку, будто желая успокоить. Ламберт старался себя одергивать и возвращаться к Лютику, воспоминать о том, что он рядом с ним. Успокаиваться самим фактом его присутствия.

Геральт раздраженно прикрыл глаза.

— Ламберт, это, блять, сломало тебя. Тебя. Понимаешь? Мы решили это сделать не по приколу. Ты был сломан, ты хотел умереть, ты пробовал умереть. Много раз.

На этот раз вздрогнул Лютик и крепче прижался к Ламберту, глядя затравленным взглядом на Геральта.

Геральт словил его взгляд и сглотнул.

— Я вижу… Вижу, что у Лютика сейчас тоже большие проблемы…

— Да, — кивнул Ламберт, стараясь не показать, что он был в шоке.

Он? Умереть?

Это не укладывалось в его голове.

Ламберту могло быть плохо, порой он мог днями не выходить на улицу и ни с кем не говорить.

Но он никогда не хотел умереть. Никогда не допускал для себя такие мысли.

Какие бы тяжелые этапы ему не приходилось проходить, умереть он не хотел.

Ламберту не нравилось страдать, но что еще больше ему не нравилось, так это понимание, что смерть отберет у него последнее. Право выбора.

И он… хотел умереть? Он пробовал?

Ламберт покачал головой.

Хотел бы он сказать, что тот он из прошлого — он же просто слабак.

Но нет, Ламберт не идиот.

Что-то случилось. Что-то, что в самом деле сломало его.

И все-таки ему было чертовски интересно, что именно.

— Может… я могу услышать историю? — неуверенно спросил Геральт.

Лютик напрягся:

— Зачем?

Геральт криво улыбнулся, снова отпив пива.

— Я, кончено, не Ламберт, но в прошлой жизни ты мне тоже был близок, Лютик. Я бы умер ради тебя.

Лютик смотрел на него недоверчиво, но Ламберт чувствовал: реальной опасности Лютик, на самом деле, вовсе не чувствует.

Наверное, это что-то в нем, какое-то странное вспоминание, оно тоже помнит Геральта, и не видит в нем вреда.

Ламберт погладил его по спине:

— Я могу все кратко рассказать, если ты позволишь.

Ламберт проигнорировал какую-то неясную улыбку Геральта, пока он смотрел на них.

Лютик посмотрел на Ламберта, задумался на миг, а потом сказал:

— Ладно, только я пока выйду. Не хочу этого слышать.

— Конечно, отойди пока на балкон, — он мягко поцеловал его в лоб.

Лютик кивнул, взяв с собой два куска пиццы, и утопал на балкон. Ламберт проследил за ним, а после повернулся к Геральту. Потянулся к своей бутылке пива и, тяжело выдохнув, решил не тянуть кота за хвост.

Рассказал он все кратко, без подробностей, потому что на них не было ни желаний, ни сил, а после сделал два больших глотка. Пивная горечь чуть разбавила мысли.

Геральт помрачнел. Пока Ламберт рассказывал, тот ковырял кусок картонной коробки от пиццы, и после рассказа молчал еще минуту.

— Какое же дерьмо…

Ламберт кивнул. Он видел по лицу Геральта, что ему было больно это слышать.

— Если бы ты сразу сказал, для кого это, я бы Йен в тот же день достал!

Ламберт хотел было возмутиться. Это что, получается, ради друга он не мог сразу пошевелиться, а для этого так сразу? Но обида быстро прошла.

Лютику в самом деле нужна была срочная помощь. Просто Ламберт так привык к этому миру, и к людям, к их порядку вещей, что решил, якобы можно было ждать.

— В любом случае… Вот. Ему уже немного легче. Он часто говорил, мол, что-то в нем ко мне тянется… Теперь ясно.

Геральт хотел было что-то ответить, но раздался голос:

— Ну, скоро вы там?

— Уже все, иди ко мне, — кивнул Ламберт, и Лютик шмыгнул к нему. Сел снова близко, и вновь потянулся к пицце. Ламберт улыбнулся. У него аж на душе теплело, когда он видел, что Лютик хорошо кушает. — Может быть ты мне кратко расскажешь про наше прошлое?

Геральт закусил губу, а потом покачал головой.

— Если начну, ты сам вспомнишь все. Совсем все. Я бы мог рассказать кратко, и чтобы не больно для тебя, но… Это не так работает.

Ламберт недовольно сморщился.

— Ламберт, может и не надо тебе вспоминать? — Лютик посмотрел ему в глаза. — Ты же не от нечего делать это забыл, так?

Ламберт посмотрел на него, про себя снова удивившись: надо же, такой он у него уже взрослый стал за все это время. Так осмелел, столько сил набрался.

Ламберт улыбнулся этому и мягко погладил Лютика по пояснице.

— Не от нечего, но разве тебе не интересно?

Лютик пожал плечами.

— Интересно… Но, кажется, мы были очень близки, да?

— Очень, — согласился Геральт. — В общем, Ламберт, сам решай. Я ж тебя знаю: ты от меня не отстанешь, если захочешь по-настоящему.

Геральт схватил со стола листик, ручку, и что-то на нем написал. Потом положил его написанным вниз и протянул Ламберту.

— Считай, кодовое слово. Прочтешь, начнешь вспоминать. Тебе решать, читать или сжечь.

— А можно мне? — Лютик вытянул шею, смотря на листик.

Геральт кивнул. Лютик забрал его, развернул и, нахмурившись, прочитал. Фыркнул:

— Тут ничего непонятно… нет таких слов!

— Есть, — качнул головой Геральт. — Ламберт все поймет.

Ламберт благодарно кивнул. Он был рад, что Геральт не стал считать его глупым мальчиком, за которого все надо решать, и сам дал ему выбрать.

Дальше посиделки не клеилась. Сложно смеяться и шутить, когда Геральт узнал о тяжелом прошлом Лютика, а Ламберт — о своем, так что Геральт в скором времени поспешил уйти. Ламберт его задерживать не стал. А Лютик вообще третьих лиц не особо переваривал на данный момент.

Ламберт закрыл за Геральтом дверь и на миг так и замер, смотря себе под ноги.

— Ламберт? — позвал его Лютик, и ведьмак повернулся к нему. — Все хорошо?

— Не знаю, — Ламберт покачал головой. — Меня эти новости… Не знаю, что и думать.

Он прошел вперед и присел на кресло. Лютик покружился возле него, будто не знал, куда себя пристроить. Он выглядел очень озабоченным, будто взволнованная кошка, вьющаяся возле своего пищащего котенка и не знающая, почему он пищит и что еще с ним надо делать.