Когда Лютик хочет сделать вид, что чувствует себя нормально, то, на самом деле, ничего не меняется кроме выражение лица. А когда он по-настоящему чувствует себе свободно, все в нем меняется: взгляд, улыбка, поведение, голос и то, что он говорит.
Он становится по-настоящему расслабленным.
Теперь Ламберт стал понимать.
Но вчерашний вечер…
Ох, вчерашний вечер.
Ламберт мечтательно выдохнул.
Это прекрасно. Полночи он вспоминал лицо Лютика, его слова и поведение. То, каким расслабленным он казался, таким игривым и… нормальным. Будто проблемы и вовсе не было.
Ламберт очень хотел верить, что такое еще повторится.
Кивнув, он поставил ноутбук перед Лютиком.
Лютик кинул на него быстрый взгляд, сказав:
— Ты можешь остаться рядом со мной.
С самого утра он говорил о себе в третьем лице, а потом опоминался и снова пытался говорить в первом. Получалось у него с переменным успехом, но Ламберт его хвалил — он видел, что Лютик старался и он сам был в восторге, когда он забылся, говоря о себе от первого лица не контролируя каждое слово.
— Лютик, мне нельзя оставаться рядом с тобой. Во-первых, это нарушение правил, во-вторых, рядом со мной ты не можешь быть таким настоящим, каким ты будешь один на один с просто врачом. Понимаешь?
Лютик тяжело выдохнул и кивнул.
Ламберту же пришлось уйти в ванную. Снова. В этот раз он выть хотел, думая о том, как в Лос-Анджелесе просто снимет квартиру и будет закрывать в нормальной комнате, а не в ванной!
В любом случае, присев на стул, который утащил с собой из спальной, он уставился в свой телефон.
Недавно с ним связывался Геральт, спрашивая, скоро ли он, и Ламберт сказал, что в его положении строить планы вообще дело неблагодарное. Геральт фыркнул и сказал, что он уже неделю пытается понять, что же такое необычное Ламберт с собой несет.
Ламберт предпочел оставить это в секрете.
Он включил какой-то подкаст и тупо в него уставился, понимая, что не то чтобы вся эта тема была ему интересна.
В последнее время его увлекали подкасты, касающиеся подсознания и физики. Об энергии, что это все взаимосвязано и человек может работать с энергией. Главным доказательством, бесспорно, были ведьмаки и чародеи.
Конечно, так оно и было. Ведь магия — это суть есть энергия. Энергия твоей воли и сознания.
Все эти их рассуждения и квантовая физика чем-то напоминали Ламберту о той его жизни. Он даже задумывался: а вдруг человечество на этой вселенной когда-нибудь так же может использовать магию?
Но Ламберт понимал, что нет, не смогут. Слишком поздно. Все дело было все еще в энергии, и это то же самое, что не пользоваться ногой в течение десяти лет. Это то же самое, что и человек в коме. Мышцы атрофированы, и их невозможно привести в работу.
А все те исследования, все те знания — это всего лишь слабый импульс, который у них получилось вычленить из этого огромного тела в коме.
Всего лишь слабое дыхание.
Но все равно это все было очень интересно. Ведь человек стремился все объяснить на уровне науки, что для Ламберта вообще каким-то бредом было! Зачем объяснять такую вещь, как энергия? Как магия? В его мире это просто была данность.
А тут… тут люди знали, почему небо голубое, а трава — зеленая.
Магия у них стала квантовой физикой, все эти теории, исследования… Все понять и объяснить.
Конечно же это было очень увлекательно. И в той же степени бессмысленно и обречено на провал.
Ведь энергия не имела границ, а любое объяснение или понимание — да. Таким образом они просто ставили сами себе рамки, ограничивали.
И все-таки Ламберт очень это любил. Человеческая природа в этой вселенной была очень интригующей, но излишне приземленной.
В дверь, наконец, постучались.
Ламберт встал, потер спину и вышел, встретившись с Лютиком. Он выглядел несколько растерянным и сбитым с толку.
— Все хорошо?
— Ох… Не знаю… Лютик не знает… — покачал он головой. — Она столько всего сказала Лютику, что Лю… Что я сбился с толку. Голова раскалывается, — он потер виски с крайне страдающим лицом.
Ламберт сочувственно на него посмотрел, погладил по плечам, а после аккуратно притянул к себе. Лютик противиться не стал — прижался в ответ, положив голову на его плечо и тяжело выдохнул.
Но больше ничего говорить не стал.
До обеда Ламберт периодически звонил Анне, прося рассказать, о чем они говорили и к какому выводу пришли. Сначала Ламберт просто просил, потом ругался, угрожал, а потом умолял.
В конце концов, после фразы: «я должен знать, все ли с ним в порядке», Анна лишь кинула «Да, с ним все в порядке, на этом все. Я врач, а не бабка у подъезда. В конце концов, у Лютика есть рот, и если он хочет об этом говорить, то он скажет».
Лютик не говорил.
А Анна сбросила.
Ламберт перезванивать не стал. Он положил телефон в карман и потер подбородок, посмотрев на город. Он стал понимать, что спрашивал скорее из-за собственного эгоизма и интереса, нежели из-за волнения за Лютика.
Ведь если бы в самом деле что-то было не так, если бы Ламберт или Лютик делали какие-то травмирующие вещи, то она бы наверняка предупредила.
Анна просто не собирались рассказывать личные вещи о Лютике, которые ни на что не повлияют.
С тяжелым выдохом он вернулся в номер и как раз принесли обед. Поставив все на стол, он заметил, что Лютик был… странный. Он такой эмоции у него еще не видел.
— Лютик, все хорошо?
— Да! Я просто… Лютик… Тьфу, — он сморщился и потер нос.
Ламберт рассмеялся и присел рядом с ним. Нет, ей-Богу, Лютик оживал.
И Ламберт ощущал невозможный прилив восторга и возбуждения от мысли, что это все без всякой магии! Только он и работа с врачом! Ламберт был горд и Лютиком, и собой.
— Анна что-то говорила по поводу того, что ты пытаешься говорить вот так?
— Да. Сказала, что это верный шаг. И особенно он верный, если это не вызывает отторжения.
— Тогда я рад, — он чмокнул Лютика в нос и разрезал свой стейк. — Так что с тобой?
— Я очень нервничаю перед походом в ресторан! Просто… Это так волнительно! — пролепетал Лютик, кажется, даже не думая о том, чтобы поесть.
Ламберт выдохнул и мягко улыбнулся. Да, определенно, он мог понять это чувство. Ожидание и трепет. И даже понимал, что из-за него у Лютика нет аппетита.
Но самое прекрасное было то, что Лютик был только в этом моменте, здесь и сейчас, и абсолютно ничего его не терзало.
— Лютик, это просто ресторан, — ласково улыбнулся Ламберт.
— Это у тебя просто, а у меня нет! — возмутился Лютик. — Во сколько мы выйдем?
— Не знаю. В часов пять, наверное. Может полшестого.
Лютик кивнул с умным видом и выпил сока.
Кажется, он в самом деле подходил к этому вопросу очень трепетно и с восторгом. Что ж, по крайней мере это было мило.
Ламберт снова попытал удачу:
— О чем говорили на сегодняшнем сеансе?
Лютику закусил щеку с внутренней стороны, кажется, на миг замявшись.
— О неприятных для Лютика вещах. Потом о тебе и о наших отношениях.
— И?..
— Ты что, оставил меня наедине с врачом, чтобы потом все расспрашивать? — нахмурился Лютик.
Ламберт неловко повел плечом.
— Мне просто интересно. Я не принуждаю тебя говорить об этом.
— Просто… Лютик… Да Господи! — Лютик закрыл лицо руками и откинулся на диван. Тяжело выдохнул, убрал руки от лица и посмотрел в пустое пространство.
Ламберт умилился.
— Ты большой молодец, — напомнил ему Ламберт и чмокнул в плечо сквозь ткань майки.
Лютик будто бы весь засиял и кивнул. Кажется, ему было важно напомнить, что он старается, он учится, и это нормально, что у него не сразу все получается. Главное было стараться.
— Просто я все еще это все анализирую. Как только все расставлю в своей голове, то будет легче. Она мне задание дала, буду после ужина его делать. Уверен, мне это поможет.
Ламберт улыбнулся и, сжав его руку, кивнул.
